О программно-политической публицистике Владимира Путина
После прочтения четырех статей Владимира Путина, являющихся частями его предвыборной президентской программы, остается странный осадок. Возникает впечатление, что Путин не придает серьезного значения гражданскому протесту последних месяцев, и одновременно уверен либо в чрезвычайно массовой народной поддержке, либо в том, что отношение к нему народа не имеет ни малейшего значения, и он все равно будет править Россией, как бы народ к нему не относился.
Ничем иным невозможно объяснить то, что в предвыборной программе Путина предлагаются исключительно либо косметические изменения существующего порядка вещей, либо меры, актуальные, но явно сильно запоздавшие, и при этом не дается ответа на вопрос, почему эти предложения не были давно уже реализованы, на вопрос: "Владимир Владимирович! А где Вы раньше-то были?". Более того, на недавней встрече с политологами, где этот вопрос ему был задан открыто, Путин ответил, что все это чушь. Что раньше либо не было возможности, либо не было необходимости реализовывать те мероприятия, которые нужны России именно сегодня. Этот ответ Путина вообще не вписывается ни в какую здравую логику. Нормальному человеку невозможно понять, почему ратификация, к примеру, 20-й статьи о международной конвенции о прозрачности, требующей государственного контроля за расходами госчиноваников и членами их семей, ранее было невозможным или ненужным, зато становится и возможным и необходимым и сейчас. И если к каким-то из путинских тезисов, таких как возвращение выборности губернаторов или существенное упрощение порядка регистрации политических партий, аргумент о том, что ранее они были нежелательны, еще применим, то к большинству остальных путинских программных тезисов этот аргумент неприменим никак.
Более того, если вынести за скобки несколько важных утверждений, о которых я хочу сказать позже, то путинская предвыборная программа никак не производит впечатление предвыборной программы кандидата в президенты, управлявшего страной с 1999 года. Скорее, она выглядит президентской программой кандидата от лояльной парламентской оппозиции. Причем, кандидата весьма умеренного, вроде Сергея Миронова. Даже не нынешнего Сергея Миронова, а Сергея Миронова пяти- восьмилетней давности. Настолько путинская публицистика уходит от ответа на вопрос: "Чем же Вы занимались, Владимир Владимирович, эти долгие двенадцать лет? Каковы были Ваши успехи? Все ли было хорошо? С какими проблемами Вы сталкивались? И были ли у Вас за это время ошибки, а если - да, то какие?".
А те немногочисленные места своей предвыборной программы, где речь посвящена его личной роли, Путин посвящяет исключительно своим достижениям. Причем, эта часть программы, при всей ее краткости, такова, что не может не вызывать, мягко выражаясь, недоумения, а то и возмущения. Это, прежде всего, глубоко сомнительный тезис о том, что мы сейчас якобы живем значительно лучше, чем в самые богатые годы позднего СССР. Вместо того, чтобы говорить о том, что мы достигли явного прогресса по сравнению с пресловутыми "лихими девяностыми", Путин замахивается на то, что мы якобы догнали и перегнали СССР 1989 года. Да и машины теперь у нас в каждой второй семье. В другой статье Путин не стесняется заявить: "Победили олигархов - победим и коррупцию". В той же статье он утверждает, что все его действия поддерживались народом, что видно из результатов выборов и социологических опросов. Эти куски путинской программы оставляют крайне тяжелое впечатление. А если к этому присовокупить то, что Путин на тринадцатый год своего правления счел впервые за все это время актуальной идею "разобраться, наконец, с офшорами и доходами чиновников" и вспомнить о том, что нефть "принадлежит народу!", то это тяжелое впечатление начинает граничить с отчаянием.
И это отчаяние никак не может быть отменено тем, что большая часть программных тезисов Путина, при всей своей умеренности, вполне разумна и конструктивна. Уж слишком пахуча ложка дегтя.
А между тем, по данным одного из лучших российских социологов Сергея Белановского, где-то с марта-апреля 2010 года Путин утратил доверие большинства нашего народа, и восстановление этого доверия является весьма проблематичным. Да, лидерам протестного движения не удалось выдвинуть лозунгов, которые могли бы внушить доверие большинству жителей нашей страны. А требования "вернуть украденые голоса" оставляют это большинство равнодушным. Да, пока кампании гражданского протеста все еще воспринимаются значительной частью российской глубинки как то, что "москвичи с жиру бесятся". Да, пока еще весьма велика вероятность того, что большинство российских избирателей проголосуют за Путина даже безо всяких массированных вбросов и фальсификаций. Но если это и произойдет, то проголосуют за Путина даже не как за "меньшее зло", а как за "зло привычное". И я даже не могу исключить , что за него проголосуют "в отместку" "московским протестантам".
Но факт остается фактом. Путинского большинства больше нет. Путин перестал быть "президентом недежд". Надежды не оправдались. "Штирлиц, ставший фюрером" не совершил смены курса. Он просто продолжил "курс фюрера". А то, что Путин все эти годы вуалировал свое ортодоксальное следование ельцинскому курсу патриотической риторикой, двусмысленной критикой "лихих девяностых" и развала Советского Союза, да невнятными намеками на будущую смену курса и обещаниями лучшей жизни, осознано, наконец, большинством нашего народа как пустопорожнее балабольство. Штандартенфюрер СС оказался не то "кукурузником", не то "минеральным секретарем". И никакой брутальной мимикой и жестикуляцией этого уже не отменить. То, что стало понятно экспертам в первые годы второго срока Путина, стало теперь, с необходимым лагом в пять-шесть лет, достоянием большинства нашего народа.
А ведь нужно было так немного. Для того, чтобы удовлетворять народным чаяниям, требовалось всего лишь своевременно мягко делигитимировать Ельцина и его "курс" вместе с гайдаро-чубайсовскими реформами, прямо сказать о том, что олигархи украли за бесценок значительную часть общенародной собственности, и пообещать напрвление развития в сторону повышения уровня и качества жизни для большинства населения, снижение социально-экономического неравенства до приемлемых размеров и борьбу с коррупцией на высшем уровне, а не на уровне ГАИшников, врачей и учителей.
За это ему бы простили многое. И то, что посадили одного Ходорковского, а остальные олигархи продолжают благоденствовать на свободе, и то, что компенсационный налог не вводится, и то, что уровень жизни большинства, прямо скажем, хромает.
Но вместо этого Путин продолжал рассыпать панегирики Ельцину и даже Гайдару, чередуя это с невнятными инвективами в адрес "лихих девяностых". Это очень похоже на поведение Григория Явлинского, который много лет вместо того, чтобы объявить залоговые аукционы воровской сделкой, сетовал о "засилии экономики трубы". И когда Явлинский отказался от эвфемизмов и начал говорить правду, он уже мало кого интересовал. А Путин мало того, что отказался объсниться с народом по поводу Ельцина и Гайдара, но и регулярно заявлял, чтио он "не допустит пересмотра итогов приватизации".
Так практически прошли три президентских срока Путина. Ведь и в период формального президентства Медведева Путин оставался по факту первым лицом страны. Время для смены курса упущено. В начале второго срока Путин легко мог бы объяснить народу, что в предшествующие годы ему мешали ельцинские ставленники вроде Касьянова и Волошина и ельцинские же олигархи. А вот сейчапс он от них, наконец, избавился, и страна начинает новую жизхнь.
Но сегодня, в предверии четвертого президентского срока, заявлять такое Путину было бы весьма странным. Ведь ему пришлось бы объяснять избирателям причины своего бездействия в течение прошлых двенадцати лет. А это задача весьма нелегкая. И в начале президнентской кампании Путина я с огромным интересом наблюдал, как же он будет выпутываться из своего затруднительного положения, в которое он попал.
Однако стратегия, которую выбрал Путин для решения этой задачи, меня просто потрясла. Он просто решил сделать вид, что никакой проблемы не существует. Что все за двеннадцать лет его правления было хорошо, а скоро станет еще лучше. Путин просто решил воспользоватьсчя методами совестской пропаганды. Если нет достижений, значит их нужно нарисовать. И вот мы слышим о том, что Путин уже победил олигархов, а скоро победит и коррупцию. Подобно совестким победным реляциям о "в сравнениип с 1913 годом", мы слышим о том, что живем сильно лучше, чем в 1989 году. А некоторпые особо "лизучие" холуи уже громко трубят о том, что "Путин поднял российскую экономику с колен!".
Читая все это, мне в голову начинает закрадываться мысль о том, что национальный лидер, кажется, потерял инстинкт политического самосохранения. Неужели Акела, наконец, поромахнулся?