В заключение
Дискуссия о СССР и тоталитаризме продолжается, к ней подключаются новые участники:
Георгий Ильич Мирский, историк, в "Новой газете"
Валерия Ильинична Новодворская, политик и публицист, в "Гранях"
Мне кажется, что я сказал все, что мог сказать, оставаясь в рамках начальной темы. Благодарен тем, кто меня услышал! Сожалею о том, что мой оппонент меня не услышал. К этой теме, расширяя ее исторически и философски, я еще буду возвращаться, потому что она задевает самый нерв современной жизни.
В заключение скажу страшную и уличительную для себя вещь: я люблю ту страну, которая называлась СССР и в которой я прожил 40 лет. Приведу кусочек из своего эссе "СССР: опыт эпитафии", написанного 26 декабря 1991: "Эсесесер. Сколько оттенков серости рокочут и переливаются в этом слове!... Зато страна эта теперь переселилась в меня. Во мне живет. Напевает вполголоса дивные песни. "По военной дороге... Только ветер гудит в проводах... Где закаты в дыму...""
Если у вас родители алкоголики, вы можете их любить - и при этом ненавидеть алкоголизм. Можно и даже нужно любить грешника - и при этом ненавидеть грех.
Я ненавижу "первосортную диктатуру" и не считаю ее хоть в чем-то благотворной для страны. Я думаю, что, избери страна другой исторический путь, она бы не оскудела дарованиями, а те, что уже были: Блок, Маяковский, Есенин, Мандельштам, Ахматова... - проявили бы себя более полно, незадушенно. Но я люблю эту страну, я сострадаю ей, потому что она сама губила себя, а зло не приносит радости и счастья. Даже бесам можно сочувствовать, потому что они страдают.
Мчатся бесы рой за роем
В беспредельной вышине,
Визгом жалобным и воем
Надрывая сердце мне…
И мне эта страна надрывает сердце. Но я не готов считать бесов посланниками света.
Тогда встает вопрос: можно ли отделить грешника от греха? Больного от болезни? Мой оппонент считает, что нельзя, я же полагаю, что в этом и состоит общая задача исторического исследования и моральной оценки: отделить человеческое, доброе, теплое в грешнике от самого греха, а грех отбросить и осудить, показать, как он извращал человеческую природу.
Как соотносится то хорошее, что было в СССР, со злом тоталитарного государства? Возникло ли это хорошее благодаря тоталитаризму или вопреки ему и независимо от него? Конечно, тоталитаризм искусно эксплуатировал самые лучшие человеческие порывы: к свободе, братству, единению, труду, устремлению в будущее, но одновременно и разрушал эти самые порывы, разрушал связи и доверие между людьми, превращал свободу в рабство, братство - в доносительство. Таково свойство Лукавого: он искушает не злом, а добром. Змей не предлагает Адаму и Еве: станьте как змеи. Он говорит: станьте как боги!
Все хорошее в эпоху тоталитаризма исходило не от диктатуры, а от нравственных сил человека, способного трудиться не по-рабски, мыслить не по учебнику, заводить друзей не ради доноса в ЧК или ГБ. Все хорошее исходило от свободолюбия и милосердия, способности противостоять насилию активно или хотя бы пассивно, не участвуя в нем. Тоталитаризм, как опаснейшая болезнь, действительно, захватил жизненно важные органы. Но можно ли все-таки разделить больного и болезнь? Я считаю, что можно и должно. Этот процесс и называется исцелением, и в истории России он еще не закончен. Чтобы он мог продвигаться дальше, нужно болезнь назвать болезнью, а не особой формой здоровья.
Связывая величие России с несвободой и выставляя СССР как главный аргумент этого величия, благотворники абсолютного зла играют на самых страшных струнах отечественной истории. Об этом - проникновенная 22-ая глава в книге Гроссмана "Все течет": "Рост человеческой мощи выражается прежде всего в росте его свободы. Свобода не есть осознанная необходимость, как думал Энгельс. Свобода прямо противоположна необходимости, свобода есть преодоленная необходимость. Прогресс в основе своей есть прогресс человеческой свободы. Да ведь и сама жизнь есть свобода, эволюция жизни есть эволюция свободы. Русское развитие обнаружило странное существо свое - оно стало развитием несвободы... Ленинский синтез несвободы с социализмом ошеломил мир больше, чем открытие внутриатомной энергии. Европейские апостолы национальных революций увидели пламень с Востока. Итальянцы, а затем немцы, стали по-своему развивать идеи национального социализма. А пламя все разгоралось - его восприняла Азия, Африка. Нации и государства могут развиваться во имя силы и вопреки свободе!"
Очевидно, что нынешняя "вертикализация" России, попытка ее частичной (ре)советизации, - это движение по тому же вектору: усиление мощи государства за счет свободы его граждан. Не стоит ли взять за основу другую модель и поставить мощь государства в зависимость от растущей свободы и достоинства граждан?
Георгий Ильич Мирский, историк, в "Новой газете"
Валерия Ильинична Новодворская, политик и публицист, в "Гранях"
Мне кажется, что я сказал все, что мог сказать, оставаясь в рамках начальной темы. Благодарен тем, кто меня услышал! Сожалею о том, что мой оппонент меня не услышал. К этой теме, расширяя ее исторически и философски, я еще буду возвращаться, потому что она задевает самый нерв современной жизни.
В заключение скажу страшную и уличительную для себя вещь: я люблю ту страну, которая называлась СССР и в которой я прожил 40 лет. Приведу кусочек из своего эссе "СССР: опыт эпитафии", написанного 26 декабря 1991: "Эсесесер. Сколько оттенков серости рокочут и переливаются в этом слове!... Зато страна эта теперь переселилась в меня. Во мне живет. Напевает вполголоса дивные песни. "По военной дороге... Только ветер гудит в проводах... Где закаты в дыму...""
Если у вас родители алкоголики, вы можете их любить - и при этом ненавидеть алкоголизм. Можно и даже нужно любить грешника - и при этом ненавидеть грех.
Я ненавижу "первосортную диктатуру" и не считаю ее хоть в чем-то благотворной для страны. Я думаю, что, избери страна другой исторический путь, она бы не оскудела дарованиями, а те, что уже были: Блок, Маяковский, Есенин, Мандельштам, Ахматова... - проявили бы себя более полно, незадушенно. Но я люблю эту страну, я сострадаю ей, потому что она сама губила себя, а зло не приносит радости и счастья. Даже бесам можно сочувствовать, потому что они страдают.
Мчатся бесы рой за роем
В беспредельной вышине,
Визгом жалобным и воем
Надрывая сердце мне…
И мне эта страна надрывает сердце. Но я не готов считать бесов посланниками света.
Тогда встает вопрос: можно ли отделить грешника от греха? Больного от болезни? Мой оппонент считает, что нельзя, я же полагаю, что в этом и состоит общая задача исторического исследования и моральной оценки: отделить человеческое, доброе, теплое в грешнике от самого греха, а грех отбросить и осудить, показать, как он извращал человеческую природу.
Как соотносится то хорошее, что было в СССР, со злом тоталитарного государства? Возникло ли это хорошее благодаря тоталитаризму или вопреки ему и независимо от него? Конечно, тоталитаризм искусно эксплуатировал самые лучшие человеческие порывы: к свободе, братству, единению, труду, устремлению в будущее, но одновременно и разрушал эти самые порывы, разрушал связи и доверие между людьми, превращал свободу в рабство, братство - в доносительство. Таково свойство Лукавого: он искушает не злом, а добром. Змей не предлагает Адаму и Еве: станьте как змеи. Он говорит: станьте как боги!
Все хорошее в эпоху тоталитаризма исходило не от диктатуры, а от нравственных сил человека, способного трудиться не по-рабски, мыслить не по учебнику, заводить друзей не ради доноса в ЧК или ГБ. Все хорошее исходило от свободолюбия и милосердия, способности противостоять насилию активно или хотя бы пассивно, не участвуя в нем. Тоталитаризм, как опаснейшая болезнь, действительно, захватил жизненно важные органы. Но можно ли все-таки разделить больного и болезнь? Я считаю, что можно и должно. Этот процесс и называется исцелением, и в истории России он еще не закончен. Чтобы он мог продвигаться дальше, нужно болезнь назвать болезнью, а не особой формой здоровья.
Связывая величие России с несвободой и выставляя СССР как главный аргумент этого величия, благотворники абсолютного зла играют на самых страшных струнах отечественной истории. Об этом - проникновенная 22-ая глава в книге Гроссмана "Все течет": "Рост человеческой мощи выражается прежде всего в росте его свободы. Свобода не есть осознанная необходимость, как думал Энгельс. Свобода прямо противоположна необходимости, свобода есть преодоленная необходимость. Прогресс в основе своей есть прогресс человеческой свободы. Да ведь и сама жизнь есть свобода, эволюция жизни есть эволюция свободы. Русское развитие обнаружило странное существо свое - оно стало развитием несвободы... Ленинский синтез несвободы с социализмом ошеломил мир больше, чем открытие внутриатомной энергии. Европейские апостолы национальных революций увидели пламень с Востока. Итальянцы, а затем немцы, стали по-своему развивать идеи национального социализма. А пламя все разгоралось - его восприняла Азия, Африка. Нации и государства могут развиваться во имя силы и вопреки свободе!"
Очевидно, что нынешняя "вертикализация" России, попытка ее частичной (ре)советизации, - это движение по тому же вектору: усиление мощи государства за счет свободы его граждан. Не стоит ли взять за основу другую модель и поставить мощь государства в зависимость от растущей свободы и достоинства граждан?