ПО СЛЕДАМ ИЗГНАНИЯ ТРОЦКОГО. Часть 1. Алматы
ПО СЛЕДАМ ИЗГНАНИЯ ТРОЦКОГО
Часть 1. Алматы
Изгнание настоящего троцкиста начинается с Алматы. Не со сталинского Тбилиси, и не с микояновского Еревана.
Фото: у дома, где в 1928 году жил Лев Троцкий. Точнее, место, где стоял указанный дом, так как прежний дом снесли и построили новый. Сейчас это двор гостиницы «Отрар», улица Валиханова 58.
Когда-то, в нулевые годы, я умело различал пятьдесят оттенков троцкистских Интернационалов. Теперь за эти знания не купишь и рулон туалетной бумаги. На постсоветском пространстве плох тот троцкист, что не успел вовремя стать зоозащитником и получить гуманитарную визу - в Германию или не менее благополучную Францию. Жизнь такого революционера - предмет насмешек. Никак иначе. Иного не видит цинический разум.
В те далекие времена переписываясь и дискутируя с тремя Интернационалами, мною двигал сугубо теоретический интерес. В сталинистских кругах любили шутить про расколы среди троцкистов, на самом же деле, история споров внутри Четвертого Интернационала достойна изучения, в этих спорах рождалось много ценного. Цели обмануть и получить деньги у западных левых у меня не было точно, я не из Вернико-Будрайтскисов, этих Остапов Бендеров постсоветской левой, в своей пошлости и своем цинизме характерных типажей эпохи.
Изданную в 1992 году супругами Жалмагамбетовыми документальную повесть (на основе архивов КГБ) «Л.Д. Троцкий в алма-атинской ссылке» в букинистических магазинах города, к сожалению, найти не удалось. Она стала редкостью. Зато в каждом книжном магазине Алматы есть мемуары казахского мудреца Динмухамеда Кунаева, что содержат его юношеские воспоминания о встрече с Троцким по дороге в урочище Медеу. Для казахских школьников и комсомольцев конца 1920-х Троцкий оставался легендой. Сталинская пропаганда еще не успела сделать из выдающегося революционера образ врага и злодея.
Среди прочих, я переписывался и с экзотичными посадистами. Хотя они в то время уже сильно деградировали. Не по части межгалактических мечтаний - с этим не было никаких проблем, а в оценке международной ситуации - находя «антиимпериализм» то у Ахмадинежада, то у Владимира Путина.
В собственно троцкистских организациях я никогда не состоял. В то время мне, марксисту-тьермондисту, в истории троцкистского движения был наиболее симпатичен Мишель Пабло. «Паблоизм», если помните, стал притчей во языцех, как для «комитетчиков», так и для «секретариатчиков». На руководителя Четвертого Интернационала, попавшего в тюрьму за организацию поставок оружия алжирскому ФНО, его прежние товарищи, в том числе знаменитая троица Мандель-Майтан-Франк, очень быстро списали все неудачи, просчеты и заблуждения. «Во всем виноват Мишель Пабло» - помню, я даже сочинил рассказ с таким названием.
Особенно много ругали Пабло за идею «энтризма» sui generis. Отнюдь не глупую идею, с учетом реального соотношения сил и международной ситуации после Второй мировой войны. Пабло не был сектантом. В отличие от многих других лидеров троцкистских групп, он был открыт к диалогу с иными направлениями социализма, включая те, что возникли на «ином берегу» - от порвавшего со Сталиным Тито до Альенде и Че Гевары.
ПО СЛЕДАМ ИЗГНАНИЯ ТРОЦКОГО. Часть 2. Бююкада
Часть 1. Алматы
Изгнание настоящего троцкиста начинается с Алматы. Не со сталинского Тбилиси, и не с микояновского Еревана.
Фото: у дома, где в 1928 году жил Лев Троцкий. Точнее, место, где стоял указанный дом, так как прежний дом снесли и построили новый. Сейчас это двор гостиницы «Отрар», улица Валиханова 58.
Когда-то, в нулевые годы, я умело различал пятьдесят оттенков троцкистских Интернационалов. Теперь за эти знания не купишь и рулон туалетной бумаги. На постсоветском пространстве плох тот троцкист, что не успел вовремя стать зоозащитником и получить гуманитарную визу - в Германию или не менее благополучную Францию. Жизнь такого революционера - предмет насмешек. Никак иначе. Иного не видит цинический разум.
В те далекие времена переписываясь и дискутируя с тремя Интернационалами, мною двигал сугубо теоретический интерес. В сталинистских кругах любили шутить про расколы среди троцкистов, на самом же деле, история споров внутри Четвертого Интернационала достойна изучения, в этих спорах рождалось много ценного. Цели обмануть и получить деньги у западных левых у меня не было точно, я не из Вернико-Будрайтскисов, этих Остапов Бендеров постсоветской левой, в своей пошлости и своем цинизме характерных типажей эпохи.
Изданную в 1992 году супругами Жалмагамбетовыми документальную повесть (на основе архивов КГБ) «Л.Д. Троцкий в алма-атинской ссылке» в букинистических магазинах города, к сожалению, найти не удалось. Она стала редкостью. Зато в каждом книжном магазине Алматы есть мемуары казахского мудреца Динмухамеда Кунаева, что содержат его юношеские воспоминания о встрече с Троцким по дороге в урочище Медеу. Для казахских школьников и комсомольцев конца 1920-х Троцкий оставался легендой. Сталинская пропаганда еще не успела сделать из выдающегося революционера образ врага и злодея.
Среди прочих, я переписывался и с экзотичными посадистами. Хотя они в то время уже сильно деградировали. Не по части межгалактических мечтаний - с этим не было никаких проблем, а в оценке международной ситуации - находя «антиимпериализм» то у Ахмадинежада, то у Владимира Путина.
В собственно троцкистских организациях я никогда не состоял. В то время мне, марксисту-тьермондисту, в истории троцкистского движения был наиболее симпатичен Мишель Пабло. «Паблоизм», если помните, стал притчей во языцех, как для «комитетчиков», так и для «секретариатчиков». На руководителя Четвертого Интернационала, попавшего в тюрьму за организацию поставок оружия алжирскому ФНО, его прежние товарищи, в том числе знаменитая троица Мандель-Майтан-Франк, очень быстро списали все неудачи, просчеты и заблуждения. «Во всем виноват Мишель Пабло» - помню, я даже сочинил рассказ с таким названием.
Особенно много ругали Пабло за идею «энтризма» sui generis. Отнюдь не глупую идею, с учетом реального соотношения сил и международной ситуации после Второй мировой войны. Пабло не был сектантом. В отличие от многих других лидеров троцкистских групп, он был открыт к диалогу с иными направлениями социализма, включая те, что возникли на «ином берегу» - от порвавшего со Сталиным Тито до Альенде и Че Гевары.
ПО СЛЕДАМ ИЗГНАНИЯ ТРОЦКОГО. Часть 2. Бююкада