(no subject)
Еще немного и её уже не будет… Еще немного и она останется… А если и так, то останется ли на совсем.
Она сидела на стуле у больничной койки и немного нервно перебирала длинные бусы на шее. Тётя Ася подошла и, погладив её по полове, что-то сказала, но очень тихо, конечно, она не услышала, но переспрашивать не стала…Здесь очень душно.
Этой зимой, как никогда у нас на юге морозно. Точнее будет сказать, что я уже и не помню таких морозов у нас зимой. Южные вера, с пощадой к нам, в последние годы. Теплом баловали.
Уже на автобусной остановке ей как-то очень четко и ясно пришло это. Осознание того, чего её хотелось бы очень, очень. Даже можно сказать больше всего на свете. Наверное, это единственное, чего бы она хотела на новый год.
Это очень четко и ясно встало перед ней. Она вспомнить было попыталась, как они познакомились, наверное, побудить в себе хоть что ли каплю жалости. Потом, пыталась обратиться к чувству справедливости и тоже не нашла точки отсчета. Затем, настойчиво взывала к здравому смыслу и снова осталась без ответа.
Холодные, ледяные ветки свисали до самой земли. Она смотрела на эту яблоню. Замерзшую и прекрасную. И так страстно желала, чтобы он умер. Не было ни сожаления, ни жалости к близким и родным. Просто хотелось обыкновенной смерти.
До сих пор хочется. И ей иногда, кажется, что её желания материализуется.
Она сидела на стуле у больничной койки и немного нервно перебирала длинные бусы на шее. Тётя Ася подошла и, погладив её по полове, что-то сказала, но очень тихо, конечно, она не услышала, но переспрашивать не стала…Здесь очень душно.
Этой зимой, как никогда у нас на юге морозно. Точнее будет сказать, что я уже и не помню таких морозов у нас зимой. Южные вера, с пощадой к нам, в последние годы. Теплом баловали.
Уже на автобусной остановке ей как-то очень четко и ясно пришло это. Осознание того, чего её хотелось бы очень, очень. Даже можно сказать больше всего на свете. Наверное, это единственное, чего бы она хотела на новый год.
Это очень четко и ясно встало перед ней. Она вспомнить было попыталась, как они познакомились, наверное, побудить в себе хоть что ли каплю жалости. Потом, пыталась обратиться к чувству справедливости и тоже не нашла точки отсчета. Затем, настойчиво взывала к здравому смыслу и снова осталась без ответа.
Холодные, ледяные ветки свисали до самой земли. Она смотрела на эту яблоню. Замерзшую и прекрасную. И так страстно желала, чтобы он умер. Не было ни сожаления, ни жалости к близким и родным. Просто хотелось обыкновенной смерти.
До сих пор хочется. И ей иногда, кажется, что её желания материализуется.