Джордж Оруэлл о новых словах.
Попадаются мне отзывы некоторых неглупых вроде людей - на выборы Слова года, на словотворческие попытки обновления языка, и становится смертельно скучно, как будто вижу физиономию человека в футляре и слышу его "как бы чего не вышло". Ну да, "насильно языку мил не будешь. Все искусственно придуманное отбрасывается". Ох, кто бы мне объяснил, что такое "естественно придуманное".
И вспоминается Оруэлл. Не тот, зачитанный, "1984", а чуть сбоку, его статья "Новые слова" (1940), из которой приведу отрывки:
"Скажите любому разумному человеку: "давай, организуем общество по созданию новых, более точных слов и он, прежде всего, возразит, что это - сумасбродная идея, и, возможно, добавит, что имеющиеся слова, при правильном употреблении, справятся с любыми трудностями. ...В конце концов, будет сказано что-то вроде: "Нельзя действовать так педантически. Языки растут медленно, как цветы, их нельзя починить на скорую руку, как детали механизма, любой искусственный язык будет невыразительным и безжизненным, как эсперанто. Весь смысл слова - в постепенно приобретаемых ассоциациях" и пр., и пр.
Прежде всего, это возражение, как и большинство возражений, возникающих в связи с идеей любых изменений, не что иное, как одна из вариаций извечного "что есть, то пусть и будет". До сих пор мы не занимались намеренным созданием слов, и все живые языки развивались медленно и бессистемно; следовательно, языки не могут развиваться иначе.... На самом деле, все эти аргументы - чепуха. Отрицательная реакция происходит от глубокого, иррационального инстинкта, суеверного по своей природе. Это чувство, что прямой разумный подход к сложностям, любая попытка решить жизненную проблему, как решают уравнение, - ни к чему не приведет и, более того, рискованна. Эта идея встречается на каждом шагу в самых разных формах. Весь этот вздор о народной способности кое-как довести дело до конца, и весь топкий, безбожный мистицизм, подстрекающий против сложности и надежности интеллекта, подразумевает по сути, что безопаснее - не думать.
... Реформа языка - вмешательство в Божье дело (правда, я не утверждаю, что кто-то выскажет это именно так). Важно учесть это возражение, поскольку большинству людей оно помешает даже рассматривать такую идею, как реформа языка. Между тем, эта идея бесполезна, если за ее реализацию не возьмутся сразу многие. Для одиночки или небольшой группы взяться за восполнение языка, как делает сейчас Джеймс Джойс, - такой же абсурд, как играть одному в футбол. Нужны несколько тысяч одаренных, но нормальных людей, которые бы посвятили себя словотворчеству с такой же серьезностью, с какой люди посвящают себя в наше время исследованию Шекспира. Будь такое возможно, я верю, мы могли бы творить чудеса с языком".
И вспоминается Оруэлл. Не тот, зачитанный, "1984", а чуть сбоку, его статья "Новые слова" (1940), из которой приведу отрывки:
"Скажите любому разумному человеку: "давай, организуем общество по созданию новых, более точных слов и он, прежде всего, возразит, что это - сумасбродная идея, и, возможно, добавит, что имеющиеся слова, при правильном употреблении, справятся с любыми трудностями. ...В конце концов, будет сказано что-то вроде: "Нельзя действовать так педантически. Языки растут медленно, как цветы, их нельзя починить на скорую руку, как детали механизма, любой искусственный язык будет невыразительным и безжизненным, как эсперанто. Весь смысл слова - в постепенно приобретаемых ассоциациях" и пр., и пр.
Прежде всего, это возражение, как и большинство возражений, возникающих в связи с идеей любых изменений, не что иное, как одна из вариаций извечного "что есть, то пусть и будет". До сих пор мы не занимались намеренным созданием слов, и все живые языки развивались медленно и бессистемно; следовательно, языки не могут развиваться иначе.... На самом деле, все эти аргументы - чепуха. Отрицательная реакция происходит от глубокого, иррационального инстинкта, суеверного по своей природе. Это чувство, что прямой разумный подход к сложностям, любая попытка решить жизненную проблему, как решают уравнение, - ни к чему не приведет и, более того, рискованна. Эта идея встречается на каждом шагу в самых разных формах. Весь этот вздор о народной способности кое-как довести дело до конца, и весь топкий, безбожный мистицизм, подстрекающий против сложности и надежности интеллекта, подразумевает по сути, что безопаснее - не думать.
... Реформа языка - вмешательство в Божье дело (правда, я не утверждаю, что кто-то выскажет это именно так). Важно учесть это возражение, поскольку большинству людей оно помешает даже рассматривать такую идею, как реформа языка. Между тем, эта идея бесполезна, если за ее реализацию не возьмутся сразу многие. Для одиночки или небольшой группы взяться за восполнение языка, как делает сейчас Джеймс Джойс, - такой же абсурд, как играть одному в футбол. Нужны несколько тысяч одаренных, но нормальных людей, которые бы посвятили себя словотворчеству с такой же серьезностью, с какой люди посвящают себя в наше время исследованию Шекспира. Будь такое возможно, я верю, мы могли бы творить чудеса с языком".