Из тысячи скалярных величин
Из тысячи скалярных величин
мне было неподчинно только время.
Что правит век от века всем и всеми -
есть следствие, причина всех причин.
Ни пытки инквизиции, ни казнь,
мою не ужаснули бы обитель,
мотивом алхимических открытий
всегда была забвения боязнь.
Выкраивая времени кусок,
отсрочить я свою пытался старость,
но всё, что от меня теперь осталось
- песок.
Крупица за крупицей мчится вниз,
из горлышка часов на дно сосуда,
и спешно отмеряет жизни ссуду,
представленную Богом, как сюрприз.
Полвека я впотьмах искал эфир,
полвека философский мучил камень,
я делу отдал молодости пламя
но всё же создал жизни эликсир.
Скажите мне, какой в нём только толк,
коль старость не подругой будет счастью?
и даже обладая вечной властью
кого бы я, ничтожный, превзошёл?
На склоне... я-то! понял, наконец,
что время, управляющее миром,
меняющее моду и кумиров,
что время - это сам ... Творец.
Отец, меня оставил прежний страх.
"Прими меня, прощающий Всевышний,
из праха я когда-то вышел
и снова возвращаюсь в прах".
Антон Аносов
мне было неподчинно только время.
Что правит век от века всем и всеми -
есть следствие, причина всех причин.
Ни пытки инквизиции, ни казнь,
мою не ужаснули бы обитель,
мотивом алхимических открытий
всегда была забвения боязнь.
Выкраивая времени кусок,
отсрочить я свою пытался старость,
но всё, что от меня теперь осталось
- песок.
Крупица за крупицей мчится вниз,
из горлышка часов на дно сосуда,
и спешно отмеряет жизни ссуду,
представленную Богом, как сюрприз.
Полвека я впотьмах искал эфир,
полвека философский мучил камень,
я делу отдал молодости пламя
но всё же создал жизни эликсир.
Скажите мне, какой в нём только толк,
коль старость не подругой будет счастью?
и даже обладая вечной властью
кого бы я, ничтожный, превзошёл?
На склоне... я-то! понял, наконец,
что время, управляющее миром,
меняющее моду и кумиров,
что время - это сам ... Творец.
Отец, меня оставил прежний страх.
"Прими меня, прощающий Всевышний,
из праха я когда-то вышел
и снова возвращаюсь в прах".
Антон Аносов