Одна картина вместо тысячи слов
По поводу сегодняшнего "праздничка", который, слава Богу, перешёл-таки в разряд будней, можно говорить много. Можно часами рассуждать о том, какие перспективы открывала перед Россией скорая победа в Первой Мировой войне, от которой большевики сознательно отказались, подписав брестскую капитуляцию. Можно рассуждать о России, которую мы потеряли, о высоких темпах экономического развития нашей страны в царствование Николая II, о разрухе, наступившей в результате затяжной Гражданской войны. Можно перечислять жертв Красного террора и приводить жуткие фотографии из застенков ЧК. Можно приводить откровенно русофобские и просто людоедские цитаты из Полного Собрания Сочинений "Самого Человечного Человека" - интересующихся могу адресовать вот сюда. Но сегодня как-то не хочется быть многословным, ибо всё уже сказано, и сказано неоднократно. Вместо тысячи слов лучше просто показать одну картину великого Ильи Глазунова, которую специалисты называют "последним великим полотном ХХ века". Картина называется "Разгром храма в Пасхальную ночь".
Картина Ильи Глазунова "Разгром храма в Пасхальную ночь".
Я просто не знаю лучшего живописного изображения большевистской революции
Редкий случай, когда на картине просто нет неважных деталей. По одежде прихожан, среди которых мы видим кадета в погонах, в то время, как вломившиеся в церковь большевистские матросы - без погон, можно чётко идентифицировать, что события происходят в 1918 году. Среди прихожан мы видим разных людей - от украшенных георгиевскими крестами офицеров-ветеранов до простых, бедно одетых крестьян и крестьянок. Но все они, несмотря на классовую принадлежность, взирают на ворвавшихся в храм новых вандалов с нескрываемым ужасом. Над воротами, через которые в храм вламываются большевики со своими лозунгами "Бога нет!" и "Религия - опиум для народа!", не зря помещена фреска, изображающая ад и семь смертных грехов. Создаётся стойкое ощущение, что именно оттуда, из самых бездн преисподней и явились эти новоявленные "властители", заодно выпустив на волю всё самое тёмное и греховное, что только может корениться в человеческой натуре, от корыстолюбия до блуда. Да, и до блуда тоже: обратим внимание на присутствие среди комиссаров странной женщины в красной косынке, повязанной на манер "фригийского колпака". Эта женщина совершенно голая, лишь на плечи ей наброшена шинель, совершенно не прикрывающая срама, видимо, только от холода. Шинель явно генеральская - видимо, только что снята с очередного расстрелянного "врага трудового народа". А на шее у блудницы вавилонской - массивная золотая цепь. Храмы должны быть ликвидированы не потому, что они как-то вредно влияют на народ или сдерживают прогресс - нет, всё цинично, просто и откровенно: храмы должны быть закрыты, чтобы вот такие вот "валькирии революции" могли безраздельно обогащаться. Образ блудницы среди комиссаров не случаен: известно, что Розалия Землячка в разгар ноябрьских боёв в Москве в 1917 году активно чередовала пытки захваченных мальчишек-юнкеров с плотскими утехами, меняя любовников каждую ночь, страдания жертв приводили эту фурию в состояние сексуального возбуждения...
Заметно, что вторжение большевиков в храм ещё только началось - хвост их процессии ещё за дверью. А грабёж храма уже вовсю идёт: под ногами матросов в беспорядке свалены иконы и богослужебная утварь. Страсть наживы владеет ими настолько, что они не согласны ждать и минуты, они спешат заграбастать всё, более - менее драгоценное себе, пока идущие следом (и не менее алчные) не успели ещё подключиться к дележу добычи. Не с теми ли же мыслями и чувствами бежали с фронта летом 1917 года солдаты-дезертиры, забывшие Родину, совесть, присягу и озабоченные одним: как бы в родной деревне соседи не поделили помещичьи угодья без их участия! На руках у одного из матросов - свинья, наверняка краденая и наверняка - не у "буржуёв", а у таких же бедных, как он сам, крестьян. И он лезет в храм напролом с этой краденой свиньёй на руках, не обращая внимания на то, что свинья традиционно считалась нечистым животным, пускать которое в храм народное благочестие строжайше запрещало. Но теперь всё можно - теперь революция...
Вторжение в храм происходит в тот момент, когда только что завершился пасхальный крестный ход и началась Божественная Литургия. Священник, с крестом бросающийся наперерез захватчикам, тщетно пытающийся их остановить - в простой рясе. "Весь светлейший чин" он уже успел снять, а облачиться в красные праздничные облачения не успел. Большевики вломились в храм в ту самую минуту, когда архиерей (стоит на солее с трикирием в руках) готовился возвестить прихожанам заветное "Христос воскресе!" Богослужение остановилось. Архиерей беспомощно замер. Но лицо его спокойно и твёрдо, потому что Христос действительно воскресе. И, зная об этом, он готов принять любую муку, какую только смогут измыслить для него красные узурпаторы - но не отречься. Светлы и спокойны лица стоящих за его спиной священников. Это не безволие, не страх и не отчаяние - это покорное принятие воли Божией, какой бы она ни была. Христос воскресе - и что на фоне этой всепоглощающей радости могут значить для них земные страдания? А за их спиной - светлый (действительно светлый - выдержанный в светлых красках) образ Христа Победившего, Христа, Царствующего на Небесах. Того, Кто ни за что не оставит верных Своих. Именно в этой уверенности новомученики и новоисповедники России, крестный путь которых только начинался в те "окаянные дни" шли и в тюрьму, и в ссылку, и на пытки, и на казнь. Большевики, в соответствии с заветами своего кровожадного вождя стремившиеся уничтожить любую память о России и русском народе, несмотря на семьдесят лет своего владычества, несмотря ни на какой террор так и не смогли этого сделать.
Так что торжество русофобской нечисти оказалось очень недолговечным. И то, что день Октябрьской революции перестал в России отмечаться как праздник - более, чем закономерно. И чем скорее мы преодолеем в себе проклятое наследие коммунистической идеологии, чем скорее наше государстве действительно вернётся к здоровым христианским и консервативным началам - тем будет лучше для всех. Кроме тех разбойников с картины Глазунова, выходящих из бездн преисподней в нетерпеливом желании грабить.
Картина Ильи Глазунова "Разгром храма в Пасхальную ночь".
Я просто не знаю лучшего живописного изображения большевистской революции
Редкий случай, когда на картине просто нет неважных деталей. По одежде прихожан, среди которых мы видим кадета в погонах, в то время, как вломившиеся в церковь большевистские матросы - без погон, можно чётко идентифицировать, что события происходят в 1918 году. Среди прихожан мы видим разных людей - от украшенных георгиевскими крестами офицеров-ветеранов до простых, бедно одетых крестьян и крестьянок. Но все они, несмотря на классовую принадлежность, взирают на ворвавшихся в храм новых вандалов с нескрываемым ужасом. Над воротами, через которые в храм вламываются большевики со своими лозунгами "Бога нет!" и "Религия - опиум для народа!", не зря помещена фреска, изображающая ад и семь смертных грехов. Создаётся стойкое ощущение, что именно оттуда, из самых бездн преисподней и явились эти новоявленные "властители", заодно выпустив на волю всё самое тёмное и греховное, что только может корениться в человеческой натуре, от корыстолюбия до блуда. Да, и до блуда тоже: обратим внимание на присутствие среди комиссаров странной женщины в красной косынке, повязанной на манер "фригийского колпака". Эта женщина совершенно голая, лишь на плечи ей наброшена шинель, совершенно не прикрывающая срама, видимо, только от холода. Шинель явно генеральская - видимо, только что снята с очередного расстрелянного "врага трудового народа". А на шее у блудницы вавилонской - массивная золотая цепь. Храмы должны быть ликвидированы не потому, что они как-то вредно влияют на народ или сдерживают прогресс - нет, всё цинично, просто и откровенно: храмы должны быть закрыты, чтобы вот такие вот "валькирии революции" могли безраздельно обогащаться. Образ блудницы среди комиссаров не случаен: известно, что Розалия Землячка в разгар ноябрьских боёв в Москве в 1917 году активно чередовала пытки захваченных мальчишек-юнкеров с плотскими утехами, меняя любовников каждую ночь, страдания жертв приводили эту фурию в состояние сексуального возбуждения...
Заметно, что вторжение большевиков в храм ещё только началось - хвост их процессии ещё за дверью. А грабёж храма уже вовсю идёт: под ногами матросов в беспорядке свалены иконы и богослужебная утварь. Страсть наживы владеет ими настолько, что они не согласны ждать и минуты, они спешат заграбастать всё, более - менее драгоценное себе, пока идущие следом (и не менее алчные) не успели ещё подключиться к дележу добычи. Не с теми ли же мыслями и чувствами бежали с фронта летом 1917 года солдаты-дезертиры, забывшие Родину, совесть, присягу и озабоченные одним: как бы в родной деревне соседи не поделили помещичьи угодья без их участия! На руках у одного из матросов - свинья, наверняка краденая и наверняка - не у "буржуёв", а у таких же бедных, как он сам, крестьян. И он лезет в храм напролом с этой краденой свиньёй на руках, не обращая внимания на то, что свинья традиционно считалась нечистым животным, пускать которое в храм народное благочестие строжайше запрещало. Но теперь всё можно - теперь революция...
Вторжение в храм происходит в тот момент, когда только что завершился пасхальный крестный ход и началась Божественная Литургия. Священник, с крестом бросающийся наперерез захватчикам, тщетно пытающийся их остановить - в простой рясе. "Весь светлейший чин" он уже успел снять, а облачиться в красные праздничные облачения не успел. Большевики вломились в храм в ту самую минуту, когда архиерей (стоит на солее с трикирием в руках) готовился возвестить прихожанам заветное "Христос воскресе!" Богослужение остановилось. Архиерей беспомощно замер. Но лицо его спокойно и твёрдо, потому что Христос действительно воскресе. И, зная об этом, он готов принять любую муку, какую только смогут измыслить для него красные узурпаторы - но не отречься. Светлы и спокойны лица стоящих за его спиной священников. Это не безволие, не страх и не отчаяние - это покорное принятие воли Божией, какой бы она ни была. Христос воскресе - и что на фоне этой всепоглощающей радости могут значить для них земные страдания? А за их спиной - светлый (действительно светлый - выдержанный в светлых красках) образ Христа Победившего, Христа, Царствующего на Небесах. Того, Кто ни за что не оставит верных Своих. Именно в этой уверенности новомученики и новоисповедники России, крестный путь которых только начинался в те "окаянные дни" шли и в тюрьму, и в ссылку, и на пытки, и на казнь. Большевики, в соответствии с заветами своего кровожадного вождя стремившиеся уничтожить любую память о России и русском народе, несмотря на семьдесят лет своего владычества, несмотря ни на какой террор так и не смогли этого сделать.
Так что торжество русофобской нечисти оказалось очень недолговечным. И то, что день Октябрьской революции перестал в России отмечаться как праздник - более, чем закономерно. И чем скорее мы преодолеем в себе проклятое наследие коммунистической идеологии, чем скорее наше государстве действительно вернётся к здоровым христианским и консервативным началам - тем будет лучше для всех. Кроме тех разбойников с картины Глазунова, выходящих из бездн преисподней в нетерпеливом желании грабить.