Четыре заметки о празднике Сретения
Замечательно написал у себя в Фейсбуке Андрей Борейко.
1. Жертвоприношение первенца
В проповедях на Сретение принято говорить, что св. старец Симеон принимает младенца Христа от лица всего человечества. Но если сопоставить Сретение (Лк 2) с некоторыми ветхозаветными сюжетами, то трактовка становится не такой однозначной.
В популярном толковании почти не учитывается контекст происходящего. Речь идет о жертвоприношении первенца, которого заменяют заместительной жертвой - ягненком, а для бедноты - голубями. Это отсылает нас к жертвоприношению Авраама (Быт 22). Однако если у Авраама испытание заканчивается принесением овна, то кульминация Сретения - взятие на руки Иисуса, откуда и пошло прозвание Симеона Богоприимцем.
Авраам не отдает сына, Мария отдает и, хотя получает его обратно, слышит при этом пророчество: «и Тебе Самой оружие пройдет душу». Две горлицы или два птенца голубиных так и не появляются в тексте после первого упоминания - упоминания о намерении. Поднятие Богомладенца на руки Симеоном оказывается прологом настоящей жертвы, Креста: «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин 12:32).
Значит, принимающий - представляет не только людей, но и Бога, который требовал жертвы от Авраама. В Симеоне можно видеть представителя Бога не только потому, что он «принимает приношение», но и потому, что он пророчествует в ответ на него, т.е. говорит как посланник Бога - пророк.
Эта трактовка не исключает понимание св. Симеона как представителя людей. Митр. Иоанн Зизиулас обращает внимание на смену адресата в ходе литургии, на то обстоятельство, что епископ то благословляет народ от Лица Христа, то обращает прошения народа ко Христу, то обращается к Отцу от имени народа, но собранного как Тело Христово (John D. Zizioulas. The One and the Many). В этой «реляционной» или «релятивной» форме он видит образ бытия Св. Троицы в Церкви.2. Пророки в непророческое время
Последних библейских пророков отделяют от новозаветной эпохи сотни лет. Принято считать, что во времена Рождества пророков не было. Но откуда тогда взялись св. Симеон и пророчица Анна? Вроде и нет уже пророков, вдруг раз и появились. А может они и не исчезали никуда? Как тут не вспомнить св. Симеона (!) Нового Богослова: «Кто говорит, что в нынешние времена невозможно получить Духа Святого... вводит новую ересь в Церковь Божию» (Слово 64). А также слова Апокалипсиса: «свидетельство Иисусово есть дух пророчества» (Откр 19:10).
Далее, почему у православных не возникает вопрос - кто благословил Симеона Богоприимца самочинно что-то такое вещать в Храме? Очевидно, он не из священников, иначе об этом было бы сказано. В нынешней церковной терминологии св. Симеон и Анна - «миряне». В этой сцене вообще нет ни одного священника. Все происходящее не санкционировано священноначалием. Принесение горлиц или птенцов - это да, а проповеди мирян - это протестантизм какой-то, харизматики да и только.
И снова, как в первой заметке, интересно соотнести Сретение с историей Авраама. Там тоже как бы ниоткуда появляется тот, кто по всем понятиям не может быть «священником Бога Всевышнего» (Быт 14:18) - Мелхиседек, царь Салимский, «без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда» (Евр 7:3). Выходит, у св. Симеона еще одна роль, еще один образ - Самого Приносимого (как жертва) и в то же время Приносящего (как Мелхиседек)? А почему бы и нет: «Сам Приносящий и Приносимый, Приемлющий и Раздаваемый» (анафора св. Василия Великого).3. Пятый гимн
Первая и вторая главы Евангелия от Луки - антология первохристианских гимнов, которые до сих пор используются в богослужении. Приветствие архангела Гавриила (Лк 1:28) и приветствие Елизаветы (Лк 1:42), из которых позднее составили «Богородице, Дево». Гимн Марии (Лк 1:46-56) - он стал частью утрени, гимн Захарии (Лк 1:67-80).
В гимне Богородицы речь ведется от первого лица, в гимне Захарии - от имени народа. Эти тексты, как и многие у ап. Луки, интересно читать вместе. Помимо прочего, становится понятным на каком основании утверждено почитание Божией Матери в православии. Если Захария от лица народа радуется об исполнении обещания «дать нам... служить Ему в святости и правде», то Мария не только говорит от перового лица, но и предсказывает, что «отныне будут ублажать Меня все роды».
В первой главе было три приветствия (ангела к Захарии, ангела к Марии, Елизаветы к Марии) и две песни (Марии и Захарии). Одно приветствие не вошло в обиход, не стало гимном или его частью. И понятно почему - это те слова ангела к Захарии, которые сначала не получили надлежащего отклика, настоящий ответ на них пришел только через 9 месяцев. Итого получилось три гимна.
Во второй главе - ангельское славословие (Лк 2:13-14), входящее сейчас в состав утрени и повечерия; затем - слова св. Симеона, ставшие гимном вечерни «Ныне отпущаеши». И далее упомянута речь пророчицы Анны, которая тоже не стала песней. Почему - отдельный разговор. Из второй главы мы получили еще два гимна. Значит, «Ныне отпущаеши» - пятый, завершающий.
Гимн св. Симеона, в отличие от песен первой главы, не имеет пары. Он как бы завершает песенный пролог Евангелия от Луки, дальше начинается проза. И содержательно он повторяет и некоторые особенности гимна Богородицы и гимна Захарии - и речь от первого лица: «отпускаешь раба Твоего, Владыка»; и слова о народе: «и славу народа Твоего Израиля».
Но св. Симеон не просто повторяет и соединяет эти мотивы. Перечисление благ обетования в гимнах Марии и Захарии: "величие", "милость", "сила мышцы", "избавление", "рог спасения", - обретает конкретные облик Того, Кого здесь и сейчас «видели очи мои» - «… have seen thy salvation» (KJB).4. Образ и служение пророчицы Анны
Слова св. Симеона стали гимном «Ныне отпущаеши». Слова св. Анны нам точно неизвестны: «славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме» (Лк 2:38). Слова пророка, мужчины оформились в текст. Куда делись слова пророчицы, женщины? Утрачены, забыты? Или «диссипировали» среди «ожидающих избавления» как вода в палестинской земле? Отличная тема для феминизма.
А, может, об этом лучше сказано здесь: «Женщина - жизнь, а не - о жизни. Потому ее миссия - вернуть человека от формы к содержанию жизни. Ее категории те, которым априори нет места в структуральных, «мужских» редукциях: красота, глубина, вера, интуиция.» (о. Александр Шмеман «Дневники»).
И тогда Анна (благодать) - не учитель, не «камень», а «вода», которая разносит слова жизни по сухой земле: «Вот наступают дни, говорит Господь Бог, когда Я пошлю на землю голод,- не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних.» (Ам 8:11)
Первоисточник
https://www.facebook.com/boreiko.job/posts/456060751134065
https://www.facebook.com/boreiko.job/posts/456065574466916
https://www.facebook.com/boreiko.job/posts/456082227798584
https://www.facebook.com/boreiko.job/posts/456082587798548
1. Жертвоприношение первенца
В проповедях на Сретение принято говорить, что св. старец Симеон принимает младенца Христа от лица всего человечества. Но если сопоставить Сретение (Лк 2) с некоторыми ветхозаветными сюжетами, то трактовка становится не такой однозначной.
В популярном толковании почти не учитывается контекст происходящего. Речь идет о жертвоприношении первенца, которого заменяют заместительной жертвой - ягненком, а для бедноты - голубями. Это отсылает нас к жертвоприношению Авраама (Быт 22). Однако если у Авраама испытание заканчивается принесением овна, то кульминация Сретения - взятие на руки Иисуса, откуда и пошло прозвание Симеона Богоприимцем.
Авраам не отдает сына, Мария отдает и, хотя получает его обратно, слышит при этом пророчество: «и Тебе Самой оружие пройдет душу». Две горлицы или два птенца голубиных так и не появляются в тексте после первого упоминания - упоминания о намерении. Поднятие Богомладенца на руки Симеоном оказывается прологом настоящей жертвы, Креста: «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин 12:32).
Значит, принимающий - представляет не только людей, но и Бога, который требовал жертвы от Авраама. В Симеоне можно видеть представителя Бога не только потому, что он «принимает приношение», но и потому, что он пророчествует в ответ на него, т.е. говорит как посланник Бога - пророк.
Эта трактовка не исключает понимание св. Симеона как представителя людей. Митр. Иоанн Зизиулас обращает внимание на смену адресата в ходе литургии, на то обстоятельство, что епископ то благословляет народ от Лица Христа, то обращает прошения народа ко Христу, то обращается к Отцу от имени народа, но собранного как Тело Христово (John D. Zizioulas. The One and the Many). В этой «реляционной» или «релятивной» форме он видит образ бытия Св. Троицы в Церкви.2. Пророки в непророческое время
Последних библейских пророков отделяют от новозаветной эпохи сотни лет. Принято считать, что во времена Рождества пророков не было. Но откуда тогда взялись св. Симеон и пророчица Анна? Вроде и нет уже пророков, вдруг раз и появились. А может они и не исчезали никуда? Как тут не вспомнить св. Симеона (!) Нового Богослова: «Кто говорит, что в нынешние времена невозможно получить Духа Святого... вводит новую ересь в Церковь Божию» (Слово 64). А также слова Апокалипсиса: «свидетельство Иисусово есть дух пророчества» (Откр 19:10).
Далее, почему у православных не возникает вопрос - кто благословил Симеона Богоприимца самочинно что-то такое вещать в Храме? Очевидно, он не из священников, иначе об этом было бы сказано. В нынешней церковной терминологии св. Симеон и Анна - «миряне». В этой сцене вообще нет ни одного священника. Все происходящее не санкционировано священноначалием. Принесение горлиц или птенцов - это да, а проповеди мирян - это протестантизм какой-то, харизматики да и только.
И снова, как в первой заметке, интересно соотнести Сретение с историей Авраама. Там тоже как бы ниоткуда появляется тот, кто по всем понятиям не может быть «священником Бога Всевышнего» (Быт 14:18) - Мелхиседек, царь Салимский, «без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда» (Евр 7:3). Выходит, у св. Симеона еще одна роль, еще один образ - Самого Приносимого (как жертва) и в то же время Приносящего (как Мелхиседек)? А почему бы и нет: «Сам Приносящий и Приносимый, Приемлющий и Раздаваемый» (анафора св. Василия Великого).3. Пятый гимн
Первая и вторая главы Евангелия от Луки - антология первохристианских гимнов, которые до сих пор используются в богослужении. Приветствие архангела Гавриила (Лк 1:28) и приветствие Елизаветы (Лк 1:42), из которых позднее составили «Богородице, Дево». Гимн Марии (Лк 1:46-56) - он стал частью утрени, гимн Захарии (Лк 1:67-80).
В гимне Богородицы речь ведется от первого лица, в гимне Захарии - от имени народа. Эти тексты, как и многие у ап. Луки, интересно читать вместе. Помимо прочего, становится понятным на каком основании утверждено почитание Божией Матери в православии. Если Захария от лица народа радуется об исполнении обещания «дать нам... служить Ему в святости и правде», то Мария не только говорит от перового лица, но и предсказывает, что «отныне будут ублажать Меня все роды».
В первой главе было три приветствия (ангела к Захарии, ангела к Марии, Елизаветы к Марии) и две песни (Марии и Захарии). Одно приветствие не вошло в обиход, не стало гимном или его частью. И понятно почему - это те слова ангела к Захарии, которые сначала не получили надлежащего отклика, настоящий ответ на них пришел только через 9 месяцев. Итого получилось три гимна.
Во второй главе - ангельское славословие (Лк 2:13-14), входящее сейчас в состав утрени и повечерия; затем - слова св. Симеона, ставшие гимном вечерни «Ныне отпущаеши». И далее упомянута речь пророчицы Анны, которая тоже не стала песней. Почему - отдельный разговор. Из второй главы мы получили еще два гимна. Значит, «Ныне отпущаеши» - пятый, завершающий.
Гимн св. Симеона, в отличие от песен первой главы, не имеет пары. Он как бы завершает песенный пролог Евангелия от Луки, дальше начинается проза. И содержательно он повторяет и некоторые особенности гимна Богородицы и гимна Захарии - и речь от первого лица: «отпускаешь раба Твоего, Владыка»; и слова о народе: «и славу народа Твоего Израиля».
Но св. Симеон не просто повторяет и соединяет эти мотивы. Перечисление благ обетования в гимнах Марии и Захарии: "величие", "милость", "сила мышцы", "избавление", "рог спасения", - обретает конкретные облик Того, Кого здесь и сейчас «видели очи мои» - «… have seen thy salvation» (KJB).4. Образ и служение пророчицы Анны
Слова св. Симеона стали гимном «Ныне отпущаеши». Слова св. Анны нам точно неизвестны: «славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме» (Лк 2:38). Слова пророка, мужчины оформились в текст. Куда делись слова пророчицы, женщины? Утрачены, забыты? Или «диссипировали» среди «ожидающих избавления» как вода в палестинской земле? Отличная тема для феминизма.
А, может, об этом лучше сказано здесь: «Женщина - жизнь, а не - о жизни. Потому ее миссия - вернуть человека от формы к содержанию жизни. Ее категории те, которым априори нет места в структуральных, «мужских» редукциях: красота, глубина, вера, интуиция.» (о. Александр Шмеман «Дневники»).
И тогда Анна (благодать) - не учитель, не «камень», а «вода», которая разносит слова жизни по сухой земле: «Вот наступают дни, говорит Господь Бог, когда Я пошлю на землю голод,- не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних.» (Ам 8:11)
Первоисточник
https://www.facebook.com/boreiko.job/posts/456060751134065
https://www.facebook.com/boreiko.job/posts/456065574466916
https://www.facebook.com/boreiko.job/posts/456082227798584
https://www.facebook.com/boreiko.job/posts/456082587798548