День памяти Нижегородского ополчения
Вот и снова на календаре 4 ноября. День, когда вся Россия добрым словом (а кто-то - и делом) поминает героев Нижегородского народного ополчения, освободившего в 1612 году Москву от польско-литовских интервентов и покончившего с Великой Смутой XVII столетия.
Официальные власти назвали праздник в честь Нижегородского ополчения "днём народного единства". Безусловно, в том 1612 году подвиг Нижегородского Ополчения явил миру редкий пример национального единодушия перед лицом общей опасности, единения людей всех классов и сословий во имя спасения общего Отечества. И я об этом уже писал. И всё же мы погрешили бы против истины, если бы ограничились только этим аспектом преодоления Смуты.
Какие же уроки Нижегородского ополчения необходимо нам усвоить сегодня? Прежде всего, торжество Нижегородского ополчения - это торжество Православия. В начале XVII века, как справедливо указывал Патриарх Кирилл, Россия оказалась перед религиозным вызовом. Москва была захвачена интервентами-иноверцами, бояре-изменники пригласили на русский трон королевича-католика, и утверждение польского владычества на русских землях означало - не больше, не меньше - ликвидацию русского Православия. Немало в те годы полегло от рук интервентов-католиков православных новомучеников. Нам не нужно гадать, какая участь ждала бы Россию, проиграй тогда мининское ополчение. Нам достаточно просто взглянуть на Украину XVII века, где польское владычество утвердилось.
Во-вторых - и лично для меня это немаловажно - победа над польско-литовской интервенцией стала победой церковного послушания. Минин не по собственному почину обращался с призывами к согражданам: его на создание нового ополчения благословил Патриарх Гермоген. Одержало бы победу ополчение, если бы не эта санкция высшей церковной власти? Не уверен. Было же в 1611 году ополчение Прокопия Ляпунова и благополучно потерпело поражение. С ратниками же Минина и Пожарского - порой возникает стойкое ощущение - была Божия рука и Божия сила. Иначе как объяснить победу плохо вооружённых и ещё хуже организованных ополченцев над опытными и превосходившими числено войсками гетмана Ходкевича?
В-третьих, Нижегородское ополчение - яркий пример подлинного подвижничества. Когда вспоминают о средневековых крестовых походах и пытаются отыскать им аналог в православном мире, обычно говорят либо о казачестве либо о Белом Движении в Гражданскую войну. И мало кому приходит в голову мысль, что освободительный поход Минина и Пожарского на Москву по сути своей был самым настоящим крестовым походом. Ополчение собиралось с полным самоотвержением. Минин с паперти Иоанно-Предтеченской Церкви в Нижнем Новгороде призывал сограждан: "Имущество своё продадим, жён и детей заложим"... И действительно - и продавали, и закладывали, отказывались в буквальном смысле от всего, что имели, ради того, чтобы экипировать и вооружить ополчение, предназначенное для высокой религиозной миссии - освобождения московских святынь из рук иноверцев. То есть, мы имеем войну с ярко выраженной религиозной мотивацией, которую ведут люди, пожертвовавшие во имя победы буквально всем. Аскеты. Мог ли Бог оставить без вознаграждения такой порыв?
И вот тут очень важный момент. Если западноевропейские крестовые походы совершались за тридевять земель, если европейские рыцари-крестоносцы отправлялись в чужую, в общем-то, для них страну, то ополченцы Минина шли освобождать своё Отечество. Сколько бы кто ни делал вид, что все религии равны и все учат одному и тому же, от этого фундаментального различия двух традиций никуда не деться. Запад стремился к завоевательным походам, к покорению чужих народов, к навязыванию собственного образа жизни. Русская православная цивилизация утверждала противоположный воинский идеал - идеал защитника, не стремящегося вмешиваться в жизнь других народов, но ревностно оберегающего собственную независимость и собственную веру. При всём уважении к подвижничеству крестоносцев я вынужден признать: подвиг ополченцев Минина, при схожести мотивации, несоизмеримо выше.
Минин и Пожарский - русско-православный типаж крестоносца
Стоит вспомнить - и я не устану об этом напоминать - что прежде военной победы над внешним врагом Минин должен был одержать победу над самим собой. Да, он создал ополчение фактически с нуля, да, люди верили ему и охотно отдавали последнее, понимая, что это - ради спасения веры и Отечества. Было, отчего закружиться голове. Но Минин остался чужд пустого тщеславия. Он понимал, что не имеет должного военного опыта и должных полководческих дарований, ибо профессиональным военным никогда не являлся. И потому сознательно уступил роль командира ополчения воеводе князю Пожарскому. Минина интересовала свобода России и спасение Православия, а какова при этом будет его личная роль, его мало волновало. Как часто нам сегодня не хватает именно такого смирения, такой готовности просто служить Отечеству, не настаивая на своих мнениях и не пытаясь любой ценой протолкнуть именно свои идеи. "Да возвеличится Россия, да сгинут наши имена!" - Минин не мог знать этих строк, написанных много лет спустя после его кончины, но этому принципу он следовал неуклонно. А как часто сегодня хорошее и благородное дело губится на корню амбициями участников, нашей неуступчивостью, нашим желанием непременно настоять на своём, нашими взаимными подозрениями и обвинениями!
И вот только теперь настало время вспомнить о народном единстве. Собственно, без всецелого самоотречения и смирения, явленного как Мининым, так и его ополченцами, никакого народного единства попросту не смогло бы возникнуть. Но там, где человек отрекается буквально от всего своего во имя Родины и Церкви, там не остаётся места для разногласий, ибо там - только совместное служение, перед которым поистине все равны, от нищего голодранца до князя. Вот в чём секрет "мининской альтернативы". От послушания - к смирению, от смирения - к самоотречению, от самоотречения - к единству, и через всё это красной нитью проходит горячая любовь к Отечеству и отеческой вере. Ибо без любви всё выше перечисленное стало бы просто невозможно. Неприподъёмно для сил человеческих.
Вот - горизонт, к которому нам надо стремиться. Вот - образец нам для подражания сегодня, когда вызовы, обращаемые внешним миром к России, отнюдь не стали мягче. А теперь давайте сядем и трезво оценим себя и состояние собственного ума - насколько мы близки к этому образцу. И если далеки - начали ли хотя бы приближаться к нему.
Торжества в Нижнем Новгороде по случаю Дня Народного Единства.
Фото сделано несколько лет тому назад. Наши современники охотно примеряют на себя костюмы начала XVII века.
Но готовы ли они примерить на себя ту нравственную планку, которую установили своим подвигом Минин и Пожарский?
А вот какого вывода ни в коем случае нельзя делать из событий 406-летней давности - так это вывода о перманентной враждебности поляков России и русскому народу. Да, в начале XVII столетия поляки пришли в Россию как завоеватели - устанавливать свои порядки и силой навязывать свою веру. Но с тех пор изменилось очень многое. Изменилось международное положение и России, и Польши. Не раз история распоряжалась так, что у наших государств оказывались общие враги. Полякам и самим пришлось в течение долгих лет отстаивать свою независимость и свою национально-культурную идентичность. И почему-то мне кажется, что в свете последнего им будет понятен подвиг Минина и Пожарского и то почитание, которым их имена окружены в России, пусть даже прославились эти национальные герои русского народа в противостоянии Польше.
____________________________
См. также
1) Две Смуты, два юбилея (сопоставление событий Смутного Времени и Гражданской войны)
2) Мининская альтернатива (моя первая статья о подвиге Нижегородского Ополчения)
3) Памяти славного земляка (О Кузьме Минине)
4) Народное единство или классовая борьба? (об одной не очень удачной книжке, посвящённой Нижегородскому Ополчению)
Официальные власти назвали праздник в честь Нижегородского ополчения "днём народного единства". Безусловно, в том 1612 году подвиг Нижегородского Ополчения явил миру редкий пример национального единодушия перед лицом общей опасности, единения людей всех классов и сословий во имя спасения общего Отечества. И я об этом уже писал. И всё же мы погрешили бы против истины, если бы ограничились только этим аспектом преодоления Смуты.
Какие же уроки Нижегородского ополчения необходимо нам усвоить сегодня? Прежде всего, торжество Нижегородского ополчения - это торжество Православия. В начале XVII века, как справедливо указывал Патриарх Кирилл, Россия оказалась перед религиозным вызовом. Москва была захвачена интервентами-иноверцами, бояре-изменники пригласили на русский трон королевича-католика, и утверждение польского владычества на русских землях означало - не больше, не меньше - ликвидацию русского Православия. Немало в те годы полегло от рук интервентов-католиков православных новомучеников. Нам не нужно гадать, какая участь ждала бы Россию, проиграй тогда мининское ополчение. Нам достаточно просто взглянуть на Украину XVII века, где польское владычество утвердилось.
Во-вторых - и лично для меня это немаловажно - победа над польско-литовской интервенцией стала победой церковного послушания. Минин не по собственному почину обращался с призывами к согражданам: его на создание нового ополчения благословил Патриарх Гермоген. Одержало бы победу ополчение, если бы не эта санкция высшей церковной власти? Не уверен. Было же в 1611 году ополчение Прокопия Ляпунова и благополучно потерпело поражение. С ратниками же Минина и Пожарского - порой возникает стойкое ощущение - была Божия рука и Божия сила. Иначе как объяснить победу плохо вооружённых и ещё хуже организованных ополченцев над опытными и превосходившими числено войсками гетмана Ходкевича?
В-третьих, Нижегородское ополчение - яркий пример подлинного подвижничества. Когда вспоминают о средневековых крестовых походах и пытаются отыскать им аналог в православном мире, обычно говорят либо о казачестве либо о Белом Движении в Гражданскую войну. И мало кому приходит в голову мысль, что освободительный поход Минина и Пожарского на Москву по сути своей был самым настоящим крестовым походом. Ополчение собиралось с полным самоотвержением. Минин с паперти Иоанно-Предтеченской Церкви в Нижнем Новгороде призывал сограждан: "Имущество своё продадим, жён и детей заложим"... И действительно - и продавали, и закладывали, отказывались в буквальном смысле от всего, что имели, ради того, чтобы экипировать и вооружить ополчение, предназначенное для высокой религиозной миссии - освобождения московских святынь из рук иноверцев. То есть, мы имеем войну с ярко выраженной религиозной мотивацией, которую ведут люди, пожертвовавшие во имя победы буквально всем. Аскеты. Мог ли Бог оставить без вознаграждения такой порыв?
И вот тут очень важный момент. Если западноевропейские крестовые походы совершались за тридевять земель, если европейские рыцари-крестоносцы отправлялись в чужую, в общем-то, для них страну, то ополченцы Минина шли освобождать своё Отечество. Сколько бы кто ни делал вид, что все религии равны и все учат одному и тому же, от этого фундаментального различия двух традиций никуда не деться. Запад стремился к завоевательным походам, к покорению чужих народов, к навязыванию собственного образа жизни. Русская православная цивилизация утверждала противоположный воинский идеал - идеал защитника, не стремящегося вмешиваться в жизнь других народов, но ревностно оберегающего собственную независимость и собственную веру. При всём уважении к подвижничеству крестоносцев я вынужден признать: подвиг ополченцев Минина, при схожести мотивации, несоизмеримо выше.
Минин и Пожарский - русско-православный типаж крестоносца
Стоит вспомнить - и я не устану об этом напоминать - что прежде военной победы над внешним врагом Минин должен был одержать победу над самим собой. Да, он создал ополчение фактически с нуля, да, люди верили ему и охотно отдавали последнее, понимая, что это - ради спасения веры и Отечества. Было, отчего закружиться голове. Но Минин остался чужд пустого тщеславия. Он понимал, что не имеет должного военного опыта и должных полководческих дарований, ибо профессиональным военным никогда не являлся. И потому сознательно уступил роль командира ополчения воеводе князю Пожарскому. Минина интересовала свобода России и спасение Православия, а какова при этом будет его личная роль, его мало волновало. Как часто нам сегодня не хватает именно такого смирения, такой готовности просто служить Отечеству, не настаивая на своих мнениях и не пытаясь любой ценой протолкнуть именно свои идеи. "Да возвеличится Россия, да сгинут наши имена!" - Минин не мог знать этих строк, написанных много лет спустя после его кончины, но этому принципу он следовал неуклонно. А как часто сегодня хорошее и благородное дело губится на корню амбициями участников, нашей неуступчивостью, нашим желанием непременно настоять на своём, нашими взаимными подозрениями и обвинениями!
И вот только теперь настало время вспомнить о народном единстве. Собственно, без всецелого самоотречения и смирения, явленного как Мининым, так и его ополченцами, никакого народного единства попросту не смогло бы возникнуть. Но там, где человек отрекается буквально от всего своего во имя Родины и Церкви, там не остаётся места для разногласий, ибо там - только совместное служение, перед которым поистине все равны, от нищего голодранца до князя. Вот в чём секрет "мининской альтернативы". От послушания - к смирению, от смирения - к самоотречению, от самоотречения - к единству, и через всё это красной нитью проходит горячая любовь к Отечеству и отеческой вере. Ибо без любви всё выше перечисленное стало бы просто невозможно. Неприподъёмно для сил человеческих.
Вот - горизонт, к которому нам надо стремиться. Вот - образец нам для подражания сегодня, когда вызовы, обращаемые внешним миром к России, отнюдь не стали мягче. А теперь давайте сядем и трезво оценим себя и состояние собственного ума - насколько мы близки к этому образцу. И если далеки - начали ли хотя бы приближаться к нему.
Торжества в Нижнем Новгороде по случаю Дня Народного Единства.
Фото сделано несколько лет тому назад. Наши современники охотно примеряют на себя костюмы начала XVII века.
Но готовы ли они примерить на себя ту нравственную планку, которую установили своим подвигом Минин и Пожарский?
А вот какого вывода ни в коем случае нельзя делать из событий 406-летней давности - так это вывода о перманентной враждебности поляков России и русскому народу. Да, в начале XVII столетия поляки пришли в Россию как завоеватели - устанавливать свои порядки и силой навязывать свою веру. Но с тех пор изменилось очень многое. Изменилось международное положение и России, и Польши. Не раз история распоряжалась так, что у наших государств оказывались общие враги. Полякам и самим пришлось в течение долгих лет отстаивать свою независимость и свою национально-культурную идентичность. И почему-то мне кажется, что в свете последнего им будет понятен подвиг Минина и Пожарского и то почитание, которым их имена окружены в России, пусть даже прославились эти национальные герои русского народа в противостоянии Польше.
____________________________
См. также
1) Две Смуты, два юбилея (сопоставление событий Смутного Времени и Гражданской войны)
2) Мининская альтернатива (моя первая статья о подвиге Нижегородского Ополчения)
3) Памяти славного земляка (О Кузьме Минине)
4) Народное единство или классовая борьба? (об одной не очень удачной книжке, посвящённой Нижегородскому Ополчению)