Зачем Украине Четвертый Рейх?

[mikle1]

Европа на пороге «четвертого рейха»?

Страны, которые находятся в оппозиции европейскому мейнстриму, болезненно отреагировали на решение о формировании «бюджетного Союза», принятое на саммите ЕС в Брюсселе. Британские евроскептики заявляют, что «доброй старой Англии» не по пути с континентальным сверхгосударством, а в Восточной и Южной Европе с каждым днем растет германофобия. Местные элиты не желают подчиняться Берлину, опасаясь, что Европейский союз превратится в «четвертый рейх».


Действительно, немцы сыграли ключевую роль в разработке нового европейского договора, который наделяет Еврокомиссию правом отклонять национальные бюджеты, представленные ей на рассмотрение, и вводит штрафные санкции за превышение бюджетного дефицита в 3% ВВП. Согласно франко-немецкому проекту, правительства стран ЕС не смогут самостоятельно определять налоговую политику, размер социальных выплат и объем кредитования. Следовательно, говорят эксперты, роль национальных правительств будет сведена к выполнению на местах тех решений, которые приняла центральная бюрократия.
«Европейское политбюро»



«Германия, которая вносит большую часть средств в фонд финансовой стабильности, - пишет редактор международного отдела The Financial Times Квентин Пил, - считает, что ЕС необходим действенный механизм принуждения, который позволит контролировать бюджетную политику национальных государств. Однако в большинстве европейских стран это воспринимается как диктат самопровозглашенной брюссельской элиты, отстаивающей интересы Берлина».

По словам представителя Турции в ЕС Селима Кунералпа, «единая бюджетная политика предполагает окончательную потерю суверенитета и превращает в фарс избирательные кампании в странах Союза». Что же касается общеевропейских институтов власти, в их формировании граждане принимают весьма опосредованное участие. Они выбирают депутатов Европарламента, но не могут влиять при этом на назначение президента ЕС и еврокомиссаров. Согласно данным опросов социологической службы «Евробарометр», лишь 30 процентов европейцев считают, что их голос в ЕС что-то значит, но более 60 процентов убеждены в обратном. «Отныне дела в Европе будет вершить теневое правительство, - пишет испанская газета El Mundo, - и дефицит демократии только увеличится».

19 октября во Франкфуртской опере прошла встреча восьми влиятельных европейских политиков, которые играют ключевую роль в борьбе с долговым кризисом: французского президента Николя Саркози, немецкого канцлера Ангелы Меркель, президента Еврогруппы Жан-Клода Юнкера, директора МВФ Кристин Лагард, главы Еврокомиссии Жозе Мануэля Баррозу, президента Евросовета Хермана ван Ромпея, президента ЕЦБ Марио Драги и еврокомиссара по экономике и монетарной политике Олли Рена. Эксперты называют антикризисную команду, которая с тех пор уже не раз собиралась в этом составе, «франкфуртская группа», «клан восьми» и «европейское политбюро». «Восемь политиков и бюрократов распоряжаются судьбой Европы точно так же, как в свое время высшая партийная номенклатура хозяйничала в советской империи, - отмечает французское издание Contrepoints. - Они не обращают внимания на существующие договоры, не считаются с мнением народа. Для них ничего не стоит добиться отставки избранных политиков в Греции и Италии и назначить на их место одобренных Брюсселем технократов».

Идеалисты рассуждают о том, что «франкфуртской группе» удастся осуществить замысел отцов-основателей ЕС и создать централизованное государство: Соединенные Штаты Европы. «Противоречия федералистов и евроскептиков, - пишет The American Thinker, - напоминают чем-то конфликт между гвельфами и гибеллинами, охвативший Европу в XIII веке. Гвельфы отстаивали тогда права отдельных княжеств, гибеллины же выступали за централизованную имперскую власть. И долговой кризис, возможно, позволит современным гибеллинам одержать верх и реализовать наконец мечту о сверхгосударстве». Они планируют объединить долги, создать Европейское казначейство и начать наконец политическую интеграцию.
Неблестящая изоляция

Такой сценарий категорически не устраивает британских евроскептиков, которые вынудили премьер-министра Дэвида Камерона наложить вето на «бюджетный договор» ЕС. «Отчаянный жест молодого тори, не выдержавшего давления со стороны консервативного большинства, - пишет The Economist, - приведет лишь к тому, что Лондон окажется в изоляции. Только на этот раз она не будет блестящей».

Британский канцлер Джордж Осборн заявляет, что Британия не желает оплачивать долги континентальных европейцев и попытается «убедить МВФ в том, что этот институт существует для поддержки стран, а не валют». Глава «Форин-офис» Уильям Хейг называет зону евро горящим домом, в котором нет дверей.

Однако политологи убеждены, что в Париже и Берлине на эти нападки не обращают никакого внимания и планируют продолжить интеграцию без Соединенного Королевства. И хотя на родине Камерона встречали как героя, который спас «лондонский Сити от брюссельских еврократов», проевропейские политики Британии утверждают, что лидер консерваторов просто «попался в ловушку», расставленную для него Саркози и другими сторонниками концепции «Европы разных скоростей», которая предполагает раздел ЕС на центральное ядро и периферию (можно только догадываться, какое удовлетворение испытали французские и немецкие англоскептики во время выступления Камерона в Брюсселе). Вполне естественно, что против премьера ополчился его партнер по коалиции, лидер либеральных демократов Ник Клегг, которого называют фанатиком европейского сверхгосударства, а это означает, что в Британии может разразиться правительственный кризис.

«Мы хотим видеть в ЕС зону свободной торговли, а не современного левиафана, - говорит бывший пресс-секретарь Тэтчер сэр Бернард Ингам, - и «новые тори» должны отстаивать эту позицию».

Когда в прошлом году в Греции грянул кризис, практически все обозреватели начали воспевать «здравый смысл правительства Ее Величества, которое не пошло на поводу у архитекторов единой европейской валюты и сохранило старый добрый фунт». И, как пишет The Spectator, «если в Брюсселе махнут на английских консерваторов рукой и не попытаются удержать их, Британия, скорее всего, покинет ЕС. Тем более что в ближайшее время в крупнейших европейских странах правоцентристские партии, судя по всему, потеряют власть. Англофила Берлускони уже сменил ставленник Брюсселя Марио Монти. И вместо прагматиковатлантистов Меркель и Саркози британским тори вскоре придется иметь дело с европейскими политиками левых взглядов, которые не хотят связывать себя с наследниками Тэтчер».
Европейская фронда

Конечно, Британия не единственная фрондерская страна. «В государствах Восточной и Южной Европы, - пишет The Economist, - мало кто хочет плясать под дудку Берлина. Неслучайно некоторые члены ЕС с такой неохотой согласились на условия, навязываемые франко-германским тандемом «Меркози». Действительно, после того как Великобритания наложила вето на новый договор, Венгрия, Чехия и Швеция еще долго раздумывали, к какому лагерю им примкнуть.

В Венгрии правящая националистическая партия ФИДЕС назвала «бюджетный договор» кабалой, от которой потом будет очень сложно избавиться. Только этой весной венгерский премьер Виктор Орбан произнес гневную речь со ступеней Национального музея (в 1848 году именно отсюда началось восстание против Габсбургов). «Мы не допустим, чтобы Евросоюз диктовал нам свои условия, - заявил он. - Мы не позволяли указывать нам Вене и Москве, не позволим и Брюсселю». Как и во многих других восточноевропейских странах, в Венгрии считают, что вступление в ЕС лишь усилило у граждан ощущение безысходности (согласно соцопросам, такого мнения придерживается сейчас более 50 процентов венгерского населения).

В Стокгольме все большее влияние приобретает ультраправая партия «Демократы Швеции», которая называет «европейскую сверхдержавность» величайшей угрозой безопасности страны. По словам лидера партии Джимми Акессона, «брюссельская бюрократия разрастается словно крапивница, что, безусловно, отдаляет обычных граждан от власти». В последнее время шведские «демократы» настойчиво призывают к выходу из Евросоюза. В пример приводится соседняя Норвегия, которая, являясь членом Европейской ассоциации свободной торговли, фактически пользуется теми же правами на общеевропейском рынке, что и страны ЕС.

Не менее скептически к перспективам интеграции относятся в Чехии. Пост президента страны уже восемь лет подряд занимает убежденный евроскептик Вацлав Клаус, который сравнивает ЕС с Советским Союзом и не желает поднимать европейский флаг над Пражским замком. Лидерам ЕС с величайшим трудом удалось уговорить его подписать Лиссабонский договор. Ведь, по его словам, новое соглашение легко может стать препятствием на пути свободы и демократии и создать предпосылки для возникновения «второй империи зла».

О создании нового евроСССР - царства номенклатуры, в котором национальные республики утрачивают финансовую независимость, - говорят и в Варшаве. Лидер консервативно-националистического блока «Право и справедливость» брат-близнец погибшего под Смоленском президента Ярослав Качиньский провел многотысячный марш независимости и солидарности (название выбрано не случайно: глава оппозиции пытается предстать в роли наследника польского движения «Солидарность», боровшегося с советским режимом). «Ровно тридцать лет назад по указанию из Кремля, - объявил он собравшимся на митинге, - генерал Ярузельский ввел в Польше чрезвычайное военное положение, теперь по указанию из Берлина Дональд Туск вводит чрезвычайное финансовое положение. Польша превращается в банановую республику, у которой нет больше возможности думать собственной головой. А верноподданнические чувства Радека Сикорского (глава польского МИД), который объявил недавно, что Германии предназначено играть ведущую роль в ЕС, вызывают возмущение у истинных патриотов». «Туска и Сикорского - в Берлин!», «Нет новому рейху!» - скандировали в ответ участники марша.

Тем не менее «берлинская присяга» Сикорского, которая была принесена в период председательства Варшавы в ЕС, доказывает, что правительство Туска пойдет на любые меры, предлагаемые европейским мейнстримом. Участие в новом финансовом договоре ЕС в правящей партии даже не обсуждается. Хотя очевидно, что более жесткая фискальная политика неминуемо приведет в Польше к социальному взрыву. Ведь в отличие от карликовых прибалтийских республик выпустить пар с помощью массовой миграции недовольных в другие государства ЕС у 40-миллионной Польши не получится. И, как утверждают эксперты, движущей силой польского бунта станут консервативные сельские жители, зараженные германофобией.

Антинемецкие настроения охватывают и проблемные государства Южной Европы, для обозначения которых северяне придумали уничижительную аббревиатуру PIGS. И если в Италии, Испании и Португалии нынешнюю волну германофобии сравнивают с антибушевскими настроениями времен иракской войны, то в Греции, рассуждая о немцах, все чаще вспоминают Гитлера.
Неохотный лидер

Совершенно очевидно, что обстоятельства выталкивают Германию на лидирующую позицию: наиболее мощная и устойчивая экономика Старого Света просто обязана (?) взять на себя функцию спасения и трансформации европейского проекта. Оптимисты утверждают, что проект этот еще можно воскресить (ведь даже в эпоху долгового кризиса ЕС продолжает расширяться: на последнем саммите было принято решение о том, что через год к «европейской семье народов» присоединится Хорватия). Берлин, бесспорно, будет доминировать в более спаянной и централизованной Европе, а возможность наднационального бюджетного диктата вынудит другие европейские государства следовать немецким правилам.

Конечно, изоляция Британии может нарушить равновесие между Францией и Германией. До настоящего момента такое равновесие поддерживалось искусственно благодаря существованию «треугольника» Берлин - Париж - Лондон. У французской элиты создавалась иллюзия, что она может общаться с немцами на равных, однако теперь ей, скорее всего, придется смириться с реальностью, заняв место «старшего среди младших партнеров Берлина». Да, хрупкая правящая коалиция ФРГ, не способная убедить общество и бундестаг в необходимости выделить деньги на спасение Южной Европы, вызывает аллергию в Париже. Но гиперактивность французского президента, который пытается играть роль спасителя еврозоны, раздражает немцев не меньше. Ведь они прекрасно понимают, что главной угрозой для европейской валюты является неустойчивая банковская система Франции. «Не боится ли Саркози, - пишет Contrepoints, - что Париж станет ареной нового путча, который будет направлен на «защиту» тонущего Европейского союза?»

Как бы то ни было, германская политическая элита пока не готова к реальному лидерству на континенте. Она слишком зациклена на национальной политике и слабо разбирается в политике общеевропейской. И хотя страны Северной Европы - Нидерланды, Финляндия, балтийские государства, Польша, Швеция, Дания и Австрия - не имеют ничего против «четвертого рейха», сами немцы еще не привыкли к статусу европейского гегемона.

И больше всего их страшит перспектива превращения ЕС в трансфертную организацию, в которой Берлин на постоянной основе будет оплачивать счета своих несостоятельных соседей. Правда, многие эксперты отмечают, что в этом есть определенная историческая справедливость.

Ведь Германия больше любой другой страны ЕС выиграла от формирования валютного союза. Именно евро она обязана высокими экономическими показателями нулевых. «Валютный союз, ради сохранения которого немецкие налогоплательщики терпят такие убытки, - отмечает в The Financial Times член Совета по международным отношениям США Себастьян Маллаби, - это тот самый союз, который сделал возможным экспортный бум в Германии. И вместо того чтобы осуждать ленивых южан, немцы должны поделиться добычей… Нет ничего зазорного в том, чтобы Германия перевела на Юг в виде ссуд и внутрирегиональных трансферов те огромные капиталы, которые ей удалось заработать благодаря введению единой европейской валюты».

Конечно, сейчас в немецком обществе в штыки воспринимают создание евробондов (или, как их называют еврократы, «облигаций стабильности»), которые позволят проблемным странам снизить проценты по займам, выезжая на спине «кредитоспособной Германии». Чтобы создать финансовый щит, ЕС придется собрать более триллиона долларов, и не факт, что «южные иждивенцы» внесут хотя бы цент в общую копилку. Немецких налогоплательщиков это, разумеется, злит. Ведь даже в национальных государствах богатые не хотят, чтобы бедные садились им на шею: северные итальянцы не могут понять, почему они обязаны платить за южан, зажиточные фламандцы в Бельгии выступают против поддержки безработных валлонов.

Именно поэтому многие политологи убеждены, что в один прекрасный момент Германия не захочет жертвовать своим кошельком ради идеалов единой Европы. Профессор Нью-Йоркского университета Нуриэль Рубини, например, предсказывает, что «в результате долгового кризиса из еврозоны выйдут наиболее слабые периферийные страны». Однако если все-таки Берлин проявит политическую волю и решится на формирование германоцентричной Европы - это, безусловно, будет на руку России, которой куда легче общаться с немецкими прагматиками, чем с брюссельскими идеалистами и озлобленными восточноевропейскими русофобами.