ЗОЛОТО МАЗЕПЫ
Все кончается в срок. Лишней крови хватает.
Род людской ведь не сахар: авось не растает.
Двое живы (покуда их вексель продлен),
третий (лишний, наверно) в раю погребен,
и земля словно пух под лопатой...
А над ними с прадедовых самых времен -
черный ворон, во всем виноватый.
Булат Окуджава
Битва при Ангиари.
Копия Рубенса с фрески
Леонардо да Винчи
[abc-people.com] Весьма плодотворным направлением в изучении истории стала сложившаяся во второй половине XX в. историческая (культурная) антропология. Эта научная школа детально изучает все документы, касающиеся локального сообщества, и ставит своей задачей проникновение в духовный мир наших предков, изучение их системы ценностей и представлений о мире - то, что называется «ментальностью» в строгом смысле этого слова.
Петер Энглунд
[images.google.ru] Книга Петера Энглунда посвящена ментальности воинов Карла XII. Автор изучил и обобщил значительное число писем и дневников участников Великой Северной войны, в том числе Абрахама Седерхольма. Рано осиротев, Абрахам все же сумел получить хорошее образование, поступил в 1697 г. на государственную службу, но вскоре бросил ее ради службы в лейб-гвардии драгунском полку, где получил должность «военного уполномоченного» - секретаря и казначея.
День Полтавского сражения выдался хлопотным. «Из сундуков он выбрал свои лучшие и самые ценные вещи, в том числе четыре позолоченных серебряных кубка, подаренных ему Мазепой за то, что зимой он имел случай помочь гетману спасти часть его имущества. Все ценности он навьючил на своего личного коня, красивую датскую кобылку. (Кто владел какими-нибудь ценностями, не решался оставлять их в лагере, более надежно было взять их с собой в сражение - именно поэтому мародерство так процветало и было таким прибыльным.) Абрахам явно боялся, что его имущество разграбят в лагере, и поэтому взял с собой все, что только мог. В своем алчном рвении он закончил тем, что запихал в свои парадные штаны более 1 000 золотых дукатов и не без труда взгромоздился на своего коня в красивой сбруе - тоже подарок Мазепы».
* * * Если небольшая часть имущества верного Мазепы доставила шведскому офицеру столько хлопот, то что говорить о заботах самого патриота Украины?
Тиха украинская ночь…
[kladoiskatel.org.ua] Немалая часть его состояния, хранившаяся в Киево-Печерской лавре и Белой Церкви, была конфискована в русскую казну вместе с обширными поместьями. Затем огромные потери принесли зимние злоключения шведской армии. Посланник австрийских протестантов в шведской ставке Даниель Крман пишет: «Прежде чем Карл вернулся к своим на Козацкую землю, лед тронулся и многие из победителей-шведов утонули в какой-то реке (Коломаке.- В. Ш.). Нагруженные деньгами возы гетмана Мазепы, находившегося с королем, также пошли ко дну (участник событий Вейхе указывает, что это произошло на реке Псел.- В. Ш.). Многие с боевыми орудиями были вынуждены оставаться на другом берегу реки под открытым небом при сильнейшем морозе. Неприятель мог их легко захватить, если бы разведал, что они не в состоянии были продвинуться. Когда вода пошла на убыль, они благополучно перешли реку и вытащили из нее несколько возов...». Гетманский обоз постоянно странствовал по контролируемой шведами территории. В конце января 1709 г. из Прилук он был направлен в Лохвицу, а в феврале - в Хорол. Именно на этом отрезке пути часть телег была отбита русскими войсками, преследующими лейб-драгун генерал-майора Крейца. Тогда, по всей видимости, и заслужил Абрахам Седерхольм ценные подарки.
Очень дорого обошлись верному Мазепе запорожцы, о чем речь пойдет позже, триста тысяч монет захватили русские войска после победы под Полтавой и, наконец, немалое богатство было выброшено в Днепр при бегстве из Переволочной, так как лодка оказалась перегруженной. Сохранить удалось только два бочонка с золотыми монетами и несколько мешков серебра.
* * * Окончательно и точно дебет и кредит бухгалтерии раба божьего Ивана Мазепы был подведен 22 (по другим данным 28) марта 1710 г. в Бендерах, где дух патриота покинул грешную землю, не взяв с собой в вечность ровным счетом ничего. Осталось, впрочем, немалое наследство. Досужие люди говорят о 160 тысячах червонцев, но хорошо известно, что в располагающемся неподалеку от Бендер Черноморске до революции человека с десятью тысячами считали миллионером. За все время царствования Петра I было отчеканено из золота всего 748 692 рублей, а потому можно предположить, что золота было куда меньше. Ведь те же досужие люди утверждают, что верный Мазепа ссудил Карлу XII 240 тысяч серебряных талеров, а «гетман в экзиле» Филипп Орлик просил шведскую королеву Ульрику-Элеонору вернуть только 60 тыс. При этом он еще и наябедничал: «Войнаровский, наперекор праву и обычаям, имел в своих руках все общественные фонды, благодаря снисхождению и помощи своих приятелей, которых он склонил в свою пользу подкупом. Я молчал, хотя все мое существо воина протестовало против этого молчания».
Червонец 1701 г.
[rucollect.ru] Перед тем как продолжить увлекательное занятие подсчета чужих денег, отвлечемся на минуту, чтобы уличить во лжи великого конституционалиста. Филипп Орлик отнюдь не ограничился молчаливым протестом, а настойчиво жаловался на размытые представления завещателя о границах между общественным и личным достоянием. Причем жаловался не каким-то неведомым «подкупленным приятелям», а неподкупному Карлу XII, единолично решавшему судьбу наследования гетманской булавы и грешного металла верного Мазепы. Б. Крупницкий утверждал, что написанная Орликом присяга верности 4 тыс. запорожцев и 500 мазепинцев Карлу XII и Крымскому ханству является конституцией. Поэтому «историка в экзиле» никак не заподозришь в предательстве национальной идеи ради научной объективности. Тем не менее он писал: «...Костомаров припускав, що Орлик і Войнаровський виступали один проти другого як претенденти, і що спір між ними доходив до того, що Орлик підозрівав Войнаровського в “замыслах на свою жизнь”. Нові джерела давно вже заперечили цю версію. Рішаючим, зрештою, було це, що сам шведський король зупинив свій вибір на П. Орликові. Войнаровський був радий з цього і поспішив обіцяти генеральному писареві свого дядька 3 000 дукатів, коли він прийме запропоноване йому звання».
Не будем забывать о духовной части наследства верного Мазепы - его неукротимом стремлении к независимости. Циничные скептики его начисто отрицают, национальные историки (нац.ист.) и взращенные ими патриоты твердо стоят на обратном. Истина же заключается в том, что великий патриот мечтал об относительной независимости небольшого витебского герцогства, обещанного ему добрым шведским королем - много ли старому человеку надо?
* * * Оставим сравнения и широкие обобщения нац.ист-ам и вернемся к многострадальному Абрахаму Седерхольму. Петер Энглунд не поясняет происхождения тысячи дукатов, отягчавшей его парадные штаны. Будем думать, что речь идет еще об одном даре украинского патриота, иначе остается предположить, что золото было украдено из подотчетной секретарю полковой казны. По мнению шведского историка, полагавшееся рядовым и младшим офицерам вознаграждение не шло ни в какое сравнение с тем, что доставалось старшим офицерам, а тем более высшему командованию. Тем не менее он утверждает: «Грабеж был средством, которое применялось для того, чтобы поощрить активность солдат, был вполне дозволен в битве и подробно регламентировался военными уставами. В сущности, единственным ограничением был запрет грабить - так же как и напиваться - до того, как враг будет разбит».
Нельзя не заметить в сказанном известного противоречия. Какая же может быть активность в сражении, если до его конца нельзя поживиться? Смысл этого благородного рыцарского ремесла состоял не только в том, чтобы охранять, наставлять, обирать и наказывать смердов, но, прежде всего, в том, чтобы постараться захватить владения другого рыцаря. На худой конец, взять противника в плен, а затем получить выкуп. Так как это желание было взаимным, то принцип рыцарской доблести незамысловат: вдвое больше или ничего. Правая часть уравнения, как и полагается, равна нулю.
Рыцарь, смерть и дьявол.
Гравюра Альбрехта ДюрераС уверенностью можно утверждать, что истинная рыцарственность бережно хранилась в казацких войсках, прежде всего запорожских. Во все времена казаки пренебрегали условностями и не дожидались конца сражения, чтобы разжиться «зипунами». Рыцарская доблесть казаков спасла жизнь Абрахаму Седерхольму: «Во время бегства денщик случайно упустил запасного коня. Несколько казаков тут же схватили его. Абрахам с отчаянием смотрел, как расхватали собранные им богатства. Это была большая потеря, но зато его миновала опасность потерять свободу или жизнь, ему удалось бежать. Поскольку русские солдаты и всадники просачивались в лес и вниз в большую лощину, в конце концов остался лишь один путь к спасению, и он вел через болотце. Этот качающийся мостик к спасению был, однако, опасен для жизни: многие шведы уже провалились здесь. Сам Седерхольм был обременен тяжестью тысячи дукатов, которые он нес на себе. Если бы он случайно свалился с коня, он уже не смог бы сесть в седло без посторонней помощи. И все же другого выбора не было, надо было рискнуть перебраться через болото. Каким-то чудом он перебрался и, бросив провалившихся на произвол судьбы, ускакал - значительно беднее, чем был, но зато живой». Нужно заметить, что венгерский дукат («венгерка») или новодельный червонец Петра I имел массу 3,47 г. Три с половиной килограмма - не такая уже большая тяжесть, так что ситуация несколько драматизирована.
* * * Недаром мудрый царь Соломон утверждал, что все уже было. За столетие до Великой Северной войны польский гусарский ротмистр Самуил Маскевич записал в дневнике: «Но Господь Бог хотел доказать, что не во власти человека ни победа, ни здоровье, ни имущество. Все, что я считал безопасным от неприятеля, пошло к черту, и золото, и жемчуг, и драгоценные каменья, все, что хранилось в ларце, который стоял за моею кроватью. Его украл братний пахолик [2], Яков, немец, передавшийся к Москвитянам, когда я отправился с товариществом навстречу пану Гетману Литовскому, шедшему к столице; а крестик, висевший у меня на шее, пропал ночью во время похода. Я схватился уже около полудня, отъехав несколько миль от ночлега; поскакал было назад, невзирая на большую опасность, в надежде найти его; но напрасно: не нашел я своего крестика. Кошель же овсяный, бывший при мне безотлучно, на походе при хоругви, на ночлеге при постели, отбил неприятель под Старицею, среди белого дня разграбив нас, беспечных. Напротив того, чем я не дорожил, и что предавал в жертву врагам, на походе оставляя в возах, на ночлеги бросая в клеть, все то уцелело: даже длинный платяной сундук и складная кровать, объездив со мною всю Московскую землю, возвратились на родину невредимы. А все, что для меня было дорого, отняли Москвитяне…»
Жезл Карла XII
в Оружейной палате Кремля
[rusiskusstvo.ru] Царь Петр подарил польскому королю Августу Сильному шпагу в усыпанных драгоценностями ножнах, Август нарушил договор с Россией, заключил с Карлом XII сепаратный мир и подарил ему эту шпагу. Гордый шведский король не дарил шпагу Петру - она досталась ему как трофей. Русский царь с издевкой вновь подарил шпагу Августу, заменив ею обещанные ранее прибалтийские земли.
* * * Нужно с горечью заметить, что сохранившим верность царю казакам удалось прекрасно поживиться, а мазепинцам и запорожцам Гордиенко пришлось прозябать в обозе.
Классик украинской национальной истории (классический нац.ист.) Александр Оглоблин пишет: «Питання про участь українського війська в Полтавській битві залишається не цілком з’ясованим. Одне ясно, що в генеральному бою воно не мало брати участі - і, справді, не брало. На думку Б. Д. Крупницького, більша частина запорожців і козацьке військо Мазепи були приділені до резерву й знаходилися біля с. Пушкарівки поруч зі шведською артилерією, обозом і частиною кавалерії. Друга (менша) частина запорожців, разом з кількома шведськими відділами, продовжувала облогу Полтави й тримала лінію р. Ворскла, зокрема міста Старі й Нові Санжари, Білики й Кобеляки. Ця допомічна, хоч досить важлива, роля українського війська цілком зрозуміла: головну силу його становили запорожці (піхота), які не надавалися для реґулярних операцій шведської армії під час генерального бою, а гетьманське військо складалося головне з компанійців, себто кавалерії, що мала свої специфічні завдання».
"Классик" явно напускает туман на вполне очевидное обстоятельство низкой боеспособности казаков в сравнении с регулярной армией. Тем более что большая часть запорожцев под Полтавой представляла собой оказаченных войной крестьян. Об этом недвусмысленно свидетельствует шведский офицер фон Вейхе, рассказывающий, что в первом совместном выступлении шведов с запорожцами против русского отряда генерала К. Э. Ренне у трети из 4 тыс. запорожцев на вооружении были только короткие пики и косы на жердях. Высокомерный шведский офицер потешается над «необученными, негодными воинами», сравнивая их со стадом овец, настолько обессиленных ночным маршем, что пришлось оставить шведский отряд для их прикрытия. Шведский прапорщик (фендрик) Роберт Петре записал в своем дневнике 1(13) мая 1709 года: «…Неприятель начал неумолчно стрелять с вала, от чего все запорожцы, долженствовавшие работать, разбежались. Я заметил Королю, какую сумятицу столь ничтожное происшествие может наделать между народом, подобным запорожцам, которые ничего в таких делах не смыслят; но Его Величество возразил: “Это не беда; мы скоро их воротим”».
* * * Шведский король рассчитывал на то, что запорожцев удержит на земляных работах не мифический договор (см. «НД» № 11), а высокая поденная оплата: 10 копеек на человека. В начале XVIII в. это были немалые деньги и для крестьянина представлялись целым богатством. При этом, правда, нужно учесть, что крестьянское хозяйство было в значительной степени натуральным, а у ежечасно рискующего головой и склонного к зелью казака счет деньгам был совсем иной. Кроме того, в зоне военных действий цены на все товары неимоверно росли, и по свидетельству Даниеля Крмана кувшин водки под Полтавой стоил 8 полновесных золотых.
Поэтому в немалой мере пришлось потратиться на запорожцев и верному Мазепе. Отнюдь не поденная плата запорожцам составила значительную статью расходной части бюджета украинского патриота, так как деньги землекопам выплачивала канцелярия шведского короля. Разорительной для Ивана Степановича оказалась наглая выходка другого украинского патриота - кошевого атамана Константина Гордиенко, заявившего 9 (23) июня о намерении запорожцев бросить Карла XII.
Мазепа и монета - навеки вместе
[bank.gov.ua] Увещевания верного Мазепы на запорожцев не действовали, так как они обвиняли гетмана в наглой лжи о татарской подмоге и даже называли «шельмой». Поэтому вынужден был верный Мазепа подпитать патриотизм кошевого атамана 2 маленькими бочонками золота и большой бочкой немыслимо дорогой водки. Не только у запорожцев остыли североатлантические настроения в канун Полтавского сражения. Массовое дезертирство началось в иррегулярном полку волохов, служивших в шведской армии уже несколько лет. Но в начале июня настроение запорожцев коренным образом изменилось - под Полтаву стали прибывать спасшиеся казаки из взятой штурмом Сечи. Там, кстати, далеко не все так однозначно, как любят описывать нац.-исты.
Во-первых, значительная часть запорожцев зимой 1709 г. перешла под русские знамена - 22 января царь пишет А. Д. Меншикову: «Запорожский полковник Шувайло, который идет к нам в службу и писал в Самару к воеводе, куда ему идти, которому мы писали, что он шел к вам, о чем и вам надлежит к нему писать». Во-вторых, обороняющиеся запорожцы нанесли драгунам под командованием полковника Яковлева ощутимые потери: триста убитых при штурме и жестокая казнь взятых в плен при вылазке, в том числе полковника Урна. Наконец, в-третьих, наибольшую жестокость проявили при разгроме Сечи «украинские» казаки под командованием полковника Игната Галагана, тем самым окончательно реабилитировавшего себя в глазах Петра I за причастность к измене верного Мазепы. Можно было бы предположить, что комплекс вины за деяния предка заставил через полтора века графа Г. П. Галагана выделять щедрые пожертвования П. А. Кулишу на конструирование украинской национальной идеи (см. «НД» № 17), но не лучше ли объяснить оппозиционные настроения украинской элиты объективными причинами, избегнув красивостей повествования.
Григорий Дубовис
-------------
[1] Энглунд П. Полтава: Рассказ о гибели одной армии.- М: Новое книжное обозрение, 1995. С текстом книги можно ознакомиться на сайте militera.lib.ru
[2] Оруженосец.