Русские создали режиссуру. .... Следа не осталось!
Click to viewЯ выработал приём - я нажимаю на кнопку телевизора, и что-нибудь смотрю - неважно, что бегает по экрану. Три, четыре, пять минут. Тут я включаю в очередной раз как раз после того, как весь этот эксцесс произошел. Там девочки и мальчики играют в какой-то фильм про равновесие, когда через портал какие-то страшные тени из других миров вторглись, чтобы мешать студентам МГУ кушать бутерброды и любить друг друга, потому что об учёбе даже речи нет, в основном они занимаются кушаньем бутербродов и любовью, как и полагается настоящим студентам МГУ.
А тени вторглись через порталы, чтобы им мешать. И девочки и мальчики, когда видят, что им мешают и всё рушится, кричат: «Ай-ай-ай-ай-ай!», перестают есть бутерброды и очень страдают. И даже с любовью делают некие паузы, так сказать, в этом действии. Я успел увидеть не много. Меня не это потрясло. Меня потрясло то, что это - девочки и мальчики - ну, это действительно русские девочки и мальчики, такие, неловкие чуть-чуть, круглолицые - и все, все, про это моё отечество. Они играют так, как будто не было в стране ни Константина Сергеевича Станиславского, ни Немировича-Данченко, ни Вахтангова, ни Таирова, ни Евреинова, ни Мейерхольда - никого не было вообще.
Русский театр конца XIX века - это суперпозиция в мире. Супер! Близко никто не лежал! Это русские создали режиссуру. Русские создали вот всю эту актёрскую школу. Русские сделали там всё - и потом весь мир у этого учился. Весь мир! Через Михаила Чехова, через кого-нибудь ещё. По всему миру шла эта русская школа.
Да, были там свои специфики у итальянской школы, у французской, естественно - французский классицизм породил свою школу, а Шекспир - свою. И существовали какие-то вариации на эту тему, я же не говорю, что ни у кого никого не было. Театр «Но» тоже существовал, и «Кабуки» существовал. Но вот этот театр XX века Станиславского и одновременно Мейерхольда, и всё остальное - вот это было создано русскими здесь, в России. Это была высшая позиция. Она была продолжена, как эстафета, в советском кинематрографе, в советском театре, во всём остальном.
Следа не осталось! Вот так стерто - увидеть невозможно! Они играют в каком-то профессиональном действе, в конце концов - ну мало ли американских или других фильмов, где тоже через порталы какие-то дьяволы вторгаются, и где все друг друга по полтора часа кочеврёжат с хеппи эндом - или без него - как заказано. Но там есть другая дрессировка. Там есть хлыст. И некие правила ремесла, которые вбиты иначе. И конечно, они помножены на всю систему Станиславского, оставшуюся там. А здесь - что?
Но это же только маленький пример. Вы считаете, что в театре это так, а где-нибудь в другом месте это не так? Это происходит повсеместно, в каждой сфере деятельности.
Касаткин Н.А. Театральная труппа. 1913-24 гг.