(я уже попрощался, но лучше я кое-что доделаю, пока есть силы:)
Мой седьмой год так долго длился, что ничего общего у конца и начала,
и так много перемещений, что сейчас я, боюсь, начну привирать, чтобы их казалось меньше.
Самый пристальный мой интерес (помимо
наркотиков и тишины и
проблем памяти), как это ни стыдно, был отдан старости. То есть, на морде у меня ещё ничего не написано. Но раньше всё казалось несколько более возвратимым. А теперь всё совсем "как у взрослых". И мне страшно, хотя некому признаться, а молиться я не стану. Я только "продолжаю петь, когда одинок" (с).
Потом был не опасный в бонне и поэтому веселящий
ураган кирилл, и я дописывал диссертацию, изредка
включал музыку и писал такие
простые стишки (вместе с
прочими переживаниями) Черное море ранней весной было
стальным и странным, и уже скоро я вновь его увижу. Боб Дилан давал концерт в Дюссельдорфе в апреле, а потом был
месяц в
Лондоне;
потом не было ничего.
Я сдал диссертацию, которая, кажется, ни на что не годится. И дописал пару статей о Пармениде и Платоне, которые никому пока не отправил. Но и то, и другое мне даже нравится. Мне вообще нравится, как всё идёт.
Время в Лондоне я вспоминаю с неохотой и без ощущения счастья, хотя
сначала было иначе. Не знаю, кажется, я сам его себе чем-то подпортил. И только неотмываемый, жесточайший кокни на зубах убеждает, что всё было не зря. Ну и
фотокарточки.
А вот сентябрьская Америка была солнечной. Это было лучшее и насыщеннейшее путешествие bis dato.
(Из меня совершенно никудышный травелогист. Хотя записок я вел много, везде, где бы ни оказывался, но из них не выходит ничего ижжейного. Даже фото лень американские выставить, кроме
музэйных).
Самый позитивный опыт осени - это подружиться с самим собой. Может, я просто слегка схожу с ума в одиночку. Хотя, скорее, у некоторых пресловутая интеграция личности начинается с того, что впервые в сознательной жизни они начинают слышать будильник и о чистая радость вставать с постели тогда, когда задумали (2.24 - 8.45). У таких некоторых с этого момента исчезают сомнения в том, что есть лучшая дружба на свете.
Ну и конечно, был примирительный
Зебальд.
Другая штука - это постепенно становиться по музыкальную сторону музыки. Это оказалось по-детски увлекательным - наблюдать за тем, что же удастся сделать (эту ноту? этот аккорд? их вместе?). Я знаю мало занятий, тратить время на которые не жаль и тратишь без лишних сомнений в их целесообразности. Даже стишки надоедает читать, потому что в антологию английской поэзии вписали не одного только одена с джонном донном и элиоттом впридачу. Да и донна - мучительно, постоянно делясь своим мучительным непониманием со словарём. А балалайку отставить невозможно. Только если чай или пальцы болят, или на работу.