К 295-летию со дня кончины императора Петра Великого
28 января (8 февраля по новому стилю) 1725 года остановилось сердце великого патриота земли Русской - и одновременно самого пререкаемого из её правителей. Императора Петра Великого. Пётр, установивший новый порядок престолонаследия по завещанию царствующего государя, не успел назначить себе наследника, ибо выбирать ему было особо не из кого. Сын, Алексей Петрович, не сочувствовал преобразованиям царственного отца и не шибко-то любил его, но с этим можно ещё было смириться: в конце концов, сам Пётр явно недостаточно уделял внимания воспитанию своего сына. Гораздо страшнее было то, что сын изменил Отечеству в разгар войны с внешним врагом, угрожавшим самому существованию Русского государства. Бежав в Австрию, Алексей искал контактов не только с папским престолом в Ватикане, но и непосредственно - со шведами, против которых, не щадя живота своего, сражался его отец. Разрешился этот конфликт громким судебным процессом и убийством Алексея в каземате Петропавловской крепости в 1718 году. После Алексея оставался сын - Пётр Алексеевич, законный наследник по допетровскому законодательству. Но он был мальчик-подросток, к делам государственного правления не приспособленный. К тому же злые языки доносили до Петра смутные сведения, что юный великий князь гибели своего отца не забыл и жаждет мести, что создавало угрозу немалому числу верных сподвижников "державного плотника". Сам Пётр имел двух взрослых дочерей. Старшая - Анна - была замужем за герцогом Голштинским, и у Петра были все основания опасаться, что с её воцарением все господствующие посты в государстве займут немцы, а политика России окажется заложницей политических интересов третьесортного германского княжества. Младшая - Елизавета - казалась девицей легкомысленной, которую наряды, балы да посиделки с гвардейскими солдатами и их жёнами занимали куда больше государственных дел. Никто не предполагал в ней будущей продолжательницы дела великого отца, а тем паче - самостоятельного крупного политического деятеля, каковым она на поверку оказалась спустя 16 лет. Долгое время Пётр склонялся к мысли передать престол супруге - но Екатерина Алексеевна запятнала себя супружеской неверностью, и хотя отношения между мужем и женой скоро восстановились, прежнего доверия Пётр к ней больше не испытывал. Можно себе представить, какой ад творился в душе умирающего, когда он слабеющей рукой выводил на бумаге слова последнего рескрипта: "Отдайте всё..." Кому отдать, он так и не успел написать. Или не решил.
Император Пётр Великий на смертном одре
Говорят: "Большое видится на расстоянии". В этом смысле усопший государь был подлинно велик. И созданная его трудами политическая система, при всей её незавершённости и несовершенстве, оказалась на редкость живучей. Эта система - ни во внешней, ни во внутренней политике - не рухнула, даже несмотря на отсутствие у "державного плотника" достойных наследников. Наследие Петра Великого не смогло загубить ни бестолковое правление Петра II, предпочитавшего государственым делам охоты и пьянки со своими фаворитами и любовницами (и это в 14 лет!!!), ни десятилетнее царствование Анны Иоанновны, при которой страна оказалась во власти немецких кондотьеров, торговавших государственными интересами и кровью русских солдат оптом и в розницу. Созданная Петром система государственного управления оказалась способна удержать страну от развала даже при отсутствии достойного человека во главе государства. А мощь, набранная Россией на внешнеполитической арене, мощь её вооружённых сил и её дипломатии не позволила никому оспаривать её великодержавный статус.
Россия стараниями Петра стала империей. Признание нашей страны в этом новом для неё статусе, конечно, растянулось на несколько десятилетий. Тем не менее, Россия, которую ещё каких-то 25 лет тому назад ведущие европейские игроки рассматривали как потенциальный объект колонизации, страна, для которой Турция и Швеция представляли смертельную угрозу, а Польша и Крымское ханство - равных противников, стала необходимым элементом европейского равновесия. Союза с Россией искали - и, кстати, правление Анны Иоанновны с пресловутым засильем немцев, исчерпывающе это доказало. Европейские державы уже не дерзали бороться за влияние в России и развернули борьбу между собой за влияние на Россию. Восстановление же на престоле потомков Петра немедленно привело к тому, что Россия сама начала озвучивать и последовательно проводить в жизнь собственные политические интересы. И даже влиять на политику некоторых европейских государств.
Судьбою здесь нам суждено в Европу прорубить окно, ногою твёрдой встать при море.
На северо-западном направлении по итогам Великой Северной войны Россия вышла на свои "естественные границы", обеспечивающие её государственные и экономические интересы в регионе. Россия не только приобрела выход в Балтийское море и крупный порт на нём - Петербург, но и обеспечила, за счёт территориальных приобретений, военную безопасность этого порта. Петербург был не только выходом в Балтику - через Балтику российскому флоту открывался путь в мировой океан и свобода морской торговли со всеми государствами Северной Европы, каковая возможность была у древних новгородцев, но не стало у Русского царства после смуты XVII века. При этом Пётр Великий проявил способность мыслить стратегически. Будучи готовым поначалу удовольствоваться одним только Петербургом, он быстро осознал важность Эстляндии и Лифляндии для защиты Петербурга после того, как эти территории оказались заняты русскими войсками, а шведы - лишены возможности отвоевать их обратно. И Пётр... двинул свои войска дальше, на завоевание Финляндии, и завоевал её, а потом перенёс боевые действия на территорию самой Швеции. Русские десанты начали высаживаться с моря непосредственно у стен Стокгольма - и вот тогда Швеция запросила мира.
Казалось бы, Пётр мог торжествовать. Казалось бы, он мог требовать от поверженного врага каких угодно уступок или даже вовсе посадить на шведский трон своего ставленника. Окажись победителем Карл XII, он именно так и поступил бы с Россией, наипаче, что именно так он и поступил с Польшей. Но Пётр возвращает шведам суверенитет над Финляндией и предлагает контрибуцию за лифляндские и эстляндские земли. Победитель платит контрибуцию побеждённому - небывалый случай в мировой истории. Но Пётр, проявив умеренность, не только без особых проволочек добился от шведов именно такого очертания северо-западных границ России, какого хотел, но и обеспечил себе до конца своего царствования благожелательное отношение со стороны недавнего врага. Достаточно сказать, что императорский титул за русскими монархами Швеция признала одной из первых. А также то, что в ходе Персидского похода, отвлёкшего внимание царя и Русской Армии на юго-восток, Швеция и не помыслила ударом в спину вернуть себе утраченные территории. Швеция признала естественные границы России на северо-западе, наученная суровым уроком Великой Северной войны.
Король шведский Фредерик I, заключивший с Россией Ништадтский мир.
Приобретения России по Ништадтскому миру
И лишь 15 лет спустя после кончины царя-полководца решилась попытать счастья и взять реванш. Решиться-то она, может быть, и решилась, помня о слабости послепетровских правительств и непопулярности действующего. Но русский Императорский Военно-Морской Флот, вызванный к жизни неутомимой деятельностью Петра Великого, и Русская Императорская Армия, модернизированная и вышколенная царём-преобразователем, никуда не делись и преподанной им петровской "науки побеждать" не забыли. Шведские реваншисты и в 1741-м получили по сусалам, после чего были вынуждены пойти на новые территориальные уступки. Петровская армия и петровский флот умели побеждать и без неусыпного ока самого Петра - и в этом лучшая похвала Петру-военачальнику.
Скромнее были результаты деятельности Петра на южном направлении, где его противником оказалась могущественная Османская империя. Последующие русско-турецкие войны приучили русских военачальников относиться к туркам свысока, но в начале XVIII века Турция была сильным противником, способным осаждать крупнейшие европейские столицы и громить в открытом море флоты великих европейских держав. И Петру Великому она нанесла в 1711 году серьёзное поражение, заставив не только пойти на территориальные уступки, но и отказаться от флота на Азовском море, на создание которого было потрачено так много сил. Свою "программу" на турецком направлении Пётр так и оставил невыполненной. Тем не менее, ему удалось правильно выбрать стратегию противодействия турецкому владычеству в Причерноморье, стратегию, которая в перспективе обеспечивала влияние России в регионе и конечную победу в военном противостоянии. Россия сумела достичь своих "естественных границ" на юго-западе только к концу XVIII века, после громких побед Суворова, Румянцева и Ушакова, а русско-турецкое противостояние растянулось не только на весь XVIII, но и на следующий, XIX век. Тем не менее, стратегию России в этом противостоянии создал именно Пётр.
Стратегия заключалась в опоре на христианские народы, покорённые Османской империей. В поддержке национально-освободительного движения этих народов. Причём Пётр понимал то, что не понимают даже многие современные политики: поддержка должна быть искренней и серьёзной. Не только на словах, но и делом, даже если ради этой поддержки приходится принимать неудобные решения и терпеть поражения. Поражение временно - но силы, ожидавшие от России помощи, запомнят: русские своих не бросают. А значит - всегда останется возможность при благоприятных условиях взять реванш. Именно Пётр заручился для России таким мощным ресурсом поддержки среди христианских подданных Османской империи, что этого ресурса хватило и на екатерининские, и на николаевские войны, и даже на Русско-Турецкую войну 1877 - 1878 годов. Петровская стратегия вела не только к обладанию Северным Причерноморьем, но и к утверждению российского влияния на Балканах, что, в свою очередь, существенно облегчало русскую торговлю и позволяло обойти запретительные меры турок в Средиземноморских проливах. Увы, сам Пётр не дожил до того дня, когда его правильная стратегия принесла свои плоды.
Аллегорическая картинка, изображающая Прутский поход Петра I.
Картинка создавалась в начале похода, поэтому в ней нет предчувствия
грядущей катастрофы. Напротив - Пётр изображён триумфатором.
У Петра триумфа не получилось. Но его наследники завершили дело
первого русского императора
И даже ошибки Петра Великого на южном направлении, приведшие его к поражению, оказались для России полезны и спасительны, ибо продолжатели дела Петра во второй половине XVIII столетия вынесли из этих ошибок правильные уроки. Петровскую армию в 1711 году погубил переход через безлюдную и безводную степь, на финишной точке которого его ждала свежая и хорошо накормленная турецкая армия. Екатерининские полководцы и администраторы принялись обустраивать и застраивать Северное Причерноморье, превратив недавнее "дикое поле" едва ли не в главный оплот экономического могущества России. Именно опора на благоустроенную Новороссию позволила русским одержать убедительную победу над турками (а заодно - приютить тысячи христианских беженцев из Османской империи, что ещё больше увеличивало пророссийские симпатии в Юго-Восточной Европе), а ужасы Прутского похода навсегда отошли в область давней истории.
Южное направление во внешней политике Петра имело и ещё один аспект, связанный с успешным Персидским походом. "Европеизируя" Россию, активизируя внешнюю политику на Западе, усиливая русское влияние в Европе, Пётр ни на минуту не забывал о том, что он - русский патриот, а Россия, в силу своего географического положения, имеет границы не только в Европе. Со странами Азии уже в царствование Михаила и Алексея Романовых Россия вела довольно оживлённую торговлю, и то, что она покупала у персидских и китайских купцов, играло в русской экономике немаловажную роль. Пётр эту торговлю не только не собирался свёртывать, но напротив - изыскивал пути для её активизации. Для этого он рассчитывал обосноваться на побережье Каспийского моря, что ему в общем и в целом удалось. Хотя Каспийское море и было по сути своей озером, выхода в мировой океан не имеющим, но по нему шли удобные пути для торговли с Персией. По итогам Персидского похода Пётр не только основывал ряд торговых фортов на побережье Каспия, но и овладел обширными территориями в Восточном Закавказье. А через Персию шла активная торговля с Индией, в которой была кровно заинтересована Европа. Теперь на торговых путях из Индии на запад важным передаточным звеном становилась Россия, что сулило баснословные выгоды.
Оказавшись же Прикаспии, Россия соприкасалась со среднеазиатскими ханствами и их народами. Таким образом, наследием Петра оказывался ещё один затяжной конфликт, ликвидировать который окончательно удалось только в царствование Александра II, с новыми обширными территориальными приобретениями. Впрочем, первая экспедиция в Среднюю Азию была снаряжена уже при Петре. Во главе этой экспедиции стоял гвардейский офицер князь Бекович-Черкасский, путешественник и географ, составивший довольно подробную карту побережья Каспийского моря в 1715 году. Цель Хивинской экспедиции была тривиальна до примитивности: до Петра дошли слухи о богатых месторождениях золота в окрестностях Амударьи. Бековичу, как опытному географу, предписывалось исследовать течение Амударьи и искать эти месторождения, а заодно - склонить хивинского и бухарского ханов к подданству. Впрочем, Пётр, хоть и позволял себе увлекаться малодостоверными миражами, не упускал из виду и твёрдой практической выгоды: попутно Бековичу поручалось искать торговые пути из России в Индию. Так что идея похода Бековича вырисовывалась та же, что и Персидского похода пять лет спустя.Соединить Европу континентальным торговым путём с Индией, отнять у Англии монополию индийской торговли - вот что было основной идеей азиатской политики Петра. Экспедиция закончилась разгромом русского отряда - в силу его немногочисленности и необходимости оставлять по пути гарнизоны. Однако среднеазиатская проблема в русской политике осталась как наказ будущим поколениям. Она и не могла не остаться, так как утверждение России в прикаспийском регионе было необходимо для развития русской торговли, а это утверждение, в свою очередь, с неизбежностью приводило к столкновениям с воинственными мусульманскими племенами, привыкшими жить грабежом.
Предположительное изображение князя Александра Бековича-Черкасского,
руководителя Хивинского похода 1717 года.
Князь изображён в преображенском мундире образца 1705 года.
Правда, орденская лента через плечо - от лукавого:
право носить орденские ленты в Русской Императорской Армии имели
только генералы, Бекович же был всего лишь капитаном гвардии.
Таким образом, во всей внешней политике Петра проступает одна неизменная руководящая идея, вполне разумная, надо сказать - идея экономической независимости и экономической безопасности России, к которой Пётр стремился последовательно и упорно. Стремясь к этой цели, Пётр добился выхода России на естественные рубежи на Северо-Западе, укрепившись на Балтийском море. На юго-западе и юго-востоке политика Петра была не столь успешной (впрочем, взаимовыгодный, хоть и временный, мир с Турцией он всё-таки сумел заключить), однако идеи, выдвинутые им на повестку дня, оказались актуальны для России и получили свою реализацию в дальнейшем.
Уяснив же цели петровской внешней политики, мы сможем уверенно отринуть инсинуации западной пропаганды, периодически поднимающей на щит фальшивое "завещание Петра", предписывающее России стремиться к мировому господству. Цель столь же иррациональная, сколь и недостижимая, а Пётр был прагматик. Лишь логика противодействия тем, кто мечтал бы видеть Россию своей дойной коровой, вынуждала Петра порой идти на территориальные захваты в большем объёме, чем того требовали действительные интересы России. Но сам Пётр стремился именно к экономической независимости, а не к захватам.
Столь же неубедительными на этом фоне выглядят и попытки современных либералов-русофобов апеллировать к пресловутому петровскому "окну в Европу", которое, якобы, пытаются закрыть русские державники-патриоты. Как мы только что видели, целью Петра никак нельзя считать подчинение России влиянию западных "партнёров". Напротив, все военные и дипломатические усилия Петра клонились именно к обеспечению независимости России во внешней торговле и внутренней экономической политике, которая одна только и была способна обеспечить Россию достаточными средствами для промышленного и технологического развития, без которого немыслимо было усиление армии. А без сильной и современной армии Россия была бы обречена на роль колонии.
Интересный портрет Петра Великого. Царь-воин - он держит в руках шпагу
и облокотился на пушку. Царь-стратег - свободную руку он небрежно положил на карту.
Царь-строитель: за его спиной виднеется крепость.
А взгляд Петра мечтательно устремлён вдаль: он предвидит великое будущее России,
ради которого не щадил ни себя, ни своих подданных.
Сложнее говорить о внутренней политике и реформах Петра. На его совести - существенное искажение норм бытия Русской Православной Церкви, ограничение её свободы и влияния. Петровскими реформами была нарушена складывавшаяся веками симфония государства и Церкви в пользу тотального огосударствления. Оправдывать Петра тем, что такова была общеевропейская тенденция позднего Средневековья и раннего Нового Времени, вряд ли корректно: никто не отменял свободы выбора человека, и за свой выбор человек отвечает сам. Среди потомков Петра было немало людей, благоговейно относившихся к Церкви и старавшихся об укреплении её позиций в обществе (что и позволило частично выправить к середине XIX века допущенные Петром перекосы). Однако, если отвлечься от церковных реформ "державного плотника", то в целом можно уверенно сказать о несомненной пользе петровских преобразований для русской государственности. Пётр привёл в порядок систему государственного управления, заменив многочисленные приказы с неопределёнными функциями, подчас дублирующими друг друга, на несколько коллегий (прообраз будущих министерств), каждая из которых имела свой, чётко определённый круг задач. И созданная Петром структура государственной власти позволила эффективно управлять Россией весь XVIII век. Пётр энергично способствовал росту промышленности, освоению Сибири и Урала с их природными ресурсами. Предметом пристальных забот царя было развитие в России науки и образования - от посылки молодых дворян за рубеж на обучение до приглашения в Россию крупных зарубежных учёных и создания собственных учебных заведений. Академию Наук, правда, учредила уже Екатерина I, но сделала она это во исполнение идеи своего почившего супруга.
Пётр поощрял частную инициативу - но при этом стремился держать хозяйство страны под жёстким контролем государства, направлять частную инициативу купцов и дворян в нужное государству русло. Петровская система представляла собой причудливый сплав централизованного государственного планирования с частной собственностью и поддержкой предпринимательства. И эта система, стоит признать, работала, обеспечив Петру победу в Великой Северной войне, а России - высокие темпы развития.
И вот здесь стоит снова вернуться к церковной политике Петра. Пётр вовсе не стремился, как некоторые думают, разрушить Церковь или заменить Православие протестантизмом. Напротив, православное миссионерство и православное просвещение всячески им поощрялось и приветствовалось, а вероотступничество преследовалось по закону. Однако в рядах духовенства существовала обширная оппозиция петровским реформам, не находившая допустимыми никакие контакты с "поганой" Европой, а уж тем более - заимствование оттуда каких бы то ни было обычаев. Пётр не был человеком безрелигиозным - он молился, причащался, участвовал в качестве чтеца в церковных службах. Он понимал важность религии для общества и силу воздействия, которую может иметь религиозная проповедь. И вот эту силу он пытался поставить на службу своим реформам, будучи твёрдо убеждённым в их полезности и спасительности для России. Необходимость преодолеть сопротивление чересчур консервативного духовенства вынудила Петра подчинить Церковь государственному аппарату - но это решение стало причиной, по которой высшая аристократия постепенно начала отходить от спасительной Православной веры. А утрачивая веру, эти люди становились неблагонадёжны и для государства. Внешне Пётр укреплял Русскую государственность - но одновременно закладывал под неё мину замедленного действия, со страшной силой рванувшую в феврале 1917-го года. Проявив незаурядное стратегическое мышление во внешней политике, Пётр не всегда оказывался на высоте требуемого стратегического мышления внутри страны.
Была у этого вопроса и ещё одна сторона. Как бы Церкви ни было неприятно её подчинённое положение, в которое её упрямо ставил Пётр, как бы ни были противоканоничны петровские нововведения с упразднением Патриаршества и нарушением тайны исповеди, у Церкви на тот момент не было сил и средств, чтобы выжить самостоятельно, без защиты со стороны государства. Российское государство существовало не в пустоте, а в окружении довольно агрессивных внешних соседей, стремившихся к завоеванию России или отторжению от неё отдельных областей. А одновременно - и в навязывании на захваченных территориях своей веры. Противостоять мусульманской, протестантской и католической экспансии Русская Православная Церковь могла только с опорой на сильное православное государство - коль скоро её противники также опирались на государственную поддержку в своих странах. Поневоле приходилось поддерживать меры правительства, направленные на укрепление государственности. Государство самим фактом своего существования защищало Церковь, но одновременно лишало её необходимой духовной свободы. В этом был основной трагизм ситуации, сложившейся в Русской Церкви в петровское время.
Пётр Великий и свт. Митрофан Воронежский.
Пётр высоко ценил свт. Митрофана, святитель же активно поддержал царя
в его стремлении создать военно-морской флот.
Увы, далеко не всегда отношения Петра с духовенством оставались столь же безоблачны
Таким образом, участь петровских преобразований и созданной Петром Российской империи - урок для всех нас. Урок для государства: никакие, даже самые полезные, реформы, не принесут в полной мере должных плодов, если будут проводиться в противостоянии Церкви. Без поддержки Церкви любые, даже самые полезные и правильные начинания будут умножать подводные камни, о которые государственность рано или поздно разобьётся. И урок для нас, верующих: не отрицать огульно всего, что привносится в нашу жизнь из внешнего мира и даже из инославного окружения, проявлять рассудительность и проверять, что из предлагаемых нам новшеств действительно стоит отринуть как вероотступничество, а что - достойно изучения и привития на нашу почву, не ради, разумеется, самих реформ, и не ради "сближения позиций" с "дорогими партнёрами", а ради укрепления самой Православной Церкви и поддерживающего её государства. Противостояние же государства и Церкви в конечном итоге ослабляет обе стороны.
Что же касается Петра, то, несмотря на все его грехи и ошибки, наших заупокойных молитв он несомненно заслуживает. Да простит Милосердный Господь его прегрешения и да упокоит его душу с миром.