Мандельштам сегодня
Когда я думаю о происходящем в Москве побоище, то, помимо естественных человеческих эмоций, я испытываю поэтическую правду того, о чем писал О. Мандельштам в своих "Восьмистишиях".
В игольчатых чумных бокалах
Мы пьём наважденье причин,
Касаемся крючьями малых,
Как лёгкая смерть, величин...
Наваждение причин, идущих из глубин русской истории, чума насилия, трупный запах, легкая смерть, исчезающе малые величины - людские жизни, подцепляемые крючьями на чумную телегу истории...
А вместе с тем вспоминается и другое восьмистишие:
Люблю появление ткани,
Когда после двух или трех,
А то четырех задыханий
Придет выпрямительный вздох -
И дугами парусных гонок
Открытые формы чертя,
Играет пространство спросонок -
Не знавшее люльки дитя.
Новая духовная ткань, которая создается среди молодежи на московских улицах; общество, для которого после долгих задыханий приходит пора выпрямительного вздоха, открытый воздух парусных гонок, пробуждение к игре, которая уже не хочет стесняющих люлек...
Иногда нет ничего актуальней, чем поэтическая метафизика.