Когда ребенок был ребенком
Маленький Принц сказал, что все взрослые когда-то были детьми, но потом забыли об этом.
Когда ребенок был ребенком, он успел прочитать это предупреждение и, хоть он уже и начинал взрослеть, ребенок постарался запомнить, каково это - быть ребенком. Иногда он целыми днями ничего не делал, только вспоминал. Ребенок вспоминал свое детство, стараясь частыми упражнениями закрепить в памяти всплывающие картинки навсегда уходящего прошлого. Он вспоминал с таким же упорством и прилежанием, с каким обычно отличник проверяет решенный собою пример или хозяйка укладывает чистое белье в шкаф. Ребенок сидел на пыльном бордюре возле клумбы или на камне у родника, смотрел на солнце, жевал цветы клевера и сам себе пересказывал все свое детство, с самых первых воспоминаний о материнской груди и слюнявчике с курочкой рябой. Словно он учил самый главный урок в жизни.
Но вместо семинара получился практикум. Именно там, под горячим солнцем деревенского лета, в предвечернем тягучем воздухе, ребенок обрел одиночество, хотя просил он тогда о свободе. Это одиночество теперь ездит на нем повсюду. Однажды ребенок как-то смог отогнать его на год, но одиночество вернулось и отомстило, съев его сердце. Еще он обрел идеальную осанку, словно у него в спине стальной стержень, хотя я точно помню, как ребенок просил о любви.
Так он и живет дальше, перегруженный счастливым прошлым, прямой, как шест и бессердечный, как Железный Дровосек.
Когда ребенок был ребенком, он успел прочитать это предупреждение и, хоть он уже и начинал взрослеть, ребенок постарался запомнить, каково это - быть ребенком. Иногда он целыми днями ничего не делал, только вспоминал. Ребенок вспоминал свое детство, стараясь частыми упражнениями закрепить в памяти всплывающие картинки навсегда уходящего прошлого. Он вспоминал с таким же упорством и прилежанием, с каким обычно отличник проверяет решенный собою пример или хозяйка укладывает чистое белье в шкаф. Ребенок сидел на пыльном бордюре возле клумбы или на камне у родника, смотрел на солнце, жевал цветы клевера и сам себе пересказывал все свое детство, с самых первых воспоминаний о материнской груди и слюнявчике с курочкой рябой. Словно он учил самый главный урок в жизни.
Но вместо семинара получился практикум. Именно там, под горячим солнцем деревенского лета, в предвечернем тягучем воздухе, ребенок обрел одиночество, хотя просил он тогда о свободе. Это одиночество теперь ездит на нем повсюду. Однажды ребенок как-то смог отогнать его на год, но одиночество вернулось и отомстило, съев его сердце. Еще он обрел идеальную осанку, словно у него в спине стальной стержень, хотя я точно помню, как ребенок просил о любви.
Так он и живет дальше, перегруженный счастливым прошлым, прямой, как шест и бессердечный, как Железный Дровосек.