Воспоминания французского философа: "Как я освобождал Ливию"
Скандально известный французский философ Бернар-Анри Леви утверждает, что является одним их архитекторов свержения диктаторского режима Муаамара Каддафи в Ливии. В своем новом автобиографическом произведении Леви La guerre sans l'aimer (Нелюбимая война) , не стесняясь, описывает свои подвиги в древней Керенаике. Среди прочего, он пытался установить дипотношения между ПНС и Израилем и "не допустил того, чтобы в правительство вошли радикальные исламисты".
Леви известен как один из основателей школы “Новой Философии”, критик современного марксизма (нашумевшая книга “Варварство с Человеческим Лицом”, 1977) . Леви - непримиримый борец с мусульманским фундаментализмом. В 2003 году он опубликовал серию очерков “Кто убил Даниэля Перла?” - собственное расследование казни исламистами известного репортера Wall Street Journal в Пакистане. В 2005 он вместе с Салманом Рушди выступил с манифестом “Вместе против нового тоталитаризма” в котором подверг беспощадной критике “Карикатурный скандал пророка Мухаммеда” и попытки распространения мусульманского образа жизни на Европу.
Леви говорит: “Впервые нам удалось установить кровавое побоище так быстро. Ясно, что Франция сыграла ведущую роль. Я думаю, без Франции Соединенные Штаты не стали бы ввязываться, во всяком случае, не зашли бы так далеко. Франция помогла американцам. Помогла им быть честными перед самими собой - потому что нельзя произнести речь Барака Обамы в Каирском университете и не вмешаться в Ливии. Ливия является одним из тех редких, и, возможно, наиболее важных моментов, когда мы ясно можем увидеть линию разлома в мусульманском мире - разлома между тоталитаризмом и стремлением к истинной демократии”.
Леви заявил, что гордится тем, что “французский флаг веет над Бенгази”. С его точки зрения это - демонстрация того, что “демократия, хотя бы один раз не предала сама себя”. Леви говорит, что выступая в Бенгази перед “десятками тысяч людей” он “очень ясно” заявил им, что является евреем.
Леви утверждает, что военной интервенции Франции и НАТО предшествовал его визит в Бенгази 5 марта. Леви, не находящийся ни на какой официальной должности, постоянно цитирует разговоры с президентом Франции Николя Саркози. Именно под влиянием Леви и его отчетов очевидца Саркози убедился в необходимости свержения Каддафи.
Леви превратился в настоящего челнока французской дипломатии (и шпионажа) постоянно путешествовавшим в раздираемую кровавым конфликтом страну. Его Blackberry впервые был использован для передачи точных координат колонн ливийской армии уже 21 марта, а в последний раз - во время финальной битвы за Триполи.
Философ никогда не был пацифистом, но пошел на немалый личный и профессиональный риск: “Прежде всего, существовала непосредственная физическая опасность. Это не имеет никакого значения. Затем, следует ваше имя, ваша репутация. Третья опасность - ты против мира. Война - это жизнь и смерть. Становится ли то, что ты делаешь, причиной еще больших смертей или ты спасаешь жизни? Делаешь ли ты мир лучше или хуже? “.
Леви так описывает свою бурную весеннюю деятельность: “Когда я привез делегацию Мисураты в Елисейский дворец, я знал, что речь пойдет о получении ими новых наступательных вооружений, для того, чтобы быстрее положить конец войне. И когда я привез туда же генерала Юниса, мы знали, что это - не туристический тур с гидом, что Юнис откроет новый фронт, что погибнут еще люди. Ради того, чтобы закончить эту войну”.
Леви рисует полотно “первой европейской войны 21-го века”: Франция и Британия возглавляют вторжение в мусульманское государство, которое является членом Арабской Лиги. Поскольку Леви не занимает никакой официальной должности, он может себе позволить передать колючие оценки президента Саркози, относящиеся к другим мировым лидерам: “Американцы - странно мягкозады”, “Меркель - патетична в своей осторожности”, “Берлускони - спросите его самого, сколько у него осталось мозгов”.
Саркози якобы не хотел смерти Каддафи. На встрече с мятежниками в Елисейском дворце 20 июля он сказал: “Я не хочу, чтобы он превратился в мученика, кроме того, я не убийца. Я, однако, не имею ничего против того, чтобы его убили в вооруженном столкновении”.