Хула на Духа
Известие о том, что у Следственного комитета возникли претензии к Дмитрию Быкову, навело меня на размышления, быть может, несоответственные поводу, - и дай Бог, чтобы они оказались преувеличенными.
Когда преследуют, травят, топят творчески одаренных людей, во мне это вызывает двойную боль. Я понимаю, что такое чувство недемократично. В конце концов, убийство Мандельштама, Бабеля и Хармса, ссылка Заболоцкого, травля Пастернака и Ахматовой столь же преступны и трагичны, как гибель миллионов не столь одаренных людей. И все-таки в растоптании творческой личности мне чудится двойное преступление - как в убийстве беременной женщины. Дар дается свыше, как и жизнь. Мы не можем сами себя наделить талантом или гением, как не можем сами себя родить. Творческий человек почти постоянно беременен, как Лизавета у Достоевского, которую заодно со старухой порешил Раскольников, втрое превысив число намеченных жертв. Дар - это жизнь внутри жизни, чреватая будущим, полная Духа, который дышит, где хочет; и стеснять, губить, угашать его - преступно вдвойне.
Это можно соотнести с хулой на Духа Святого, о которой говорится в Евангелии как о единственном грехе, который не подлежит прощению. Хула на Сына, пришедшего во плоти, прощается, а хула на Духа - никогда. А в чем и проявляется Дух, как не в дарах, по словам ап. Павла: "Дары различны, но Дух один и тот же... Но каждому дается проявление Духа на пользу: одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом..., иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Все же это производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно" (1 Кор. 12:4-11). Вот почему мне представляется, что стеснение дара, насилие над даром - это хула на Дух, не меньший, а худший грех, чем любое другое насилие.