Верёвка, пуля, штык и дети
Судьба царевича Ивана Дмитриевича (годы жизни 1611 - 1614), которого в Москве именовали не иначе как «ворёнок» и «выблядок», оказалась трагичной. Его отца, провозгласившего себя вторично чудесно спасшимся царем Дмитрием Ивановичем, сыном Ивана Грозного, в исторической литературе обычно называют Лжедмитрием II , а также «Тушинским вором». Он объявился в городе Стародубе весной 1607 года, через год после свержения и гибели первого самозванца и стал выдавать себя за спасшегося царя.
Новый авантюрист был человеком неизвестного происхождения, хотя существует немало версий на этот счет. Одни утверждают, что это поповский сын Матвей Веревкин, другие, что он сын стародубского стрельца. Имеет хождение и версия, что самозванец был сыном еврея из города Шклова в нынешней Белоруссии.
Встреча Марины Мнишек с «воскресшим» царем принесла разочарование. Это был грубый и невоспитанный человек, но она признала в нем своего мужа. Несмотря на молодость (ей тогда было 19 лет), она решительно выбрала опасный путь борьбы за возвращение московского престола. Однако, в декабре 1610 года второй самозванец был убит одним из его приближенных, князем Петром Урусовым. А через месяц Марина родила сына, которого крестили по православному обряду и назвали Иваном, а казацко-дворянское войско и его руководители объявили младенца законным наследником Московского престола.
У Марины теперь появился верный и преданный ей человек - Иван Мартынович Заруцкий, атаман казачьего войска, решительный противник польских интервентов, один из предводителей первого народного ополчения.
После утверждения на престоле Михаила Романова, новая династия больше всего опасалась атамана Заруцкого, Марины Мнишек и ее сына, потенциального претендента на Московское царство.
В начале 1613 года Марина Мнишек заявила о правах своего сына в качестве наследника престола Земскому Собору, который рассматривал её среди прочих (собор постановил призвать на царство Михаила Фёдоровича Романова).
Последний акт трагедии разыгрался в 1614 году. Казачий атаман бежал из Астрахани, к которой приближались превосходящие по численности и вооружению, но прежде всего по организованности, царские войска. Среди беглецов начал верховодить его многолетний сподвижник Треня Ус. Они уходят на Яик, но, спасая свою голову, лучший друг атамана выдает Заруцкого, Марину и ее сына царским воеводам. Сам он сумел скрыться.
И.М.Заруцкий после допросов и пыток был подвергнут ужасной казни - посажен на кол. Был казнен и малолетний сын Марины Мнишек. Об этом, например, можно прочитать в записках голландского путешественника Элиаса Геркмана, использовавшего рассказы очевидцев, которые он собрал во время пребывания в Москве в царствование Михаила Федоровича. Цитата великовата, но она заслуживает, чтобы ее прочитать.
«Затем публично повесили Димитриева сына… Многие люди, заслуживающие доверия, видели, как несли этого ребенка с непокрытою головою [на место казни]. Так как в это время была метель и снег бил мальчику по лицу, то он несколько раз спрашивал плачущим голосом: "Куда вы несете меня?"...
Но люди, несшие ребенка, не сделавшего никому вреда, успокаивали его словами, доколе не принесли его на то место, где стояла виселица, на которой и повесили несчастного мальчика, как вора, на толстой веревке, сплетенной из мочал. Так как ребенок был мал и легок, то этою веревкою по причине ее толщины нельзя было хорошенько затянуть узел, и полуживого ребенка оставили умирать на виселице". Э. Геркман. "Сказания Массы и Геркмана о Смутном времени в России". СПб, 1874 год, стр. 331.
Убийство людей, включая детей, которые могли бы помешать укреплению власти, особенно новой власти, вынужденной доказывать законность, или как любят сейчас говорить, легитимность своих притязаний, обычное явление в Средневековье. Случается такое, хотя и не часто, и в наше время. Но и для тех жестоких лет Смуты не совсем обычно было то, что казнь четырехлетнего ребенка совершилась публично. И окружение Михаила Романова не остановило то, что отец царя Филарет был провозглашен патриархом как раз Лжедмитрием II, отцом несчастного ребенка. Очевидно, что в данном случае было важно пресечь возможные версии "чудесного спасения" (тем не менее, историкам известен, по крайней мере, один ЛжеИван). Кроме того, убивая Ворёнка, Романовы рассчитывали, таким образом, задним числом дезавуировать лжедмитриев: ведь не может же закончить свою жизнь столь "воровским" способом природный внук Ивана Грозного!
Муза истории Клио, несомненно, самая мрачная и злопамятная из всех муз: завязанные ею кровавые узлы иной раз развязываются через века не менее кроваво. Смертью детей в прологе и эпилоге Смуты дело не закончилось: бессудной казнью одного невинного мальчика началось царствование Романовых, бессудной казнью другого оно через три столетия и завершилось. Пуля и штык, убившие цесаревича Алексея Николаевича, были прямыми потомками верёвки, триста лет назад удавившей Ивана "Ворёнка".
Мне по-человечески жаль и убитого цесаревича Алексея, и повешенного Ивана "Ворёнка" - они всего лишь дети. Им просто не повезло оказаться на самом острие российского политического кризиса.