Как стать четырежды Героем? Часть шестая
Позволю себе продолжить рассказ о полководчестве Г.К. Жукова в 1944 году, начатый здесь. Итак, мы анонсировали рассказ о том, как Георгий Константинович получил свою вторую "звёздочку" Героя, но оставили его на Проскурово-Черновицкой операции, в ходе которой ему снова пришлось лично командовать фронтом. Итогом стало награждение маршала высшим полководческим орденом - Орденом Победы.
Георгий Константинович Жуков в Кремле
В конце апреля Жуков прибыл в Москву. Не для того, конечно, чтобы получить свой орден, а для того, чтобы обсудить с верховным и с Генштабом планы на летнюю кампанию. Все сходились в мысли, что настало время для решительного наступления в Белоруссии. После успехов русских войск на украинском направлении (Битва за Днепр, Корсунь-Шевченковская, Проскурово-Черновицкая, Одесская и Крымская наступательные операции), в ходе которых наши войска на нескольких участках вышли на линию государственной границы, оккупированная неприятелем Белоруссия становилась источником стратегической угрозы: с "белорусского балкона" немцы в любой день могли бы нанести удар во фланг и выйти в глубокий тыл наступающих советских фронтов. Именно в Белорусскии оккупационный режим был особенно жестоким, немецкие захватчики массово уничтожали мирное население по первому подозрению в связях с партизанами. К тому же освобождение Белоруссии давало Красной Армии выход на кратчайшее оперативное направление на Берлин. В общем, все резоны были в пользу скорейшего изгнания немцев из Белоруссии, и если это до сих пор не было сделано - то только по причине неблагоприятных природных условий: обилие лесов и сильная заболоченность в период межсезонья делали Белоруссию практически непроходимой. Но приближалось лето - и этим шансом следовало воспользоваться.
Разработку наступления в Белоруссии, получившего кодовое название Операция "Багратион", осуществляла целая группа полководцев: Г.К. Жуков, А.М. Василевский, А.И. Антонов, К.К. Рокоссовский, при активном участии А.А. Новикова, Н.Н. Воронова, А.В. Хрулёва, Н.Д. Яковлева, И.Т. Пересыпкина и Я.Н. Федоренко, под личным контролем Сталина. Так что единого автора у этой блестящей операции нет. А вот в чём - непосредственная заслуга Жукова, так это в поданной им идее начала нового наступления на северном фланге советско-германского фронта. Первоначально Сталин планировал для отвлечения немецких сил из Белорусскии начать новое наступление на Украине, однако Жуков его от этой идеи отговорил. За два года войны Георгий Константинович научился неплохо понимать берлинских стратегов. Немцы старались создать максимальную плотность обороны на тех участках фронта, где советские войска ближе всего подходили к Берлину. На 1 июня 1944 года таким направлением было украинское. А значит, новое наступление на Украине неизбежно обернётся значительными потерями при сохранении опасности флангового удара с глубоким обходом. Делать так - значило подыграть противнику.
Вместо этого Жуков предложил лишь имитировать подготовку нового удара на Украине, вынудив немцев держать против 1-го Украинского фронта значительные силы, а самим в это время перейти в наступление на Карельском перешейке. Это позволило бы достичь сразу трёх важных результатов. Во-первых, в случае успешного наступления Финляндия оказывалась вынужденной выйти из войны, чтобы не подвергать свою территорию угрозе советской оккупации. Во-вторых, немцы окажутся ещё сильнее дезориентированы о направлении главного советского удара, теперь им придётся не только держать силы против 1-го Украинского фронта, но и перебрасывать свои соединения на север, в помощь Финляндии, что ещё сильнее ослабит белорусскую группировку. Идея Жукова была поддержана как Сталиным, так и Генеральным Штабом. Правда, возникли трения с недавним героем Ленинградской битвы К.А. Мерецковым: тот, в январе завершивший операцию по деблокаде северной столицы, считал свои силы недостаточными для нового наступления. Жуков же (поддержанный Василевским) полагал, что операция на севере должна отвлекать на себя резервы врага, а не свои собственные. В итоге требуемые подкрепления Мерецков таки выбил - но лично из Сталина, втайне от Георгия Константиновича. Сам же Жуков отправился на запад - координировать действия 1-го и 2-го Белорусского фронтов в операции "Багратион". Таким образом, зоной ответственности Жукова становился южный участок "белорусского балкона", смежный с Украиной. В этом была своя логика: ведь именно Жуков добился весной столь впечатляющих успехов на Украине и хорошо знал части противника, стоящие на том направлении. Поэтому Георгий Константинович был уверен: немцы даже при всём желании не успеют подать с Украины руку помощи своим коллегам в Белоруссии. Главное - успеть окружить врага восточнее Минска.
1-м Белорусским фронтом командовал давний друг Жукова генерал (впоследствии - маршал и дважды Герой Советского Союза) К.К. Рокоссовский. Так что за судьбу наступления Жуков мог быть спокоен. Важно, однако, было проконтролировать планы на армейском уровне, чтобы наступление началось слаженно и в соответствии с намеченными планами. А ещё - обеспечить скрытность. Скрытность стала в июне 1944 года главной мыслью Жукова. Не дать фашистам возможности засечь переброску советских войск в Белоруссию. Пусть немцы думают, что Красная Армия будет наступать на Украине, а в Белоруссии продолжит обороняться. Тем более, что Георгий Константинович отнюдь не считал немцев глупее себя. И уж если Красная Армия осознала выгоды белорусского направления, то вряд ли немцы не способны этих планов своего противника спрогнозировать. Вот когда пригодился опыт, наработанный осенью 1943 года Ватутиным. Только теперь скрытно перебрасывать нужно было куда больше войск и техники.
Жуков и Рокоссовский в период операции "Багратион". Судя по одежде обоих полководцев,
лето в 1944 году выдалось холодным. А наступать предстояло в болотистой Белоруссии.
Переброску осуществляли строго по ночам. А днём к фронту на украинском участке подвозили другую "технику" - многочисленные, качественно сработанные муляжи танков. У немцев не должно было остаться ни малейших сомнений: русские усиливают группировку 1-го Украинского фронта наступательными средствами. Между тем, условия Белоруссии не позволяли использовать танковые армии, поневоле приходилось ограничиваться танковыми корпусами и конно-механизированными группами. Пока же шла перегруппировка, солдаты трёх Белорусских фронтов в светлое время суток энергично зарывались по приказу Жукова в землю - нужно было имитировать подготовку к обороне. Биограф Жукова Николай Яковлев пишет: "Категорически запрещалось движение по дорогам днем в районах сосредоточения войск, проводить рекогносцировки большими группами командного состава. Никаких изменений обычного режима огня Никаких ознакомительных полетов над территорией врага! Маскировка вновь прибывавших частей, укрытых в лесах, была совершенной и систематически проверялась с воздуха". Однажды командарм П. Батов, перемещавшийся на своём штабном автомобиле в светлое время суток и попавший в поле зрения немецкого самолёта-разведчика, получил от Жукова строгий нагоняй: "Демаскируете операцию! Немедленно наведите порядок!" Досталось и авиационному генералу С.И. Руденко: "Почему позволяете летать над войсками вражеским разведчикам?".
Жуков часто выезжал на передовую, лично изучал места предстоящих боёв, старался учесть любую мелочь, которая могла бы оказаться важной в бою. Жуков горячо одобрил инициативу командарма Батова по поводу наступления с юга на Паричи - ограждённые обширным болотистым массивом, немцы не ждали отсюда наступления русских. Батов же сообща с командирами своих инженерных подразделений разработал дерзкий план: скрытно от немцев навести через болота настилы, по которым и провести свои танки. Однако Жукову мало было увидеть перспективу этого дерзкого плана и поддержать его: Жуков тщательно вник в инженерные расчёты и только убедившись, что инженерное обеспечение операции на высоте и проектируемые настилы гарантированно выдержат и танки, и артиллерию, дал добро.
На другом участке фронта Жуков задал офицерам простой вопрос: занимает ли противник первую линию траншей - и убедившись, что отвечают ему вразнобой, распорядился командующему артиллерии лично вылететь на штурмовике и проверить, занимает ли враг траншею, и немедленно ему доложить. Такая требовательность была оправданной: важно было избежать пустого расходования артиллерийских боеприпасов и подавить во время артподготовки истинные огневые точки противника. Ошибка тут будет оплачена не просто бессонными ночами рабочих на заводах, из последних сил делающих снаряды для фронта, но и большой кровью русских пехотинцев, которым придётся прорывать вражескую оборону.
На участке 3-й армии Горбатова выявились серьёзные разногласия между командармом Горбатовым и командующим фронтом Рокоссовским. Рокоссовский предполагал начать наступление 3-й армии с плацдарма на реке Друть. Однако, Горбатов докладывал, что перед плацдармом имеются сильно укреплённые вражеские позиции - минные поля, пять - шесть рядов колючей проволоки, железобетонные доты. Командарм предлагал нанести удары с флангов вражеской группировки, оборонявшейся против плацдарма, то есть - начать наступление с форсирования Друти. Жуков хорошо знал как Рокоссовского, так и Горбатова. Оказав предпочтение одному из них, он неизбежно дискредитировал бы перед подчинёнными другого. И Жуков принял решение: пусть эффективное направление ударов определит боевая обстановка. То есть - не долбиться упрямо во вражескую оборону с плацдарма, а перенести удар на фланги, если с ходу прорвать эту оборону не получится.
Жуков и Рокоссовский обсуждают планы наступления в Белоруссии
Такое решение принесло успех. Горбатов оказался прав: его армия, начав наступление с плацдарма, застопорилась, наткнувшись на так и не подавленную вражескую оборону - эта оборона оказалась слишком глубокой. Примечательно, что Жуков в момент начала наступления находился на КП Горбатова, готовый в любую секунду отказаться от первоначального плана и санкционировать план командарма. Как Горбатов, так и его солдаты чувствовали это - и потому старались на совесть и не нервничали. Между тем, в полосе 65-й армии Батова фашистская оборона была успешно прорвана, и войска хлынули на оперативный простор. Когда об этом доложили Жукову, он изъявил желание видеть всё лично: такой быстрый успех казался неправдоподобным. Прибыв на КП к Батову, Жуков удостоверился, что наступление 65-й армии, тщательно им подготовленное, развивается по намеченному плану. Армия успешно обходила Бобруйск с юго-востока. Примечательно, что во время этой поездки Жуков и ехавший вместе с ним Рокоссовский попали под обстрел вражеской артиллерии от Паричей. Тем не менее, Георгий Константинович изъявил намерение обедать у Батова, наглядно продемонстрировав тем самым, что готов рисковать не только солдатскими головами, но и собственной. Такое присутствие духа военачальника повышало спокойствие бойцов, их уверенность в конечном успехе.
Убедившись, что наступление Батова действительно успешно развивается, а проволочка у Горбатова грозит срывом первоначального плана на окружение бобруйской группировки немцев, Жуков санкционировал перенос направления удара так, как предлагал командарм 3-й армии. После этого вражеская оборона была успешно прорвана, а бобруйская группировка врага - успешно окружена.
В 17.00 27 июня Жукову поступило сообщение: немцы собираются прорываться, формируют ударные группы. Реакция Жукова была молниеносна: атаковать с воздуха, парализовать движение врага, не дать выскользнуть из котла. За два часа авиационный генерал Руденко - тот самый, которого Жуков незадолго до этого распёк за несоблюдение секретности - спланировал и осуществил грандиозную воздушную операцию: его лётчики силами в 526 бомбардировщиков и штурмовиков полтора часа утюжили территорию котла, лишив немцев почти всей техники. Бобруйский котёл был успешно ликвидирован.
Генерал С.И. Руденко
Наблюдая действия немецких войск в операции "Багратион", Жуков сделал вывод, что Гитлер, решивший измотать Красную Армию оборонительными боями и тем самым затянуть войну, по сути, обрекает свои войска на окружение и плен. Вместо того, чтобы своевременно отходить на заранее подготовленные рубежи обороны, немцы цепляются за свои позиции до последнего - и в итоге оказываютя в котлах. Этой бессмысленно стойкости Жуков противопоставил тактику стремительных манёвров. Не ввязываться в бои за укреплённые позиции, обходить узлы обороны, стремиться в первую очередь к тому, чтобы вырваться на оперативный простор - вот, по его мнению, ключ к победе в 1944 году. А обойдённые узлы сопротивления необходимо окружать и добивать только после того, как будет выстроен внешний фронт окружения. Результатом этой жуковской тактики стал неслыханный ранее темп наступления, принятый русскими войсками на финальной стадии операции.
Продолжение следует
Георгий Константинович Жуков в Кремле
В конце апреля Жуков прибыл в Москву. Не для того, конечно, чтобы получить свой орден, а для того, чтобы обсудить с верховным и с Генштабом планы на летнюю кампанию. Все сходились в мысли, что настало время для решительного наступления в Белоруссии. После успехов русских войск на украинском направлении (Битва за Днепр, Корсунь-Шевченковская, Проскурово-Черновицкая, Одесская и Крымская наступательные операции), в ходе которых наши войска на нескольких участках вышли на линию государственной границы, оккупированная неприятелем Белоруссия становилась источником стратегической угрозы: с "белорусского балкона" немцы в любой день могли бы нанести удар во фланг и выйти в глубокий тыл наступающих советских фронтов. Именно в Белорусскии оккупационный режим был особенно жестоким, немецкие захватчики массово уничтожали мирное население по первому подозрению в связях с партизанами. К тому же освобождение Белоруссии давало Красной Армии выход на кратчайшее оперативное направление на Берлин. В общем, все резоны были в пользу скорейшего изгнания немцев из Белоруссии, и если это до сих пор не было сделано - то только по причине неблагоприятных природных условий: обилие лесов и сильная заболоченность в период межсезонья делали Белоруссию практически непроходимой. Но приближалось лето - и этим шансом следовало воспользоваться.
Разработку наступления в Белоруссии, получившего кодовое название Операция "Багратион", осуществляла целая группа полководцев: Г.К. Жуков, А.М. Василевский, А.И. Антонов, К.К. Рокоссовский, при активном участии А.А. Новикова, Н.Н. Воронова, А.В. Хрулёва, Н.Д. Яковлева, И.Т. Пересыпкина и Я.Н. Федоренко, под личным контролем Сталина. Так что единого автора у этой блестящей операции нет. А вот в чём - непосредственная заслуга Жукова, так это в поданной им идее начала нового наступления на северном фланге советско-германского фронта. Первоначально Сталин планировал для отвлечения немецких сил из Белорусскии начать новое наступление на Украине, однако Жуков его от этой идеи отговорил. За два года войны Георгий Константинович научился неплохо понимать берлинских стратегов. Немцы старались создать максимальную плотность обороны на тех участках фронта, где советские войска ближе всего подходили к Берлину. На 1 июня 1944 года таким направлением было украинское. А значит, новое наступление на Украине неизбежно обернётся значительными потерями при сохранении опасности флангового удара с глубоким обходом. Делать так - значило подыграть противнику.
Вместо этого Жуков предложил лишь имитировать подготовку нового удара на Украине, вынудив немцев держать против 1-го Украинского фронта значительные силы, а самим в это время перейти в наступление на Карельском перешейке. Это позволило бы достичь сразу трёх важных результатов. Во-первых, в случае успешного наступления Финляндия оказывалась вынужденной выйти из войны, чтобы не подвергать свою территорию угрозе советской оккупации. Во-вторых, немцы окажутся ещё сильнее дезориентированы о направлении главного советского удара, теперь им придётся не только держать силы против 1-го Украинского фронта, но и перебрасывать свои соединения на север, в помощь Финляндии, что ещё сильнее ослабит белорусскую группировку. Идея Жукова была поддержана как Сталиным, так и Генеральным Штабом. Правда, возникли трения с недавним героем Ленинградской битвы К.А. Мерецковым: тот, в январе завершивший операцию по деблокаде северной столицы, считал свои силы недостаточными для нового наступления. Жуков же (поддержанный Василевским) полагал, что операция на севере должна отвлекать на себя резервы врага, а не свои собственные. В итоге требуемые подкрепления Мерецков таки выбил - но лично из Сталина, втайне от Георгия Константиновича. Сам же Жуков отправился на запад - координировать действия 1-го и 2-го Белорусского фронтов в операции "Багратион". Таким образом, зоной ответственности Жукова становился южный участок "белорусского балкона", смежный с Украиной. В этом была своя логика: ведь именно Жуков добился весной столь впечатляющих успехов на Украине и хорошо знал части противника, стоящие на том направлении. Поэтому Георгий Константинович был уверен: немцы даже при всём желании не успеют подать с Украины руку помощи своим коллегам в Белоруссии. Главное - успеть окружить врага восточнее Минска.
1-м Белорусским фронтом командовал давний друг Жукова генерал (впоследствии - маршал и дважды Герой Советского Союза) К.К. Рокоссовский. Так что за судьбу наступления Жуков мог быть спокоен. Важно, однако, было проконтролировать планы на армейском уровне, чтобы наступление началось слаженно и в соответствии с намеченными планами. А ещё - обеспечить скрытность. Скрытность стала в июне 1944 года главной мыслью Жукова. Не дать фашистам возможности засечь переброску советских войск в Белоруссию. Пусть немцы думают, что Красная Армия будет наступать на Украине, а в Белоруссии продолжит обороняться. Тем более, что Георгий Константинович отнюдь не считал немцев глупее себя. И уж если Красная Армия осознала выгоды белорусского направления, то вряд ли немцы не способны этих планов своего противника спрогнозировать. Вот когда пригодился опыт, наработанный осенью 1943 года Ватутиным. Только теперь скрытно перебрасывать нужно было куда больше войск и техники.
Жуков и Рокоссовский в период операции "Багратион". Судя по одежде обоих полководцев,
лето в 1944 году выдалось холодным. А наступать предстояло в болотистой Белоруссии.
Переброску осуществляли строго по ночам. А днём к фронту на украинском участке подвозили другую "технику" - многочисленные, качественно сработанные муляжи танков. У немцев не должно было остаться ни малейших сомнений: русские усиливают группировку 1-го Украинского фронта наступательными средствами. Между тем, условия Белоруссии не позволяли использовать танковые армии, поневоле приходилось ограничиваться танковыми корпусами и конно-механизированными группами. Пока же шла перегруппировка, солдаты трёх Белорусских фронтов в светлое время суток энергично зарывались по приказу Жукова в землю - нужно было имитировать подготовку к обороне. Биограф Жукова Николай Яковлев пишет: "Категорически запрещалось движение по дорогам днем в районах сосредоточения войск, проводить рекогносцировки большими группами командного состава. Никаких изменений обычного режима огня Никаких ознакомительных полетов над территорией врага! Маскировка вновь прибывавших частей, укрытых в лесах, была совершенной и систематически проверялась с воздуха". Однажды командарм П. Батов, перемещавшийся на своём штабном автомобиле в светлое время суток и попавший в поле зрения немецкого самолёта-разведчика, получил от Жукова строгий нагоняй: "Демаскируете операцию! Немедленно наведите порядок!" Досталось и авиационному генералу С.И. Руденко: "Почему позволяете летать над войсками вражеским разведчикам?".
Жуков часто выезжал на передовую, лично изучал места предстоящих боёв, старался учесть любую мелочь, которая могла бы оказаться важной в бою. Жуков горячо одобрил инициативу командарма Батова по поводу наступления с юга на Паричи - ограждённые обширным болотистым массивом, немцы не ждали отсюда наступления русских. Батов же сообща с командирами своих инженерных подразделений разработал дерзкий план: скрытно от немцев навести через болота настилы, по которым и провести свои танки. Однако Жукову мало было увидеть перспективу этого дерзкого плана и поддержать его: Жуков тщательно вник в инженерные расчёты и только убедившись, что инженерное обеспечение операции на высоте и проектируемые настилы гарантированно выдержат и танки, и артиллерию, дал добро.
На другом участке фронта Жуков задал офицерам простой вопрос: занимает ли противник первую линию траншей - и убедившись, что отвечают ему вразнобой, распорядился командующему артиллерии лично вылететь на штурмовике и проверить, занимает ли враг траншею, и немедленно ему доложить. Такая требовательность была оправданной: важно было избежать пустого расходования артиллерийских боеприпасов и подавить во время артподготовки истинные огневые точки противника. Ошибка тут будет оплачена не просто бессонными ночами рабочих на заводах, из последних сил делающих снаряды для фронта, но и большой кровью русских пехотинцев, которым придётся прорывать вражескую оборону.
На участке 3-й армии Горбатова выявились серьёзные разногласия между командармом Горбатовым и командующим фронтом Рокоссовским. Рокоссовский предполагал начать наступление 3-й армии с плацдарма на реке Друть. Однако, Горбатов докладывал, что перед плацдармом имеются сильно укреплённые вражеские позиции - минные поля, пять - шесть рядов колючей проволоки, железобетонные доты. Командарм предлагал нанести удары с флангов вражеской группировки, оборонявшейся против плацдарма, то есть - начать наступление с форсирования Друти. Жуков хорошо знал как Рокоссовского, так и Горбатова. Оказав предпочтение одному из них, он неизбежно дискредитировал бы перед подчинёнными другого. И Жуков принял решение: пусть эффективное направление ударов определит боевая обстановка. То есть - не долбиться упрямо во вражескую оборону с плацдарма, а перенести удар на фланги, если с ходу прорвать эту оборону не получится.
Жуков и Рокоссовский обсуждают планы наступления в Белоруссии
Такое решение принесло успех. Горбатов оказался прав: его армия, начав наступление с плацдарма, застопорилась, наткнувшись на так и не подавленную вражескую оборону - эта оборона оказалась слишком глубокой. Примечательно, что Жуков в момент начала наступления находился на КП Горбатова, готовый в любую секунду отказаться от первоначального плана и санкционировать план командарма. Как Горбатов, так и его солдаты чувствовали это - и потому старались на совесть и не нервничали. Между тем, в полосе 65-й армии Батова фашистская оборона была успешно прорвана, и войска хлынули на оперативный простор. Когда об этом доложили Жукову, он изъявил желание видеть всё лично: такой быстрый успех казался неправдоподобным. Прибыв на КП к Батову, Жуков удостоверился, что наступление 65-й армии, тщательно им подготовленное, развивается по намеченному плану. Армия успешно обходила Бобруйск с юго-востока. Примечательно, что во время этой поездки Жуков и ехавший вместе с ним Рокоссовский попали под обстрел вражеской артиллерии от Паричей. Тем не менее, Георгий Константинович изъявил намерение обедать у Батова, наглядно продемонстрировав тем самым, что готов рисковать не только солдатскими головами, но и собственной. Такое присутствие духа военачальника повышало спокойствие бойцов, их уверенность в конечном успехе.
Убедившись, что наступление Батова действительно успешно развивается, а проволочка у Горбатова грозит срывом первоначального плана на окружение бобруйской группировки немцев, Жуков санкционировал перенос направления удара так, как предлагал командарм 3-й армии. После этого вражеская оборона была успешно прорвана, а бобруйская группировка врага - успешно окружена.
В 17.00 27 июня Жукову поступило сообщение: немцы собираются прорываться, формируют ударные группы. Реакция Жукова была молниеносна: атаковать с воздуха, парализовать движение врага, не дать выскользнуть из котла. За два часа авиационный генерал Руденко - тот самый, которого Жуков незадолго до этого распёк за несоблюдение секретности - спланировал и осуществил грандиозную воздушную операцию: его лётчики силами в 526 бомбардировщиков и штурмовиков полтора часа утюжили территорию котла, лишив немцев почти всей техники. Бобруйский котёл был успешно ликвидирован.
Генерал С.И. Руденко
Наблюдая действия немецких войск в операции "Багратион", Жуков сделал вывод, что Гитлер, решивший измотать Красную Армию оборонительными боями и тем самым затянуть войну, по сути, обрекает свои войска на окружение и плен. Вместо того, чтобы своевременно отходить на заранее подготовленные рубежи обороны, немцы цепляются за свои позиции до последнего - и в итоге оказываютя в котлах. Этой бессмысленно стойкости Жуков противопоставил тактику стремительных манёвров. Не ввязываться в бои за укреплённые позиции, обходить узлы обороны, стремиться в первую очередь к тому, чтобы вырваться на оперативный простор - вот, по его мнению, ключ к победе в 1944 году. А обойдённые узлы сопротивления необходимо окружать и добивать только после того, как будет выстроен внешний фронт окружения. Результатом этой жуковской тактики стал неслыханный ранее темп наступления, принятый русскими войсками на финальной стадии операции.
Продолжение следует