Чудище обло...5.
В наши дни вряд ли возможно найти человека, не знающего, что такое нефть. "Magic word." Давайте попробуем разобраться, каким образом волшебство становилось волшебством. Проведём сеанс разоблачения магии, когда открывшему рот залу показывают, что цилиндр пуст, а потом с приговором "эйн, цвей, дрей!" извлекают оттуда зайчика. Живого. С ушками, глазками и носиком.
Про Уильяма Нокса д'Арси, персидскую нефтяную концессию и Anglo Persian Oil Company (APOC как гусеница, обернувшаяся и запорхавшая бабочкой BP) вы уже знаете. Но там речь шла о Персии. А кроме Персии на Ближнем Востоке была ещё и Оттоманская Империя, насчёт которой существовали обоснованные подозрения на наличие у неё нефти тоже. И сами оттоманы подозревали насчёт себя то же самое. "Неужели?!" - думали они. "А вдруг?!" - думали они. "Чем чёрт не шутит!" - говорили они друг другу.
Первыми выяснить насколько подозрения являются подозрениями взялись уже наличествовавшие в Оттомании немцы. Они ведь там уже и так строили Багдадбан, так почему бы заодно не поискать по дороге нефть. И немцы (не некие "немцы" вообще, а конкретнейшая, серьёзнейшая и безошибочно немецкая организация под названием Deutsche Bank) сделали туркам предложение из тех, от которых не отказываются.
И турки не отказались. У них самих возможностей (в первую очередь финансовых, а в другую первую очередь технологических) не было. Но согласились они не совсем так, как ожидали немцы. Дело было в том, что Оттоманская Империя была слаба. Первым это заметил ещё русский царь Николай I, с прискорбием отозвавшийся о Турции как о "больном человеке Европы". И именно в силу своей слабости Оттомания не могла положиться на покровительство и союзничество только одной стороны. Любому государству требуется "пространство" для игры, можно даже сказать так - требуется пространство для того, чтобы дышать. Хорошо тому, кто силён, вот как США сегодня, их пространство не только многомерно, но они ещё и сами определяют, насколько оно многомерно, превращая объём в четвёртое пространство, пятое, подпространство итд. А у слабых для игры есть точка. Есть линия. В самом лучшем случае у них есть плоскость. Для плоскости нужны две стороны и больной человек к одной стороне подпустил другую, в 1912 году он создал компанию под названием Turkish Petroleum Company (TPC), получившую концессию на поиски в Месопотамии нефти. Владельцами ТРС стали турки, немцы и... surprise, surprise! - англичане. Оттоманы сделали, как им казалось, "один очень умный вещь" - они столкнули интересы Германии и БИ в надежде получить свободу манёвра между двумя европейскими центрами силы. Создали "плоскость".
Интересы государств внутри ТРС представляли Deutsche Bank, APOC и National Bank of Turkey. Во главе компании был поставлен "бизнесмен" Галуст Гюльбекян, армянин, родившийся в Константинополе и с 1902 года гражданин Британской Империи. Гюльбекян (в британском паспорте в его фамилию была вписана лишняя согласная, не иначе как для солидности - Gulbenkian) не был новичком в нефтяном бизнесе и кроме интернационального происхождения и образа жизни он был человеком ловким и небедным - перед тем, как возглавить ТРС, он успел стать мажоритарным акционером компании Royal Dutch/Shell, образовавшейся слиянием Royal Dutch Petroleum Company и Shell Transport and Trading Company Ltd. Англичане подошли к делу серьёзно - даже при том, что к 1914 году в Месопотамии ещё никакой нефти не было найдено, доля АРОС в ТРС выросла до 50% акций. Но тут некстати началась война и всё смешала.
Война войной, манёвры манёврами, но легальность при этом остаётся легальностью, а потому уже после войны, в 1920 году, на конференции в Сан-Ремо победители не песни под мандолину пели, а достали из запыленного мешка Turkish Petroleum Company и реанимировали её. Понадобилось это вот почему - Англия забрали себе Мосул, на который французы заранее открыли рот и теперь англичанам требовалось что-то сделать, чтобы заставить возмущённую Францию замолчать. И Англия нашла выход - она предложила Франции в обмен на признание английских прав на северный Ирак войти в ТРС на правах дольщика, забрав себе долю, принадлежавшую до того Дойче Банку. И Франция на это дело клюнула. "Боши заплатят за всё!"
И стороны ударили по рукам. Вроде бы тут и сказке конец, но человек предполагает, а располагает кое-кто повыше, нет счастья на земле. Немедленно выяснилось, что удовлетворить Марианну не означает, что удовлетворены все. И если замолчала Франция, то возмутилась Америка, так как соглашение, заключённое в Сан-Ремо, не только никак не учитывало американских интересов, но и вообще оставляло США за рамками Ближнего Востока. Это что же такое получается? "За что я кровь лил на фронтах Гражданской?!"
А между тем одним из программных условий "Четырнадцати пунктов президента Вильсона" была так называемая свобода торговли, "политика открытых дверей", open door policy. Американцы считали (вполне справедливо), что если снять торговые барьеры, то они, присевши к столу, оттеснят и тех едоков, что слева, и тех, что справа. Ну, а уж с аппетитом у них и вовсе было просто прекрасно. Однако когда США выразили своё недоумение происходящим и напомнили о "договорённостях", то это привело лишь к тому, что Англия Америке отказала, причём отказала "в особо грубой форме". Война закончилась, американцы "навели в Европе шороху" и убрались к себе за океан, армию они демобилизовали и Англия посчитала (вполне справедливо), что хотя бы тактически, "на первых порах" она может с американскими интересами считаться не особо.
И тогда началось что-то вроде локальной холодной войны между США и БИ. И американцы эту войну выиграли. Выиграли потому, что у них было сразу два рычага давления на англичан. Рычаг первый - госдолг. В 1919 году, по выходу из войны, национальный долг БИ составлял умопомрачительную по тем временам сумму в 7.4 миллиарда фунтов стерлингов. Сперва Англия пыталась как-то расплачиваться, но получалось у неё не очень, к 1934 году она была по-прежнему должна одним только США 4.4 миллиарда долларов и это невзирая на "послабления" - введённый в 1931 году президентом Гувером мораторий на выплату долгов с тем, чтобы помочь боровшимся с Великой Депрессией национальным экономикам. (Позже Англия фактически перестала выплачивать Америке долги, каковая "необязательность в денежных вопросах" уже в годы Второй Мировой вылезла англичанам боком, Америка это такое государство, которое о долгах не забывает.) Но речь у нас идёт о начале двадцатых, когда Англия с долгами ещё "считалась", а потому США немедленно на эту болевую точку и надавили. А кроме этого у США был ещё рычаг второй - та самая нефть, живительный источник которой англичане лихорадочно и искали.
Вы уже знаете, что во время Первой Мировой Англия благодаря APOC и "персидской концессии" могла покрывать свои нужды в нефти на целых десять процентов, остальное давала Америка. Но даже когда война закончилась и нефтяная удавка ослабла, США контролировали более 50% британского нефтяного рынка и Англии быстро напомнили, что она может не считаться с чем угодно, но с нефтью ей, хочет она того или нет, считаться придётся поневоле. В развернувшейся в США пропагандистской кампании действия Англии изображались как "old fashioned imperialism", а в качестве руководства к действию был избран написанный делавшим стремительную карьеру Алленом Даллесом меморандум, где указывалось (вполне справедливо), что все соглашения, приведшие к появлению Turkish Petroleum Company, утратили свою силу, так как нет более главного фигуранта соглашений - Оттоманской Империи, а потому США эти соглашения отказываются признавать. (Ход был ловким, так как ровно к тем же доводам прибегали сами англичане, парируя претензии французов в связи с несоблюдением Англией условий соглашения Сайкса-Пико.)
Привело всё это к тому, что англичане первыми предложили мировую, дав знать Америке, что они готовы пойти на сделку, которая даст США "справедливую долю в ближневосточных делах". Поскольку американцы справедливо исходят из того, что справедливая доля это та доля, которую вы берёте сами, а не та, которую вам дают другие, то они подошли к вопросу со всей серьёзностью. Так как вопрос был "нефтяным", то и вести переговоры от лица государства должны были те, кто в нефти что-то понимает, а потому, прежде чем переговоры были начаты, в Белый Дом собрали представителей "нефтяных кругов" и там им было сказано, что государство думает об интересах государства в целом, а не об интересах отдельных компаний, а потому, чтобы избежать внутренней конкуренции, борьбы за "выгоду" и взаимных подножек, американские нефтяные компании должны создать консорциум и выступить как единая организация. И такой консорциум был немедленно создан (большой привет людям, считающим, что миром правят некие транснациональные корпорации, что бы под этим ни понималось.)
В консорциум вошли пять крупнейших на тот момент американских нефтедобывающих компаний - Standard Oil of New Jersey (позже ставшая называться Exxon), Standard Oil Company of New York или SOCONY (позже Mobil), Gulf Oil (позже Chevron), Pan-American Petroleum and Transport Company и Atlantic Richfield Company (ныне известная как ARCO). Возглавил консорциум скромный человек по имени Уолтер Тигл, бывший тогда главой совета директоров Standard Oil of New Jersey, после чего представлявшие консорциум "официальные лица" отбыли в Лондон, где начались секретные переговоры по поводу нефти, ни единой капли которой ещё не было найдено.
Первым и непосредственным следствием упорства США стало то, что в 1924 году Turkish Petroleum Company была реорганизована образом, позволившим включить в неё американцев в качестве партнёров. В 1925 году TPC получила концессию на поиски нефти на территории молодого государства Ирак, что было не очень трудно, так как на троне Ирака сидел младший сын шарифа Мекки король Фейсал, не только своим положением, но даже и наличием в Ираке трона всецело обязанный англичанам, а долг, как известно, красен платежом.
Напомню, что фигуранты выписывали все эти сложные па, находясь в неведении насчёт самого предмета вожделения - нефти. Момент истины наступил 15 октября 1927 года. В этот день из разведочной скважины вблизи Киркука ударил нефтяной фонтан, было найдено гиганское месторождение, позже названное нефтяным полем Баба Гургур.
Таким образом Провидением было предоставлено материальное доказательство, что все игры велись не зря и в Ираке есть, что делить. С этого момента баловство было отброшено прочь и игра пошла всерьёз.
Первым делом ТСР отвергла как несостоятельные претензии Фейсала и "правительства Ирака" на полноценное участие в делах (Фейсал претендовал на 20% участия в "проекте" и претендовал потому, что так было уговорено на конференции в Сан-Ремо в 1920 году. Однако потом Державы оказали ему услугу в виде снятия претензий со стороны национального государства Турции на бывший оттоманский вилайет Мосул, включённый во вновь образованный Ирак. А поскольку за всё надо платить, то платой и стало недопущение Ирака к делёжке нефтяного пирога. Белые люди - умные люди.) В результате Ирак как государство получил от ТСР то же самое, что и Персия от АРОС, а именно - royalties, то-есть фиксированные годовые отчисления с каждого выкачанного барреля нефти, но при этом объём выкачанного привязывался к прибыли компании, что позволяло играть на соотношении как одного к другому, так и другого к первому. После чего высокие договаривающиеся стороны уселись решать дела друг с другом. Поскольку представлявшие интересы сторон люди были людьми умными и опытными, а за их спинами стояли самые серьёзные на тот момент государства планеты, то отмахнуться друг от друга с той же лёгкостью, с какой отмахнулись от только что появившейся на свет "нации иракцев" они не могли, следовало найти какой-то компромисс и он был найден.
31 июля 1928 года подписантами была создана Iraq Petroleum Company со следующими участниками и участием - четыре главных держателя - американский консорциум, названный Near East Development Corporation или NEDC, французская Compagnie Francaise des Petroles или CFP, Royal Dutch Shell (представлявшая смешанные англо-французские интересы) и Anglo-Persian Oil Company или APOC, национализированная, если вы не забыли, британским правительством, эта четвёрка разделила акции поровну - каждый получил по 23.75%, и оставшиеся 5% достались Галусту Гюльбекяну, получившему прозвище "мистер Пять Процентов".
Мы знаем, что за всех один только Бог, а так, вообще-то, каждый сам за себя и в этом смысле в IPC непонятки существовали только в отношении Гюльбекяна, но и они очень быстро испарились, когда он поспешил подписать двустороннее соглашение, по которому причитающаяся ему доля нефти отходила Франции. (Гюльбекян был человеком не просто хитрым, но даже и хитроумным, но в результате он перехитрил сам себя, умудрившись в годы Второй Мировой пойти в министры вишистского правительства. Это обстоятельство позволило американцам и англичанам уже после войны обвинить его в "сотрудничестве с фашистами" и Гюльбекян (ему, правда, позволили сохранить заработанные тяжкими трудами миллионы) потерял все бумажно оформленные интересы в ближневосточных нефтяных делах. Борьба с фашизмом очень удобная штука даже и в том случае, когда речь идёт о фашистах армянского происхождения.)
Поделив акции, участники, не отходя от кассы, подписали соглашение, получившее название Red Line Agreement или Соглашение Красной Линии. Согласно популярной легенде Гюльбекян, чтобы прервать споры, взял красный карандаш и закольцевал на карте красным часть Ближнего Востока:
(я знаю, что картинка не видна, так что кликните правой мышкой на иконке, а потом выберите "open link in a new window" и она откроется в новом окошке. Мой эккаунт на Фотобакете будет reset 3 июля, после чего все картинки появятся опять.)
На самом деле линию красным провёл кто-то из французской делегации и в оговорённую зону попал весь Ближний Восток кроме Ирана и Кувейта, находившися в сфере британских интересов и всем, в том числе и французам, было понятно, что англичане в нефтяном смысле расценивают Иран и Кувейт как НЗ и никого туда не подпустят ни при каких обстоятельствах. В пределах же очерченной зоны подписанты обязывались не предпринимать никаких действий, могущих повлиять на интересы друг друга (в виду имелись главным образом поиски нефтяных месторождений), а также согласовывать объёмы добычи и цены с тем, чтобы не допустить демпинга. Нетрудно заметить, что, будучи оформленным, Red Line Agreement стало предтечей столь хорошо нам знакомой OPEC, при создании которой не пришлось ничего изобретать, поскольку фундамент в виде Red Line Agreement уже существовал, как существовал и опыт сотрудничества "нефтедобывающих государств". Кроме всего прочего на определённые мысли наводит и место, где ОРЕС появилась на свет, а появилась она в Багдаде в 1960 году.
В очередной раз напомню, что ведшиеся вокруг нефти игрища не преследовали такую пошлую цель как "нажива". Нажива что-то значила для нефтяных компаний, однако стоявшие за компаниями государства искали совсем другого: Первая Мировая Война нагляднейше продемонстрировала стратегическое значение нефти как "крови войны" и именно этого, нефтяной независимости, и искали Державы на Ближнем Востоке. Причём одна из Держав, США, находилась в изначально более выгодном положении, так как у неё собственной нефти было хоть залейся, и нефть Ближнего Востока была нужна американцам не сама по себе, а нужен им был - контроль за стратегическим ресурсом.
А что до денег, то в преддверии того, как Америка вступила в войну, в 1916 году, баррель добываемой в Оклахоме нефти продавался за $1.20. Прописью - за один доллар двадцать центов. По понятным и очевидным причинам война цены на нефть вздыбила. В 1920 году баррель сырой нефти стоил $3.36. В 1926 году цены вновь упали до $1.85 за баррель. А потом началась Великая Депрессия и всем вообще стало не до такой чепухи как нефть. В 1931 году баррель техасской нефти стоил $.15. Пятнадцать центов!
И это не предел. Чуть позже цены упали ещё ниже и цена барреля никому не нужной нефти опустилась до тринадцати центов! Губернатор штата Техас обивал пороги Белого Дома, требуя, чтобы федеральное правительство ввело на территорию нефтяных месторождений части Национальной Гвардии с тем, чтобы вообще остановить процесс нефтедобычи. "Не позволим за гроши разбазаривать народное достояние!"
И всё это при том, что ни в одном европейском государстве доля нефти в общем энергобалансе не превышала 10%. Америка была единственным государством, где эта доля составляла свыше 30% или, другими словами, именно во внутреннем потреблении нефть для США значила гораздо больше, чем для остальных и именно это позволяло американцам (или даже заставляло их) куда глубже понимать, в каком направлении движется мир. Да и попробуй быть непонятливым, когда у тебя в 1921 году было 12000 бензозаправочных станций, а всего через восемь лет их стало 143000. Сто сорок три тысячи gas stations. Вот таких:
В 1929 году. Тут хочешь не хочешь, а начнёшь соображать.
А вот теперь вернёмся-ка мы опять к Саудовской Аравии.
Дверь в стене 172, 173
http://alexandrov-g.livejournal.com/272370.html,
http://alexandrov-g.livejournal.com/272549.html