Сергей Михалков - о Сталине и Маннергейме
На днях мне попался под руки любопытный сборник басен Сергея Михалкова. Да-да, того самого, автора слов нашего государственного гимна. Среди этих басен много весьма любопытных. Есть те, которые, что называется, на все времена, высмеивающие общечеловеческие пороки. Есть очень удачные - на исторические темы, доставляющие немало приятных минут истинным ценителям нашей истории ХХ столетия. Но одна из них обратила на себя внимание особо. Обратила прежде всего тем, что объектом сатиры в ней оказался никто иной, как Сталин. И эта басня, если и не разрушает сложившееся в постсоветском обществе представление о Михалкове как о "придворном" поэте "диктатора с трубкой", то способна эти представления серьёзно поколебать. Называется басня "Заяц во хмелю".
В день именин, а может быть, рожденья,
Был Заяц приглашен к Ежу на угощенье.
В кругу друзей, за шумною беседой,
Вино лилось рекой. Сосед поил соседа.
И Заяц наш как сел,
Так, с места не сходя, настолько окосел,
Что, отвалившись от стола с трудом,
Сказал: "Пшли домой!" - "Да ты найдешь ли дом? -
Спросил радушный Еж.-
Поди как ты хорош!
Уж лег бы лучше спать, пока не протрезвился!
В лесу один ты пропадешь:
Все говорят, что Лев в округе объявился!"
Что Зайца убеждать? Зайчишка захмелел.
"Да что мне Лев!- кричит.- Да мне ль его бояться?
Я как бы сам его не съел!
Подать его сюда! Пора с ним рассчитаться!
Да я семь шкур с него спущу!
И голым в Африку пущу!.."
Покинув шумный дом, шатаясь меж стволов,
Как меж столов,
Идет Косой, шумит по лесу темной ночью:
"Видали мы в лесах зверей почище львов,
От них и то летели клочья!.."
Проснулся Лев, услышав пьяный крик,-
Наш Заяц в этот миг сквозь чащу продирался.
Лев - цап его за воротник!
"Так вот кто в лапы мне попался!
Так это ты шумел, болван?
Постой, да ты, я вижу, пьян -
Какой-то дряни нализался!"
Весь хмель из головы у Зайца вышел вон!
Стал от беды искать спасенья он:
"Да я... Да вы... Да мы... Позвольте объясниться!
Помилуйте меня! Я был в гостях сейчас.
Там лишнего хватил. Но все за Вас!
За Ваших Львят! За Вашу Львицу!-
Ну, как тут было не напиться?!"
И, когти подобрав, Лев отпустил Косого.
Спасен был хвастунишка наш.
____________________________________
Лев пьяных не терпел, сам в рот не брал хмельного,
Но ... обожал подхалимаж.
Дата написания басни - 1945 год. Уже одно это наводит на мысль, что без отсылок к теме Великой Отечественной войны тут не обошлось: Михалков живо реагировал на события на фронтах, следил за ними, а 1945 год, наверное, уже навсегда в сознании человека европейской, а особенно русской культуры - это год Великой Победы. И образ перепившегося зайца, угрожающего спустить шкуру со льва, вполне узнаваем. Это никто иной, как Карл Густав Маннергейм, главный виновник блокады Ленинграда, гитлеровский палач, мемориальную доску в честь которого не так давно пытались установить в Петербурге и вынуждены были в итоге убрать по неустанным требованиям народа.
Маннергейм уже один раз получил "горячих" от русских - во время Зимней войны. Тогда, правда, финны сумели нанести Красной Армии потери, многократно превышающие собственные потери финнов - сказалось и незнание театра военных действий, и переоценка возможностей левой оппозиции в Финляндии, и отсутствие - в связи с предыдущим пунктом - надлежащей резведки оборонительных позиций врага, и ещё множество факторов, но так или иначе, даже при таком соотношении потерь Финляндия оказалась вынуждена признать себя побеждённой. Казалось бы - ну, пойми ты, что с Россией, при её практически неограниченных ресурсах, тебе не тягаться, и сиди себе тихо в своей Финляндии, жуй шпроты и любуйся на Балтику. Но Маннергейм уверовал, что Красная Армия - колосс на глиняных ногах, который достаточно лишь подтолкнуть. И когда 22 июня 1941 года Германия вероломно напала на СССР и начала теснить советские войска по всем фронтам, Маннергейм, точь-в-точь как тот окосевший от водки заяц, решил, что настало время реванша.
Да что там Лев! Подать его сюда! Пора с ним рассчитаться! Да я семь шкур с него спущу!
И голым в Африку пущу!
Он уже приказ заготовил на взятие Ленинграда - точнее, Петербурга, ибо как по немецким, так и по финским документам город на Неве назывался только так. Но мужественное сопротивление бойцов Красной Армии, сражавшихся на сей раз на своей земле, остановило наступление финской армии на дальних подступах к городу. Лениград устоял - а в 1943 - 1944 годах войска маршала Кирилла Мерецкова, давнего знакомого Маннергейма по Зимней войне, погнали финских захватчиков и их немецких хозяев с русской земли. Русский лев таки взял зарвавшегося финского зайца за воротник.
"Так вот кто в лапы мне попался! Так это ты шумел, болван?"
Конец этой поучительной истории общеизвестен. Летом 1944 года Финляндия запросила мира. Фашист Рюти оставил пост президента Финляндии, сменивший его на этом посту маршал Маннергейм разорвал отношения с терпящей крах гитлеровской Германией, а в победном мае 1945 года газеты опубликовали его официальное обращение к руководству СССР, в котором бывший палач мирных ленинградцев униженно поздравлял своих победителей и лично Сталина с победой над Германией.
"Помилуйте меня! Я был в гостях сейчас. Там лишнего хватил. Но все за Вас! За Ваших Львят! За Вашу Львицу!-
Ну, как тут было не напиться?!"
Увы, Сталин, точь-в-точь как Лев из басни, обожал подхалимаж. Потому и вычеркнул собственноручно имя Маннергейма из списка нацистских военных преступников, запретив советским дипломатам добиваться его выдачи.
Почему же советская цензура пропустила эту басню с сатирой на чересчур чувствительного к знакам внимания кремлёвского старичка? Причин может быть несколько. Во-первых, фигура Сталина была хорошо зашифрована. Вряд ли диктатор с трубкой, любивший выпить в хорошей компании, был способен узнать себя в Льве-трезвеннике, который "пьяных не терпел, сам в рот не брал хмельного". А во-вторых из двух персонажей басни могучий Лев явно вызывает больше симпатий, чем пьяный хвастун Заяц, дошедший под влиянием винных паров до полной неадекватности. Так что если бы аллегория на Сталина и оказалась бы расшифрована, "вождь и учитель" только посмеялся бы над ней, но вряд ли стал бы карать. Тем не менее, его любовь к подхалимажу позволила сохранить жизнь одному из наиболее мерзких нацистских преступников. А спустя семьдесят с небольшим лет - и попытаться слепить из этого наглого захватчика, банально не рассчитавшего собственных сил, "спасителя Ленинграда".
Такой вот опыт расшифровки аллегорий.
В день именин, а может быть, рожденья,
Был Заяц приглашен к Ежу на угощенье.
В кругу друзей, за шумною беседой,
Вино лилось рекой. Сосед поил соседа.
И Заяц наш как сел,
Так, с места не сходя, настолько окосел,
Что, отвалившись от стола с трудом,
Сказал: "Пшли домой!" - "Да ты найдешь ли дом? -
Спросил радушный Еж.-
Поди как ты хорош!
Уж лег бы лучше спать, пока не протрезвился!
В лесу один ты пропадешь:
Все говорят, что Лев в округе объявился!"
Что Зайца убеждать? Зайчишка захмелел.
"Да что мне Лев!- кричит.- Да мне ль его бояться?
Я как бы сам его не съел!
Подать его сюда! Пора с ним рассчитаться!
Да я семь шкур с него спущу!
И голым в Африку пущу!.."
Покинув шумный дом, шатаясь меж стволов,
Как меж столов,
Идет Косой, шумит по лесу темной ночью:
"Видали мы в лесах зверей почище львов,
От них и то летели клочья!.."
Проснулся Лев, услышав пьяный крик,-
Наш Заяц в этот миг сквозь чащу продирался.
Лев - цап его за воротник!
"Так вот кто в лапы мне попался!
Так это ты шумел, болван?
Постой, да ты, я вижу, пьян -
Какой-то дряни нализался!"
Весь хмель из головы у Зайца вышел вон!
Стал от беды искать спасенья он:
"Да я... Да вы... Да мы... Позвольте объясниться!
Помилуйте меня! Я был в гостях сейчас.
Там лишнего хватил. Но все за Вас!
За Ваших Львят! За Вашу Львицу!-
Ну, как тут было не напиться?!"
И, когти подобрав, Лев отпустил Косого.
Спасен был хвастунишка наш.
____________________________________
Лев пьяных не терпел, сам в рот не брал хмельного,
Но ... обожал подхалимаж.
Дата написания басни - 1945 год. Уже одно это наводит на мысль, что без отсылок к теме Великой Отечественной войны тут не обошлось: Михалков живо реагировал на события на фронтах, следил за ними, а 1945 год, наверное, уже навсегда в сознании человека европейской, а особенно русской культуры - это год Великой Победы. И образ перепившегося зайца, угрожающего спустить шкуру со льва, вполне узнаваем. Это никто иной, как Карл Густав Маннергейм, главный виновник блокады Ленинграда, гитлеровский палач, мемориальную доску в честь которого не так давно пытались установить в Петербурге и вынуждены были в итоге убрать по неустанным требованиям народа.
Маннергейм уже один раз получил "горячих" от русских - во время Зимней войны. Тогда, правда, финны сумели нанести Красной Армии потери, многократно превышающие собственные потери финнов - сказалось и незнание театра военных действий, и переоценка возможностей левой оппозиции в Финляндии, и отсутствие - в связи с предыдущим пунктом - надлежащей резведки оборонительных позиций врага, и ещё множество факторов, но так или иначе, даже при таком соотношении потерь Финляндия оказалась вынуждена признать себя побеждённой. Казалось бы - ну, пойми ты, что с Россией, при её практически неограниченных ресурсах, тебе не тягаться, и сиди себе тихо в своей Финляндии, жуй шпроты и любуйся на Балтику. Но Маннергейм уверовал, что Красная Армия - колосс на глиняных ногах, который достаточно лишь подтолкнуть. И когда 22 июня 1941 года Германия вероломно напала на СССР и начала теснить советские войска по всем фронтам, Маннергейм, точь-в-точь как тот окосевший от водки заяц, решил, что настало время реванша.
Да что там Лев! Подать его сюда! Пора с ним рассчитаться! Да я семь шкур с него спущу!
И голым в Африку пущу!
Он уже приказ заготовил на взятие Ленинграда - точнее, Петербурга, ибо как по немецким, так и по финским документам город на Неве назывался только так. Но мужественное сопротивление бойцов Красной Армии, сражавшихся на сей раз на своей земле, остановило наступление финской армии на дальних подступах к городу. Лениград устоял - а в 1943 - 1944 годах войска маршала Кирилла Мерецкова, давнего знакомого Маннергейма по Зимней войне, погнали финских захватчиков и их немецких хозяев с русской земли. Русский лев таки взял зарвавшегося финского зайца за воротник.
"Так вот кто в лапы мне попался! Так это ты шумел, болван?"
Конец этой поучительной истории общеизвестен. Летом 1944 года Финляндия запросила мира. Фашист Рюти оставил пост президента Финляндии, сменивший его на этом посту маршал Маннергейм разорвал отношения с терпящей крах гитлеровской Германией, а в победном мае 1945 года газеты опубликовали его официальное обращение к руководству СССР, в котором бывший палач мирных ленинградцев униженно поздравлял своих победителей и лично Сталина с победой над Германией.
"Помилуйте меня! Я был в гостях сейчас. Там лишнего хватил. Но все за Вас! За Ваших Львят! За Вашу Львицу!-
Ну, как тут было не напиться?!"
Увы, Сталин, точь-в-точь как Лев из басни, обожал подхалимаж. Потому и вычеркнул собственноручно имя Маннергейма из списка нацистских военных преступников, запретив советским дипломатам добиваться его выдачи.
Почему же советская цензура пропустила эту басню с сатирой на чересчур чувствительного к знакам внимания кремлёвского старичка? Причин может быть несколько. Во-первых, фигура Сталина была хорошо зашифрована. Вряд ли диктатор с трубкой, любивший выпить в хорошей компании, был способен узнать себя в Льве-трезвеннике, который "пьяных не терпел, сам в рот не брал хмельного". А во-вторых из двух персонажей басни могучий Лев явно вызывает больше симпатий, чем пьяный хвастун Заяц, дошедший под влиянием винных паров до полной неадекватности. Так что если бы аллегория на Сталина и оказалась бы расшифрована, "вождь и учитель" только посмеялся бы над ней, но вряд ли стал бы карать. Тем не менее, его любовь к подхалимажу позволила сохранить жизнь одному из наиболее мерзких нацистских преступников. А спустя семьдесят с небольшим лет - и попытаться слепить из этого наглого захватчика, банально не рассчитавшего собственных сил, "спасителя Ленинграда".
Такой вот опыт расшифровки аллегорий.