Ивлин Во "Незабвенная"
Более циничного и саркастически злого произведения я еще не встречало (и уверена, что не встречу). Все наши прекрасные современные авторы, которые во весь голос заявляют о своем цинизме, просто дети, по сравнению с Ивлином Во. Его "Незабвенная" - рассказ пронизанный смертью, в первую очередь о смертью души.
отрывок:
- Мои манеры соответствуют. Так он сказал мне вчера. Человек,
который работал до меня, оскорблял чувства клиентов трудовым
энтузиазмом. Я кажусь им почтительным. Из-за сочетания моей
меланхолии с английским акцентом. Некоторые наши клиенты уже
отзывались об этом с одобрением.
- Ну а наши соотечественники? Боюсь, что от них мы не можем
ждать сочувствия. Как выразился наш гость? "Есть должности, на
которые англичанин просто не пойдет". Ваша должность, мой мальчик,
стоит в этом ряду далеко не последней.
После ужина Деннис Барлоу отправился на работу. Он мчался в
машине по направлению к Бербанку, мимо ярко освещенных мотелей,
мимо позлащенных врат и залитых светом храмов в мемориальном парке
"Шелестящего дола", до самой окраины, где размещалось его бюро. Мисс
Майра Поски, его сослуживица, ожидала сменщика, освежив косметику и
уже водрузив на голову шляпку.
- Надеюсь, не опоздал?
- Вы умничка, У меня свидание возле планетария, не то б я
непременно осталась и сварила вам чашечку кофе. Работы весь день не
было - разослала несколько поминальных карточек, вот и все. Да,
мистер Шульц сказал, что, если что-нибудь поступит, ставьте сразу на
лед - такая жара. Ну, счастливо.- И она ушла, оставив бюро на
Денниса.
Контора была обставлена с мрачной изысканностью, оживляемой
лишь двумя бронзовыми щенками на камине. Только низенькая стальная
тележка, отделанная белой эмалью, отличала эту контору от сотни тысяч
других американских контор и приемных, тележка да еще больничный
запах. Около телефона стояла вазочка с розами - запах роз мешался с
запахом карболки, однако не мог его одолеть.
Деннис уселся в одно из кресел, положил ноги на тележку и
погрузился в чтение. Служба в военно-воздушных силах превратила его
из простого любителя чтения в запойного книгочея. Существовали
некоторые вполне известные и даже избитые стихотворные строки,
которые из всего множества ассоциаций с неизбежностью рождали в нем
именно те ощущения, которых он жаждал; он не экспериментировал -
это было патентованное средство, его надежное снадобье, великое
колдовство. Он открывал антологию, как женщина вскрывает пачку
любимых сигарет.
За окнами - в город и прочь от города - непрерывным потоком
неслись машины, ослепляя светом фар, оглушая рычанием приемников,
включенных на полную громкость.
"В твоих объятьях тихо угасаю,- читал он,- я здесь, у мира
сонного предела".- И повторял про себя: "Здесь, у мира сонного
предела. Здесь, у мира сонного предела..." - как монах на молитве,
который без конца повторяет все один и тот же текст, полный тайного
смысла.
Неожиданно зазвонил телефон.
- "Угодья лучшего мира",- ответил он. Послышался женский
голос, охрипший, как ему показалось, от волнения: при других
обстоятельствах он подумал бы, что женщина пьяна.
- Говорит Теодора Хайнкель, миссис Уолтер Хайнкель, Виа
Долороза, дом 207, Бел-Эйр. Вы должны приехать немедленно. Не могу
рассказать вам по телефону. Мой маленький Артур... его только что
принесли. Он как выбежал утром из дому, так больше и не вернулся. Я не
особенно волновалась, потому что уже не раз бывало, что он убегал. Я
говорю мистеру Хайнкелю: "Уолтер, как же я пойду на этот прием, когда
я даже не знаю, где Артур", а мистер Хайнкель говорит: "Какого черта!
Не можем же мы в последнюю минуту подвести миссис Лестер Скрип",
так что я и поехала, а там я за столом сидела по правую руку от мистера
Лестера Скрипа, как вдруг они пришли и говорят... Алло, алло, вы
слушаете?
Деннис поднял трубку, уже давно лежавшую на промокашке.
- Выезжаю немедленно, миссис Хайнкель. Улица Долороза, 207,
так вы, кажется, сказали.
- Я сказала, что я как раз сидела за столом справа от мистера
Лестера Скрипа, когда мне сообщили про это. Мистеру Скрипу и мистеру
Хайнкелю пришлось меня под руки вести до автомобиля.
- Я выезжаю немедленно.
- Сколько буду жить, себе не прощу. Подумать только, дома
никого не было, когда его принесли. Прислуга ушла, и шоферу мусорной
машины пришлось звонить нам из аптеки... Алло, алло, вы слышите? Я
сказала, что мусорщику пришлось звонить из аптеки.
- Я еду, миссис Хайнкель.
Деннис запер контору и задом вывел машину из гаража - на сей
раз не свою машину, а простой черный фургон, которым они
пользовались для служебных выездов. Через полчаса он был уже в
обители горя. Тучный мужчина встретил его на садовой дорожке. Он был
приодет для вечернего приема в соответствии с самой последней здешней
модой - костюм из твида, сандалии, шелковая рубашка травянисто-
зеленого цвета с открытым воротом и вышитой монограммой во всю
грудь.
- Рад вас видеть! - сказал он.
- Мистеру У.X. всякого счастья!- невольно произнес Деннис.
- Простите? Не понял.
- Я из "Угодьев лучшего мира".
- Да-да, заходите.
Деннис открыл заднюю дверь фургона и вынул алюминиевый
контейнер.- Хватит?
- Останется.
Они вошли в дом. В холле, сжимая в руке стакан, сидела женщина
в длинном вечернем платье с глубоким вырезом и в бриллиантовой тиаре.
- Это было ужасное переживание для миссис Хайнкель.
- Я не хочу его видеть. Не хочу говорить об этом,- сказала
женщина.
- Фирма "Угодья лучшего мира" берет на себя все хлопоты,-
сказал Деннис.
- Вот там,- сказал мистер Хайнкель.- В буфетной.
Терьер лежал на сушильной доске возле раковины. Деннис
перенес его в контейнер.
- Вы не согласились бы помочь мне?
Вдвоем с мистером Хайнкелем они донесли свою ношу до
фургона.
- Как вы хотели бы - обсудить все приготовления сейчас или
заехать к нам утром?
- По утрам я очень занят,- сказал мистер Хайнкель.-
Пройдемте в мой кабинет.
На письменном столе стоял поднос. Они налили себе виски.
- У меня есть проспект, рекламирующий наши услуги. Что вы
предпочитаете - простое погребение или кремацию?
- Простите? Не понял.
- Зарыть или сжечь?
- Сжечь, я думаю.
- У меня есть фотографии, на которых представлены урны
различных стилей.
- Самая лучшая нас устроит.
- Вы хотите получить нишу в нашем колумбария или предпочли
бы держать останки у себя дома?
- Вот это, что вы назвали первым.
- А как в отношении религиозных обрядов? У нас есть пастор,
который охотно отправляет службу.
- Видите ли, мистер...
- Барлоу.
- Так вот, мистер Барлоу, мы с женой люди не очень набожные,
однако тут такой случай, что миссис Хайнкель, пожалуй, пригодилось бы
все, что можно, по части утешения.
- Погребение по первому классу в нашем бюро содержит ряд
совершенно оригинальных процедур. Так, в момент предания тела огню
из крематория вылетает отпущенный на волю белый голубь,
символизирующий душу усопшего.
- Да,- сказал мистер Хайнкель.- Полагаю, что миссис
Хайнкель это дело с голубем понравится.
- Каждую годовщину вы будете совершенно бесплатно получать
по почте поминальную карточку следующего содержания: "Ваш
маленький Артур вспоминает вас сегодня на небе и виляет хвостом".
- Прекрасная идея, мистер Барлоу.
- В таком случае вам только остается подписать заказ и...
Миссис Хайнкель печально кивнула ему, когда он проходил через
холл. Мистер Хайнкель проводил его до машины.
- Рад был познакомиться с вами, мистер Барлоу. Право же, вы
избавили меня от многих хлопот.
- Именно этой цели служит бюро "Угодья лучшего мира",-
сказал Деннис и укатил прочь.
Затормозив у здания конторы, он перетащил собаку в
холодильник.
Это была вместительная камера, в которой уже хранились два или
три небольших трупика. Возле сиамской кошечки стояла банка
фруктового сока и тарелка с бутербродами. Деннис перенес свой ужин в
приемную и, жуя бутерброд, вернулся к прерванному чтению.
отрывок:
- Мои манеры соответствуют. Так он сказал мне вчера. Человек,
который работал до меня, оскорблял чувства клиентов трудовым
энтузиазмом. Я кажусь им почтительным. Из-за сочетания моей
меланхолии с английским акцентом. Некоторые наши клиенты уже
отзывались об этом с одобрением.
- Ну а наши соотечественники? Боюсь, что от них мы не можем
ждать сочувствия. Как выразился наш гость? "Есть должности, на
которые англичанин просто не пойдет". Ваша должность, мой мальчик,
стоит в этом ряду далеко не последней.
После ужина Деннис Барлоу отправился на работу. Он мчался в
машине по направлению к Бербанку, мимо ярко освещенных мотелей,
мимо позлащенных врат и залитых светом храмов в мемориальном парке
"Шелестящего дола", до самой окраины, где размещалось его бюро. Мисс
Майра Поски, его сослуживица, ожидала сменщика, освежив косметику и
уже водрузив на голову шляпку.
- Надеюсь, не опоздал?
- Вы умничка, У меня свидание возле планетария, не то б я
непременно осталась и сварила вам чашечку кофе. Работы весь день не
было - разослала несколько поминальных карточек, вот и все. Да,
мистер Шульц сказал, что, если что-нибудь поступит, ставьте сразу на
лед - такая жара. Ну, счастливо.- И она ушла, оставив бюро на
Денниса.
Контора была обставлена с мрачной изысканностью, оживляемой
лишь двумя бронзовыми щенками на камине. Только низенькая стальная
тележка, отделанная белой эмалью, отличала эту контору от сотни тысяч
других американских контор и приемных, тележка да еще больничный
запах. Около телефона стояла вазочка с розами - запах роз мешался с
запахом карболки, однако не мог его одолеть.
Деннис уселся в одно из кресел, положил ноги на тележку и
погрузился в чтение. Служба в военно-воздушных силах превратила его
из простого любителя чтения в запойного книгочея. Существовали
некоторые вполне известные и даже избитые стихотворные строки,
которые из всего множества ассоциаций с неизбежностью рождали в нем
именно те ощущения, которых он жаждал; он не экспериментировал -
это было патентованное средство, его надежное снадобье, великое
колдовство. Он открывал антологию, как женщина вскрывает пачку
любимых сигарет.
За окнами - в город и прочь от города - непрерывным потоком
неслись машины, ослепляя светом фар, оглушая рычанием приемников,
включенных на полную громкость.
"В твоих объятьях тихо угасаю,- читал он,- я здесь, у мира
сонного предела".- И повторял про себя: "Здесь, у мира сонного
предела. Здесь, у мира сонного предела..." - как монах на молитве,
который без конца повторяет все один и тот же текст, полный тайного
смысла.
Неожиданно зазвонил телефон.
- "Угодья лучшего мира",- ответил он. Послышался женский
голос, охрипший, как ему показалось, от волнения: при других
обстоятельствах он подумал бы, что женщина пьяна.
- Говорит Теодора Хайнкель, миссис Уолтер Хайнкель, Виа
Долороза, дом 207, Бел-Эйр. Вы должны приехать немедленно. Не могу
рассказать вам по телефону. Мой маленький Артур... его только что
принесли. Он как выбежал утром из дому, так больше и не вернулся. Я не
особенно волновалась, потому что уже не раз бывало, что он убегал. Я
говорю мистеру Хайнкелю: "Уолтер, как же я пойду на этот прием, когда
я даже не знаю, где Артур", а мистер Хайнкель говорит: "Какого черта!
Не можем же мы в последнюю минуту подвести миссис Лестер Скрип",
так что я и поехала, а там я за столом сидела по правую руку от мистера
Лестера Скрипа, как вдруг они пришли и говорят... Алло, алло, вы
слушаете?
Деннис поднял трубку, уже давно лежавшую на промокашке.
- Выезжаю немедленно, миссис Хайнкель. Улица Долороза, 207,
так вы, кажется, сказали.
- Я сказала, что я как раз сидела за столом справа от мистера
Лестера Скрипа, когда мне сообщили про это. Мистеру Скрипу и мистеру
Хайнкелю пришлось меня под руки вести до автомобиля.
- Я выезжаю немедленно.
- Сколько буду жить, себе не прощу. Подумать только, дома
никого не было, когда его принесли. Прислуга ушла, и шоферу мусорной
машины пришлось звонить нам из аптеки... Алло, алло, вы слышите? Я
сказала, что мусорщику пришлось звонить из аптеки.
- Я еду, миссис Хайнкель.
Деннис запер контору и задом вывел машину из гаража - на сей
раз не свою машину, а простой черный фургон, которым они
пользовались для служебных выездов. Через полчаса он был уже в
обители горя. Тучный мужчина встретил его на садовой дорожке. Он был
приодет для вечернего приема в соответствии с самой последней здешней
модой - костюм из твида, сандалии, шелковая рубашка травянисто-
зеленого цвета с открытым воротом и вышитой монограммой во всю
грудь.
- Рад вас видеть! - сказал он.
- Мистеру У.X. всякого счастья!- невольно произнес Деннис.
- Простите? Не понял.
- Я из "Угодьев лучшего мира".
- Да-да, заходите.
Деннис открыл заднюю дверь фургона и вынул алюминиевый
контейнер.- Хватит?
- Останется.
Они вошли в дом. В холле, сжимая в руке стакан, сидела женщина
в длинном вечернем платье с глубоким вырезом и в бриллиантовой тиаре.
- Это было ужасное переживание для миссис Хайнкель.
- Я не хочу его видеть. Не хочу говорить об этом,- сказала
женщина.
- Фирма "Угодья лучшего мира" берет на себя все хлопоты,-
сказал Деннис.
- Вот там,- сказал мистер Хайнкель.- В буфетной.
Терьер лежал на сушильной доске возле раковины. Деннис
перенес его в контейнер.
- Вы не согласились бы помочь мне?
Вдвоем с мистером Хайнкелем они донесли свою ношу до
фургона.
- Как вы хотели бы - обсудить все приготовления сейчас или
заехать к нам утром?
- По утрам я очень занят,- сказал мистер Хайнкель.-
Пройдемте в мой кабинет.
На письменном столе стоял поднос. Они налили себе виски.
- У меня есть проспект, рекламирующий наши услуги. Что вы
предпочитаете - простое погребение или кремацию?
- Простите? Не понял.
- Зарыть или сжечь?
- Сжечь, я думаю.
- У меня есть фотографии, на которых представлены урны
различных стилей.
- Самая лучшая нас устроит.
- Вы хотите получить нишу в нашем колумбария или предпочли
бы держать останки у себя дома?
- Вот это, что вы назвали первым.
- А как в отношении религиозных обрядов? У нас есть пастор,
который охотно отправляет службу.
- Видите ли, мистер...
- Барлоу.
- Так вот, мистер Барлоу, мы с женой люди не очень набожные,
однако тут такой случай, что миссис Хайнкель, пожалуй, пригодилось бы
все, что можно, по части утешения.
- Погребение по первому классу в нашем бюро содержит ряд
совершенно оригинальных процедур. Так, в момент предания тела огню
из крематория вылетает отпущенный на волю белый голубь,
символизирующий душу усопшего.
- Да,- сказал мистер Хайнкель.- Полагаю, что миссис
Хайнкель это дело с голубем понравится.
- Каждую годовщину вы будете совершенно бесплатно получать
по почте поминальную карточку следующего содержания: "Ваш
маленький Артур вспоминает вас сегодня на небе и виляет хвостом".
- Прекрасная идея, мистер Барлоу.
- В таком случае вам только остается подписать заказ и...
Миссис Хайнкель печально кивнула ему, когда он проходил через
холл. Мистер Хайнкель проводил его до машины.
- Рад был познакомиться с вами, мистер Барлоу. Право же, вы
избавили меня от многих хлопот.
- Именно этой цели служит бюро "Угодья лучшего мира",-
сказал Деннис и укатил прочь.
Затормозив у здания конторы, он перетащил собаку в
холодильник.
Это была вместительная камера, в которой уже хранились два или
три небольших трупика. Возле сиамской кошечки стояла банка
фруктового сока и тарелка с бутербродами. Деннис перенес свой ужин в
приемную и, жуя бутерброд, вернулся к прерванному чтению.