Ещё немного о смерти,
которая всегда идёт рука об руку с жизнью.
Восемь лет назад я ярче всего ощутила, насколько близко они идут. Было воскресенье, был мамин день рождения, была большая тёплая компания. У меня зазвонил мобильный, и я ушла из гостиной в свою комнату. Звонили из университета - с какими-то странными вопросами: когда я в последний раз видела своего однокурсника Ивана Военца, о чём мы говорили, не показалось ли мне, что у него странное настроение... По наивности своей я ничего не заподозрила, хотя и здорово удивилась. Села за комп - подумала, может, написать ему... И тут же мне самой пришло сообщение - о том, что Ваня погиб. Выбросился из окна.
Эта новость распространилась за секунду, все принялись писать друг другу - как, как?! Из шокового состояния вывела мама, которая заглянула узнать, куда я запропастилась. Тогда меня прорвало, я зарыдала и кинулась её обнимать. Сквозь слёзы рассказала, что случилось. И всё извинялась, помню, что ей придётся как-то продолжать празднование. Я просто не могла поверить, что такое прекрасное событие совместилось с таким чудовищным.
Когда я на следующий день пришла в универ, на входе уже висела фотография Вани. Так всегда делали, если умирал кто-то из преподавателей, так сделали и в его честь, вот только фотография была моя, и я прекрасно помнила, как он улыбался в мой объектив, пока я щёлкала кнопкой. Поэтому весь мой настрой держаться полетел к чертям сразу, едва я переступила порог здания - увидев именно это фото, снова начала рыдать.
В обеденном перерыве наша компания собралась в столовой - как обычно, только на этот раз все молчали. Просто сидели за столом, и никто не говорил ни слова. До сих пор не знаю, что за странный эффект, но так мы и провели перерыв.
Одной из последних пар был французский, причём с контрольной, едва ли не итоговой за семестр. Нужно было переводить с русского кучу разных фраз. Сконцентрироваться оказалось дико сложно, но всё со скрипом продвигалось до того момента, как сидящая рядом подруга не начала всхлипывать. На мой немой вопрос она ткнула пальцем в предложение, до которого дошла. А оно звучало так: "Нас всех расстроило то, что ты сделал, но твоя мама переживает больше всего". Тут нас обеих окончательно накрыло и пришлось выйти из кабинета, а преподавательница отправилась за нами следом, стараясь поддержать. Я это помню так, будто это было вчера. Спасибо, Анна Анатольевна.
Ещё я помню, как наш преподаватель по средним векам просто отменил семинар, узнав о случившемся. Спасибо, Олег Сергеевич.
Страшнее всего было прощаться и видеть, в каком состоянии мама погибшего. И видеть человека с чужим лицом - и думать, из каких ошмётков заново создавали это лицо, чтобы сложилась хотя бы какая-то иллюзия того, что это тот самый Ваня. А ещё было очень холодно и снежно. И потом мы пришли в общагу, где он жил. И то место, куда он упал - оно настолько очевидно выделялось, прямо как в кино, такой чёткий контур, в голову никогда бы не пришло, что именно так оно может выглядеть.
Почему я всё это рассказываю? Не столько потому, что помню. Сколько потому, что не помню всего того, что было до. Не знаю, видимо, так работают защитные рефлексы моего организма, но, как только человек уходит из жизни, я поразительно быстро забываю о том, каким он был, о том, как мы общались. Мне безумно больно, и я пытаюсь, пытаюсь вернуть воспоминания, но какое-то препятствие в голове не позволяет. Я хочу помнить живого человека, а не кучу мучительных подробностей о его смерти. Получается, мой мозг думает, что лучше наоборот. Не хочу наоборот, но механизм сильнее меня. Он срабатывает каждый раз, не только в случае с Ваней. Почему, почему так?
И всё-таки я продолжаю говорить "Буду помнить всегда". Пусть что-то внутри меня забирает у меня воспоминания о живом человеке, но никто не может забрать возможность делать что-то в память о нём.
А сегодня, в день, когда родилась лучшая на свете мама, в день, когда ушёл наш Ваня, я просто снова пытаюсь уложить в голове - как же близко шагают жизнь и смерть, неизбежно переплетаются и не спрашивают, готов ли ты справиться с таким сочетанием.
Восемь лет назад я ярче всего ощутила, насколько близко они идут. Было воскресенье, был мамин день рождения, была большая тёплая компания. У меня зазвонил мобильный, и я ушла из гостиной в свою комнату. Звонили из университета - с какими-то странными вопросами: когда я в последний раз видела своего однокурсника Ивана Военца, о чём мы говорили, не показалось ли мне, что у него странное настроение... По наивности своей я ничего не заподозрила, хотя и здорово удивилась. Села за комп - подумала, может, написать ему... И тут же мне самой пришло сообщение - о том, что Ваня погиб. Выбросился из окна.
Эта новость распространилась за секунду, все принялись писать друг другу - как, как?! Из шокового состояния вывела мама, которая заглянула узнать, куда я запропастилась. Тогда меня прорвало, я зарыдала и кинулась её обнимать. Сквозь слёзы рассказала, что случилось. И всё извинялась, помню, что ей придётся как-то продолжать празднование. Я просто не могла поверить, что такое прекрасное событие совместилось с таким чудовищным.
Когда я на следующий день пришла в универ, на входе уже висела фотография Вани. Так всегда делали, если умирал кто-то из преподавателей, так сделали и в его честь, вот только фотография была моя, и я прекрасно помнила, как он улыбался в мой объектив, пока я щёлкала кнопкой. Поэтому весь мой настрой держаться полетел к чертям сразу, едва я переступила порог здания - увидев именно это фото, снова начала рыдать.
В обеденном перерыве наша компания собралась в столовой - как обычно, только на этот раз все молчали. Просто сидели за столом, и никто не говорил ни слова. До сих пор не знаю, что за странный эффект, но так мы и провели перерыв.
Одной из последних пар был французский, причём с контрольной, едва ли не итоговой за семестр. Нужно было переводить с русского кучу разных фраз. Сконцентрироваться оказалось дико сложно, но всё со скрипом продвигалось до того момента, как сидящая рядом подруга не начала всхлипывать. На мой немой вопрос она ткнула пальцем в предложение, до которого дошла. А оно звучало так: "Нас всех расстроило то, что ты сделал, но твоя мама переживает больше всего". Тут нас обеих окончательно накрыло и пришлось выйти из кабинета, а преподавательница отправилась за нами следом, стараясь поддержать. Я это помню так, будто это было вчера. Спасибо, Анна Анатольевна.
Ещё я помню, как наш преподаватель по средним векам просто отменил семинар, узнав о случившемся. Спасибо, Олег Сергеевич.
Страшнее всего было прощаться и видеть, в каком состоянии мама погибшего. И видеть человека с чужим лицом - и думать, из каких ошмётков заново создавали это лицо, чтобы сложилась хотя бы какая-то иллюзия того, что это тот самый Ваня. А ещё было очень холодно и снежно. И потом мы пришли в общагу, где он жил. И то место, куда он упал - оно настолько очевидно выделялось, прямо как в кино, такой чёткий контур, в голову никогда бы не пришло, что именно так оно может выглядеть.
Почему я всё это рассказываю? Не столько потому, что помню. Сколько потому, что не помню всего того, что было до. Не знаю, видимо, так работают защитные рефлексы моего организма, но, как только человек уходит из жизни, я поразительно быстро забываю о том, каким он был, о том, как мы общались. Мне безумно больно, и я пытаюсь, пытаюсь вернуть воспоминания, но какое-то препятствие в голове не позволяет. Я хочу помнить живого человека, а не кучу мучительных подробностей о его смерти. Получается, мой мозг думает, что лучше наоборот. Не хочу наоборот, но механизм сильнее меня. Он срабатывает каждый раз, не только в случае с Ваней. Почему, почему так?
И всё-таки я продолжаю говорить "Буду помнить всегда". Пусть что-то внутри меня забирает у меня воспоминания о живом человеке, но никто не может забрать возможность делать что-то в память о нём.
А сегодня, в день, когда родилась лучшая на свете мама, в день, когда ушёл наш Ваня, я просто снова пытаюсь уложить в голове - как же близко шагают жизнь и смерть, неизбежно переплетаются и не спрашивают, готов ли ты справиться с таким сочетанием.