Знать как "отченаш".
Дело тут не столько в смыслах отдельных слов,
но в глубоких переменах в социо-культурной базе.
Богословские споры сейчас - это не споры о Боге,
это споры о "человеке", "мужчине", "женщине", "семье" -
какой смысл мы обнаруживаем в этих концептах.
Я с пониманием и приятием отношусь к попыткам
католической церкви установить связь между текстами Писания
и мышлением человека модерна/постмодерна.
Но какой смысл имеет ввиду папа, изменяя формулировку Отче наш?
Он хочет уйти от идеи, что Бог может искушать человека,
что Отец может так плохо поступать со своими детьми,
и одновременно хочет переложить ответственность на человека.
Но тут проблема, и не одна.
Что нам делать с идеей, что Бог может искушать человека,
которая в Писании конечно есть? Исключить?
Что нам делать с идеей, что Бог направляет историю, в частности через "зло",
которая в Писании конечно есть? Исключить?
Что нам делать с попыткой промыслить дальше идею о самоискушении человека
в антропоцентрическом мире=нашем мире? Тогда вообще какой смысл в этой молитве?
Если человек оставлен в мире один, и сам себя искушает , и Бог не вмешивается,
то непонятно зачем к Нему взывать в молитве.
Если мы все-таки остаемся в мире и истории, которые управляются не людьми,
тогда мы не можем изгнать идею о возможном вмешательстве, "искушении",
со стороны Бога.
Но мы не можем сейчас мыслить Отца, который кидает детей в печи и мучает.
Значит, опять идем по кругу.
но в глубоких переменах в социо-культурной базе.
Богословские споры сейчас - это не споры о Боге,
это споры о "человеке", "мужчине", "женщине", "семье" -
какой смысл мы обнаруживаем в этих концептах.
Я с пониманием и приятием отношусь к попыткам
католической церкви установить связь между текстами Писания
и мышлением человека модерна/постмодерна.
Но какой смысл имеет ввиду папа, изменяя формулировку Отче наш?
Он хочет уйти от идеи, что Бог может искушать человека,
что Отец может так плохо поступать со своими детьми,
и одновременно хочет переложить ответственность на человека.
Но тут проблема, и не одна.
Что нам делать с идеей, что Бог может искушать человека,
которая в Писании конечно есть? Исключить?
Что нам делать с идеей, что Бог направляет историю, в частности через "зло",
которая в Писании конечно есть? Исключить?
Что нам делать с попыткой промыслить дальше идею о самоискушении человека
в антропоцентрическом мире=нашем мире? Тогда вообще какой смысл в этой молитве?
Если человек оставлен в мире один, и сам себя искушает , и Бог не вмешивается,
то непонятно зачем к Нему взывать в молитве.
Если мы все-таки остаемся в мире и истории, которые управляются не людьми,
тогда мы не можем изгнать идею о возможном вмешательстве, "искушении",
со стороны Бога.
Но мы не можем сейчас мыслить Отца, который кидает детей в печи и мучает.
Значит, опять идем по кругу.