Светлой памяти Михаила Дмитриевича Скобелева
В этом году - 140-летний юбилей Русско-Турецкой войны за освобождение Болгарии, начавшейся весной 1877 года и завершившейся год спустя, в 1878-м. Так получилось, что самым известным русским военачальником этой войны был Михаил Дмитриевич Скобелев, скончавшийся пять лет спустя - в 1882-м. И как раз сегодня, 7 июля - 135-летняя годовщина со дня его смерти.
Конный портрет М.Д. Скобелева в его "классическом" образе -
в белом кителе и на белом коне. Именно таким он запомнился своим солдатам.
Скобелев скончался в гостинице "Англия", на углу Столешникова переулка и Петровки в Москве, куда он приехал в гости к своему другу И. Аксакову. Об обстоятельствах кончины генерала спорят до сих пор. Он умер скоропостижно, не дожив даже до 40 лет, в расцвете сил, когда, казалось, основные его свершения на полководческом поприще ещё впереди. Ничто не предвещало столь трагической и быстрой развязки. Злые языки поговаривали, что Скобелев был устранён, если не по прямому приказу, то, во всяком случае, с тайного согласия императора Александра III. И в самом деле, несдержанный на язык Скобелев порой весьма жёстко критиковал политику Александра III за отказ от части реформ своего отца и за непоследовательность в проведении национальной политики. Скобелев носился с идеей освобождения славянских народов и образования чего-то вроде всеславянской федерации с Россией во главе, а также с мыслью об окончательном разрешении "Восточного вопроса" (что мыслилось генералом как занятие Константинополя и установление российского контроля над Черноморскими проливами). Поездка же в Германию, совершённая им в 1879 году по поручению покойного государя Александра Освободителя укрепила его в мысли, что Германия готовит войну против России и что вооружённое столкновение двух империй неизбежно. "Немцы - враги", - весьма недвусмысленно (и публично!) заявил он за несколько месяцев до своей кончины. Миролюбивая политика Александра III, не настроенного воевать и предпочитавшего сосредоточиться на внутренних проблемах России, международные же осложнения решать дипломатическим путём, не могла не казаться Скобелеву трусливой и предательской. В итоге в обществе ходили упорные слухи, что строптивый генерал презирает нового царя и что царь платит ему той же монетой. Уверенно говорили о скорой отставке Скобелева. Александр III, видя широкую популярность героя Плевны и Шипки, на такую меру не решился. Что только подогрело слухи о его причастности к убийству генерала.
С другой стороны, доброжелатели Скобелева, его подлинные друзья были убеждены, что убийство популярного военачальника организовано либо германскими спецслужбами (называли даже имя канцлера Бисмарка в качестве возможного заказчика), либо германофильской партией внутри России. Известно, что В. Чичерина предостерегала Скобелева, "как бы какой проклятый немец его не подстрелил". "Вы сегодня, как никогда, принадлежите России", - пишет она. Известно также, что незадолго до смерти Скобелев передал какие-то документы своему другу и единомышленнику И. Аксакову, предупредив: "Боюсь, что у меня их украдут". Всё это подогревало страсти вокруг преждевременной смерти генерала, случившейся при столь странных обстоятельствах.
Михаил Дмитриевич Скобелев на смертном одре.
Обвинения в адрес императора Александра Александровича можно уверенно отмести: Б. Костин пишет, что при последней встрече со Скобелевым они расстались друзьями. И даже такой ненавистник Александра III, как Н. Кнорринг, указывает, что после этой встречи Скобелев прекратил все свои оппозиционные выступления против царя, признав его критику в свой адрес доброжелательной и справедливой. Сложнее говорить о немецком следе. Я не хочу вдаваться в конспирологию, а потому, не имея чётких фактических данных о причинах скоропостижной смерти Скобелева, не стану делать относительно её никаких выводов. Михаил Дмитриевич интересен не своей смертью, а своей жизнью.
Генерал Михаил Скобелев был военным новой формации, детищем эпохи Александра Освободителя и его Великих Реформ. Встав на путь демократизации страны, Александр Николаевич явился выразителем чаяний довольно крупной общественной партии - и одновременно вызвал к жизни целую плеяду талантливых общественных деятелей и не менее талантливых публицистов. Великие Реформы раскрепощали человека - в самом широком смысле слова. Они позволили широкой общественности ощутить свою причастность к судьбе страны, а высшие круги заставили считаться с мнениями простых людей. Армия переходила на всеобщую воинскую повинность. В этих условиях руководить войсками по-старому, по-павловски, полагая солдат слепым орудием и надеясь только на палочную дисциплину, становилось решительно невозможно. Напротив, оказался востребован опыт таких военачальников, как Суворов и Нахимов, видевших в подчинённых равных себе людей и поощрявших сознательность и разумную инициативу. И именно таким военачальником оказался М.Д. Скобелев.
Михаил Дмитриевич вступил на военное поприще в 1861 году - как раз в тот самый год, когда Александр II отменил крепостное право. А в 1864 году уже принял своё боевое крещение. В этот период в Польше беспорядки, подогреваемые с запада, переросли в мощное и кровавое антирусское восстание. Причём было бы ошибочно трактовать это восстание как народное движение против своих угнетателей - руководящей силой мятежников были богатейшие слои польского населения, жертвами же повстанцев становились не столько чиновники русской "оккупационной" администрации, сколько простые бедные крестьяне - в Польше и прилегающих к ней областях Малороссии и Белоруссии среди крестьян преобладал православный восточно-славянский элемент. И именно этих крестьян - белорусов и малороссов - повстанцы резали с особой жестокостью, вспарывали им животы, отворачивали на груди кожу по форме лацканов...
Скобелев направился на войну добровольцем. Сопровождая в Варшаву в качестве ординарца генерала Баранова, он, кавалергард, отпросился в Лейб-Гвардии Гродненский гусарский полк, непосредственно принимавший участие в боях. 19 марта 1864 года этот перевод состоялся. Однако, уже в ожидании приказа о переводе Михаил Дмитриевич присоединился добровольно к одному из армейских полков, преследовавший банду некоего Шпака. С 31 марта Скобелев состоит в отряде Занкисова. За ликвидацию банды Шемиота в Радковицком лесу Скобелев удостоился ордена Св. Анны 4-й степени.
Скобелев поручиком Лейб-Гвардии Гродненского гусарского полка.
Обратим внимание на важную черту - она была характерна для Скобелева и в дальнейшем. Михаил Дмитриевич никогда не ограничивается кругом своих должностных обязанностей, но всегда напрашивается туда, где потруднее. Со временем это станет одной из важных особенностей его полководческого почерка. В 1877 году, когда была объявлена война Турции, Скобелев занимал почётную и важную для России должность губернатора Туркестанского края. Но усидеть на месте в то время, когда другие офицеры Русской Армии сражаются за свободу угнетённых славян, было для Скобелева решительно невозможно - и он пишет прошение о зачислении его в действующую армию. Принимает назначение во второстепенный отряд своего отца, генерала Дмитрия Скобелева (ничем на той войне не отличившегося). Безропотно сносит насмешки коллег, приклеивших ему прозвище "победитель халатников". И когда настаёт час Х - напрашивается ординарцем к Драгомирову, чья дивизия первой форсировала Дунай. Как мы уже знаем, инициатива Скобелева дала свои плоды: немедленно по прибытии на вражеский берег он отправился на рекогносцировку и обнаружил-таки то, что искал - слабое место в турецкой обороне. А заодно - стал свидетелем начала отхода турок. Возглавив атаку русской пехоты, Михаил Дмитриевич решил исход сражения.
Михаил Скобелев на фронте Русско-Турецкой войны
Другой особенностью Скобелева-полководца было умение сочетать порыв, импровизацию, чисто суворовский натиск - и точный расчёт бывалого генштабиста (Скобелев окончил Академию Генерального Штаба в 1868 году). Другим полководцам 1877 года, а паче - кабинетным "стратегам", кучковавшимся вокруг великого князя Николая Николаевича, Скобелев порой казался безрассудным до отчаяния, в действительности же его отличала крайняя осторожность, вызванная стремлением сохранять по возможности солдатские жизни. Скобелев никогда не открывал боевых действий без предварительной тщательной рекогносцировки. Причём на рекогносцировках не щадил себя, подбираясь вплотную к вражеским позициям. Зато и скобелевские атаки почти всегда увенчивались успехом. Неудача постигла его лишь под Плевной, но в этом не было вины Михаила Дмитриевича: он, по своему обыкновению, тщательно изучил врага и его позиции и точно знал, где ключ к обороне Османа-Нури-паши. Вот только высшее начальство побоялось довериться неугомонному генералу и не дало ему подкрепления.
Верным доказательством того, что Скобелев никогда не атаковал опрометчиво, стало Шейновское сражение. Отряд Скобелева, двигавшийся из трёх русских отрядов по самому трудному (хотя и не самому длинному) маршруту, не успел к началу боевых действий. Когда его солдаты начали спуск с Балкан, колонна генерала Святополк-Мирского уже вела ожесточённый бой с турками. Генерал Радецкий, руководивший всей операцией, вынужден был со второй колонной предпринять кровопролитные лобовые атаки на турецкие укрепления - без надежды на успех, но с расчётом отвлечь от Святополк-Мирского часть турецких сил и спасти последнего от разгрома. Атака Скобелевского отряда могла бы в тот же день решить исход сражения - но уже стемнело, а с Балкан Скобелев успел спустить лишь два полка. И Михаил Дмитриевич принимает решение, за которое его неоднократно потом упрекали - отложить атаку на день, дабы избежать разгрома по частям. Радецкий, получив объяснительную Скобелева был вынужден согласиться с его доводами. Атака на следующий день закончилась взятием шейновских укреплений и капитуляцией армии Вессель-паши.
Шейновское сражение. Отряд Скобелева спускается с Балкан.
Скобелев, как никто в той войне, понимал психологию солдата. И знал - точь-в-точь, как покойный адмирал Нахимов, что на смерть идут у того командира, который сам смерти не боится. И потому рассматривал собственную персону как свой личный и последний резерв. И если наступающие войска останавливались, если их порыв под неприятельским огнём начинал выдыхаться, а свежих частей в распоряжении генерала не оставалось, он лично возглавлял атаку. Появляться перед строем он любил эффектно и броско - как правило, в белом кителе, хорошо заметном с неприятельских позиций, и верхом на белом коне. Солдаты видели эту безудержную храбрость своего командира, и среди них ходили упорные слухи, что Скобелев "заговорённый". И при виде его войска бросались в атаку и врывались во вражеские укрепления.
Скобелев ведёт в атаку своих солдат. Предположительно - "третья Плевна"
Но тот же Скобелев во время осады Плевны осенью 1877 года - заботливый хозяйственник, от взгляда которого не укроется никакая мелочь. Солдаты у него неизменно накормлены и размещены с максимально возможным в тех условиях удобством, раненым своевременно оказана помощь. Даже такие мелочи, как ассенизация бивуака, не ускользали от его внимания: если уж решена длительная стоянка на одном месте, то стоит озаботиться предотвращением эпидемий среди бойцов, а раз так - необходимо поддерживать чистоту. Офицеры, позволявшие себе пренебрежительное обхождение с солдатами, под началом Скобелева не задерживались: Скобелев учил подчинённых ему командиров видеть в солдате прежде всего сознательного гражданина, которого надлежит уважать и стимулировать на боевую работу не угрозами и бранью, а долгими и тщательными разъяснениями. Он и сам любил проводить время с солдатами, рассказывая им разные поучительные истории из собственной боевой биографии.
Это, однако, не означало ослабления дисциплины. В вопросе дисциплины Скобелев был неумолим, понимая, что именно в ней - залог успешных действий отряда, а значит, в конечном счёте, сбережение солдатских жизней. Для него ничего не стоило устроить проявившему неустойчивость батальону строевые учения прямо под огнём неприятеля, при этом генерал и сам подвергался равной с солдатами опасности.
Михаил Дмитриевич старался давать дорогу всевозможным нововведениям в военном деле, если видел их полезность. Так, во время штурма Ловчи командир, вовремя приказавший солдатам залечь под вражеским огнём, удостоился от него благодарности. После капитуляции Плевны Скобелев вооружил часть своих пехотинцев (он был на тот момент командиром 16-й пехотной дивизии) трофейными турецкими винтовками, обладавшими большей скорострельностью, нежели русские - и не просчитался: этот отряд с трофейными винтовками блестяще проявил себя в последующих боях. В ходе своей Ахалтекинской экспедиции, закончившейся присоединением к России Туркменистана и разгромом важной крепости исламистов Геок-Тепе, Скобелев активно применял новые виды оружия, в частности, ракеты. Тут, кстати, снова во всей красе проявила себя храбрость Скобелева: когда одна из ракет забарахлила и упала в расположении русских войск, Михаил Дмитриевич наехал на неё своим конём. Конь был ранен взрывом, но жизни солдат были спасены. Такого самопожертвования солдаты не забывают - тем более, что в России, недавно освободившейся от крепостнических порядков и остававшейся в рамках прежней сословной иерархии, подобное поведение было в новинку.
Штурм Геок-Тепе
К слову, Ахалтекинская экспедиция Скобелева сегодня часто становится предметом бессовестных спекуляций. Всевозможные неонацистские пропагандисты подчёркивают решительность и беспощадность Скобелева в борьбе с исламистами, выпячивают его приказ "распахать Геок-Тепе", указывают на то, что крепость была им отдана на четыре дня на разграбление войскам, а отступившие от неё текинцы преследовались и уничтожались - это поведение генерала ставится в образец и подчёркнуто противопоставляется "антинациональной" и "русофобской" политике современной России. Однако, Скобелев сам объяснял причины столь суровых мер, принятых им: это Азия, исламский мир не мыслит победы без ограбления поверженного неприятеля, и если русские войска воздаржатся от этой "варварской" меры, азиаты никогда не сочтут их победу окончательной. Но когда победа обеспечена и недавний враг изъявляет покорность, тот же Скобелев указывает: "Наступает новое время полной равноправности и имущественной обеспеченности для населения, раз признавшего наши законы. По духу нашей среднеазиатской политики париев нет: это наша сила перед Англией. Чем скорее будет положен в тылу предел военному деспотизму и военному террору, тем выгоднее для русских интересов". Более того: Кнорринг указывает, со ссылками на письма самого Скобелева, что Михаил Дмитриевич рассматривал колонизацию Средней Азии не как самоцель, а как стратегическую операцию с далеко идущими целями. Предполагалось создать в Средней Азии прочный военный плацдарм на случай политических осложнений с Англией - и действовать оттуда против британских владений в Индии и Афганистане, если Британская империя снова попытается вмешаться в русские дела и противодействовать интересам России на Ближнем Востоке. Скобелев чётко извлёк уроки как из поражения в Крымской войне, так и из недавней войны - Русско-Турецкой, в ходе которой Россия вполне могла бы овладеть Константинополем и проливами, этим, по меткому выражению славянофильских публицистов, "ключом от собственного дома", но не решилась из опасения войны с Англией и разрыва с Германией. И планируя диверсии против англичан в Азии, Скобелев рассчитывал привлечь на сторону России недавно покорённых им туркмен (отличные боевые качества которых он также не преминул отметить) и пуштунские племена (также враждебно настроенные к англичанам). Что бы мог Михаил Дмитриевич сказать радетелям о "едином братстве белых европейских народов" и борцам за "расоово правильную Россию", предоставляю судить своим читателям.
В последний год своей жизни Скобелев сделал несколько громких заявлений относительно стратегических целей России на ближайшее время, к которым он относил освобождение славянских народов и окончательное решение "Восточного вопроса". И совершенно справедливо оценивал на этом пути как главного врага Германию. Михаил Дмитриевич ездил в Германию в 1879 году по поручению Александра Освободителя, много занимался изучением немецкой армии, написал по итогам этой своей поездки увесистую книжку (снова обстоятельность генштабиста!), так что его выводы не были голословны и не основывались на личных предпочтениях генерала. Германия уже однажды нанесла России удар в спину - в 1878 году, фактически вырвав у неё купленную большой кровью победы и сведя к минимуму результаты Освободительной войны. Вместо единой и независимой Болгарии, к которой стремилось правительство Александра II и которой сочувствовал Скобелев, получили разделённый братский, славянский и православный, народ, большая половина которого возвращалась под власть турок, пусть и с некоторыми оговорками. В будущем же борьба России за освобождение славянства неизбежно должна была привести к конфликту с Австро-Венгрией, связанной стратегическими интересами с Германией. Сама же Германия бредила "дранг-нах-остеном" и рассматривала русские территории как объект возможной колонизации, что также не укрылось от наблюдательного генерала. Политические обиды наслаивались на результаты наблюдений - и отливались в чёткую политическую доктрину.
Михаил Дмитриевич Скобелев в последний годы жизни.
Скобелеву не суждено было дожить до того дня, когда эта доктрина возобладает в русской политике. Но уже при его жизни эти идеи нашли немало сторонников как в самой России, так и за рубежом. И немало противников, объявивших Михаила Дмитриевича опасным вольнодумцем, бонапартистом и чуть ли не революционером. В конечном счёте именно популярности своих последних выступлений Скобелев обязан столь пристальным вниманием к обстоятельствам своей кончины и мутными слухами, окружившими её.
Тема, несомненно, ещё будет продолжена.
Конный портрет М.Д. Скобелева в его "классическом" образе -
в белом кителе и на белом коне. Именно таким он запомнился своим солдатам.
Скобелев скончался в гостинице "Англия", на углу Столешникова переулка и Петровки в Москве, куда он приехал в гости к своему другу И. Аксакову. Об обстоятельствах кончины генерала спорят до сих пор. Он умер скоропостижно, не дожив даже до 40 лет, в расцвете сил, когда, казалось, основные его свершения на полководческом поприще ещё впереди. Ничто не предвещало столь трагической и быстрой развязки. Злые языки поговаривали, что Скобелев был устранён, если не по прямому приказу, то, во всяком случае, с тайного согласия императора Александра III. И в самом деле, несдержанный на язык Скобелев порой весьма жёстко критиковал политику Александра III за отказ от части реформ своего отца и за непоследовательность в проведении национальной политики. Скобелев носился с идеей освобождения славянских народов и образования чего-то вроде всеславянской федерации с Россией во главе, а также с мыслью об окончательном разрешении "Восточного вопроса" (что мыслилось генералом как занятие Константинополя и установление российского контроля над Черноморскими проливами). Поездка же в Германию, совершённая им в 1879 году по поручению покойного государя Александра Освободителя укрепила его в мысли, что Германия готовит войну против России и что вооружённое столкновение двух империй неизбежно. "Немцы - враги", - весьма недвусмысленно (и публично!) заявил он за несколько месяцев до своей кончины. Миролюбивая политика Александра III, не настроенного воевать и предпочитавшего сосредоточиться на внутренних проблемах России, международные же осложнения решать дипломатическим путём, не могла не казаться Скобелеву трусливой и предательской. В итоге в обществе ходили упорные слухи, что строптивый генерал презирает нового царя и что царь платит ему той же монетой. Уверенно говорили о скорой отставке Скобелева. Александр III, видя широкую популярность героя Плевны и Шипки, на такую меру не решился. Что только подогрело слухи о его причастности к убийству генерала.
С другой стороны, доброжелатели Скобелева, его подлинные друзья были убеждены, что убийство популярного военачальника организовано либо германскими спецслужбами (называли даже имя канцлера Бисмарка в качестве возможного заказчика), либо германофильской партией внутри России. Известно, что В. Чичерина предостерегала Скобелева, "как бы какой проклятый немец его не подстрелил". "Вы сегодня, как никогда, принадлежите России", - пишет она. Известно также, что незадолго до смерти Скобелев передал какие-то документы своему другу и единомышленнику И. Аксакову, предупредив: "Боюсь, что у меня их украдут". Всё это подогревало страсти вокруг преждевременной смерти генерала, случившейся при столь странных обстоятельствах.
Михаил Дмитриевич Скобелев на смертном одре.
Обвинения в адрес императора Александра Александровича можно уверенно отмести: Б. Костин пишет, что при последней встрече со Скобелевым они расстались друзьями. И даже такой ненавистник Александра III, как Н. Кнорринг, указывает, что после этой встречи Скобелев прекратил все свои оппозиционные выступления против царя, признав его критику в свой адрес доброжелательной и справедливой. Сложнее говорить о немецком следе. Я не хочу вдаваться в конспирологию, а потому, не имея чётких фактических данных о причинах скоропостижной смерти Скобелева, не стану делать относительно её никаких выводов. Михаил Дмитриевич интересен не своей смертью, а своей жизнью.
Генерал Михаил Скобелев был военным новой формации, детищем эпохи Александра Освободителя и его Великих Реформ. Встав на путь демократизации страны, Александр Николаевич явился выразителем чаяний довольно крупной общественной партии - и одновременно вызвал к жизни целую плеяду талантливых общественных деятелей и не менее талантливых публицистов. Великие Реформы раскрепощали человека - в самом широком смысле слова. Они позволили широкой общественности ощутить свою причастность к судьбе страны, а высшие круги заставили считаться с мнениями простых людей. Армия переходила на всеобщую воинскую повинность. В этих условиях руководить войсками по-старому, по-павловски, полагая солдат слепым орудием и надеясь только на палочную дисциплину, становилось решительно невозможно. Напротив, оказался востребован опыт таких военачальников, как Суворов и Нахимов, видевших в подчинённых равных себе людей и поощрявших сознательность и разумную инициативу. И именно таким военачальником оказался М.Д. Скобелев.
Михаил Дмитриевич вступил на военное поприще в 1861 году - как раз в тот самый год, когда Александр II отменил крепостное право. А в 1864 году уже принял своё боевое крещение. В этот период в Польше беспорядки, подогреваемые с запада, переросли в мощное и кровавое антирусское восстание. Причём было бы ошибочно трактовать это восстание как народное движение против своих угнетателей - руководящей силой мятежников были богатейшие слои польского населения, жертвами же повстанцев становились не столько чиновники русской "оккупационной" администрации, сколько простые бедные крестьяне - в Польше и прилегающих к ней областях Малороссии и Белоруссии среди крестьян преобладал православный восточно-славянский элемент. И именно этих крестьян - белорусов и малороссов - повстанцы резали с особой жестокостью, вспарывали им животы, отворачивали на груди кожу по форме лацканов...
Скобелев направился на войну добровольцем. Сопровождая в Варшаву в качестве ординарца генерала Баранова, он, кавалергард, отпросился в Лейб-Гвардии Гродненский гусарский полк, непосредственно принимавший участие в боях. 19 марта 1864 года этот перевод состоялся. Однако, уже в ожидании приказа о переводе Михаил Дмитриевич присоединился добровольно к одному из армейских полков, преследовавший банду некоего Шпака. С 31 марта Скобелев состоит в отряде Занкисова. За ликвидацию банды Шемиота в Радковицком лесу Скобелев удостоился ордена Св. Анны 4-й степени.
Скобелев поручиком Лейб-Гвардии Гродненского гусарского полка.
Обратим внимание на важную черту - она была характерна для Скобелева и в дальнейшем. Михаил Дмитриевич никогда не ограничивается кругом своих должностных обязанностей, но всегда напрашивается туда, где потруднее. Со временем это станет одной из важных особенностей его полководческого почерка. В 1877 году, когда была объявлена война Турции, Скобелев занимал почётную и важную для России должность губернатора Туркестанского края. Но усидеть на месте в то время, когда другие офицеры Русской Армии сражаются за свободу угнетённых славян, было для Скобелева решительно невозможно - и он пишет прошение о зачислении его в действующую армию. Принимает назначение во второстепенный отряд своего отца, генерала Дмитрия Скобелева (ничем на той войне не отличившегося). Безропотно сносит насмешки коллег, приклеивших ему прозвище "победитель халатников". И когда настаёт час Х - напрашивается ординарцем к Драгомирову, чья дивизия первой форсировала Дунай. Как мы уже знаем, инициатива Скобелева дала свои плоды: немедленно по прибытии на вражеский берег он отправился на рекогносцировку и обнаружил-таки то, что искал - слабое место в турецкой обороне. А заодно - стал свидетелем начала отхода турок. Возглавив атаку русской пехоты, Михаил Дмитриевич решил исход сражения.
Михаил Скобелев на фронте Русско-Турецкой войны
Другой особенностью Скобелева-полководца было умение сочетать порыв, импровизацию, чисто суворовский натиск - и точный расчёт бывалого генштабиста (Скобелев окончил Академию Генерального Штаба в 1868 году). Другим полководцам 1877 года, а паче - кабинетным "стратегам", кучковавшимся вокруг великого князя Николая Николаевича, Скобелев порой казался безрассудным до отчаяния, в действительности же его отличала крайняя осторожность, вызванная стремлением сохранять по возможности солдатские жизни. Скобелев никогда не открывал боевых действий без предварительной тщательной рекогносцировки. Причём на рекогносцировках не щадил себя, подбираясь вплотную к вражеским позициям. Зато и скобелевские атаки почти всегда увенчивались успехом. Неудача постигла его лишь под Плевной, но в этом не было вины Михаила Дмитриевича: он, по своему обыкновению, тщательно изучил врага и его позиции и точно знал, где ключ к обороне Османа-Нури-паши. Вот только высшее начальство побоялось довериться неугомонному генералу и не дало ему подкрепления.
Верным доказательством того, что Скобелев никогда не атаковал опрометчиво, стало Шейновское сражение. Отряд Скобелева, двигавшийся из трёх русских отрядов по самому трудному (хотя и не самому длинному) маршруту, не успел к началу боевых действий. Когда его солдаты начали спуск с Балкан, колонна генерала Святополк-Мирского уже вела ожесточённый бой с турками. Генерал Радецкий, руководивший всей операцией, вынужден был со второй колонной предпринять кровопролитные лобовые атаки на турецкие укрепления - без надежды на успех, но с расчётом отвлечь от Святополк-Мирского часть турецких сил и спасти последнего от разгрома. Атака Скобелевского отряда могла бы в тот же день решить исход сражения - но уже стемнело, а с Балкан Скобелев успел спустить лишь два полка. И Михаил Дмитриевич принимает решение, за которое его неоднократно потом упрекали - отложить атаку на день, дабы избежать разгрома по частям. Радецкий, получив объяснительную Скобелева был вынужден согласиться с его доводами. Атака на следующий день закончилась взятием шейновских укреплений и капитуляцией армии Вессель-паши.
Шейновское сражение. Отряд Скобелева спускается с Балкан.
Скобелев, как никто в той войне, понимал психологию солдата. И знал - точь-в-точь, как покойный адмирал Нахимов, что на смерть идут у того командира, который сам смерти не боится. И потому рассматривал собственную персону как свой личный и последний резерв. И если наступающие войска останавливались, если их порыв под неприятельским огнём начинал выдыхаться, а свежих частей в распоряжении генерала не оставалось, он лично возглавлял атаку. Появляться перед строем он любил эффектно и броско - как правило, в белом кителе, хорошо заметном с неприятельских позиций, и верхом на белом коне. Солдаты видели эту безудержную храбрость своего командира, и среди них ходили упорные слухи, что Скобелев "заговорённый". И при виде его войска бросались в атаку и врывались во вражеские укрепления.
Скобелев ведёт в атаку своих солдат. Предположительно - "третья Плевна"
Но тот же Скобелев во время осады Плевны осенью 1877 года - заботливый хозяйственник, от взгляда которого не укроется никакая мелочь. Солдаты у него неизменно накормлены и размещены с максимально возможным в тех условиях удобством, раненым своевременно оказана помощь. Даже такие мелочи, как ассенизация бивуака, не ускользали от его внимания: если уж решена длительная стоянка на одном месте, то стоит озаботиться предотвращением эпидемий среди бойцов, а раз так - необходимо поддерживать чистоту. Офицеры, позволявшие себе пренебрежительное обхождение с солдатами, под началом Скобелева не задерживались: Скобелев учил подчинённых ему командиров видеть в солдате прежде всего сознательного гражданина, которого надлежит уважать и стимулировать на боевую работу не угрозами и бранью, а долгими и тщательными разъяснениями. Он и сам любил проводить время с солдатами, рассказывая им разные поучительные истории из собственной боевой биографии.
Это, однако, не означало ослабления дисциплины. В вопросе дисциплины Скобелев был неумолим, понимая, что именно в ней - залог успешных действий отряда, а значит, в конечном счёте, сбережение солдатских жизней. Для него ничего не стоило устроить проявившему неустойчивость батальону строевые учения прямо под огнём неприятеля, при этом генерал и сам подвергался равной с солдатами опасности.
Михаил Дмитриевич старался давать дорогу всевозможным нововведениям в военном деле, если видел их полезность. Так, во время штурма Ловчи командир, вовремя приказавший солдатам залечь под вражеским огнём, удостоился от него благодарности. После капитуляции Плевны Скобелев вооружил часть своих пехотинцев (он был на тот момент командиром 16-й пехотной дивизии) трофейными турецкими винтовками, обладавшими большей скорострельностью, нежели русские - и не просчитался: этот отряд с трофейными винтовками блестяще проявил себя в последующих боях. В ходе своей Ахалтекинской экспедиции, закончившейся присоединением к России Туркменистана и разгромом важной крепости исламистов Геок-Тепе, Скобелев активно применял новые виды оружия, в частности, ракеты. Тут, кстати, снова во всей красе проявила себя храбрость Скобелева: когда одна из ракет забарахлила и упала в расположении русских войск, Михаил Дмитриевич наехал на неё своим конём. Конь был ранен взрывом, но жизни солдат были спасены. Такого самопожертвования солдаты не забывают - тем более, что в России, недавно освободившейся от крепостнических порядков и остававшейся в рамках прежней сословной иерархии, подобное поведение было в новинку.
Штурм Геок-Тепе
К слову, Ахалтекинская экспедиция Скобелева сегодня часто становится предметом бессовестных спекуляций. Всевозможные неонацистские пропагандисты подчёркивают решительность и беспощадность Скобелева в борьбе с исламистами, выпячивают его приказ "распахать Геок-Тепе", указывают на то, что крепость была им отдана на четыре дня на разграбление войскам, а отступившие от неё текинцы преследовались и уничтожались - это поведение генерала ставится в образец и подчёркнуто противопоставляется "антинациональной" и "русофобской" политике современной России. Однако, Скобелев сам объяснял причины столь суровых мер, принятых им: это Азия, исламский мир не мыслит победы без ограбления поверженного неприятеля, и если русские войска воздаржатся от этой "варварской" меры, азиаты никогда не сочтут их победу окончательной. Но когда победа обеспечена и недавний враг изъявляет покорность, тот же Скобелев указывает: "Наступает новое время полной равноправности и имущественной обеспеченности для населения, раз признавшего наши законы. По духу нашей среднеазиатской политики париев нет: это наша сила перед Англией. Чем скорее будет положен в тылу предел военному деспотизму и военному террору, тем выгоднее для русских интересов". Более того: Кнорринг указывает, со ссылками на письма самого Скобелева, что Михаил Дмитриевич рассматривал колонизацию Средней Азии не как самоцель, а как стратегическую операцию с далеко идущими целями. Предполагалось создать в Средней Азии прочный военный плацдарм на случай политических осложнений с Англией - и действовать оттуда против британских владений в Индии и Афганистане, если Британская империя снова попытается вмешаться в русские дела и противодействовать интересам России на Ближнем Востоке. Скобелев чётко извлёк уроки как из поражения в Крымской войне, так и из недавней войны - Русско-Турецкой, в ходе которой Россия вполне могла бы овладеть Константинополем и проливами, этим, по меткому выражению славянофильских публицистов, "ключом от собственного дома", но не решилась из опасения войны с Англией и разрыва с Германией. И планируя диверсии против англичан в Азии, Скобелев рассчитывал привлечь на сторону России недавно покорённых им туркмен (отличные боевые качества которых он также не преминул отметить) и пуштунские племена (также враждебно настроенные к англичанам). Что бы мог Михаил Дмитриевич сказать радетелям о "едином братстве белых европейских народов" и борцам за "расоово правильную Россию", предоставляю судить своим читателям.
В последний год своей жизни Скобелев сделал несколько громких заявлений относительно стратегических целей России на ближайшее время, к которым он относил освобождение славянских народов и окончательное решение "Восточного вопроса". И совершенно справедливо оценивал на этом пути как главного врага Германию. Михаил Дмитриевич ездил в Германию в 1879 году по поручению Александра Освободителя, много занимался изучением немецкой армии, написал по итогам этой своей поездки увесистую книжку (снова обстоятельность генштабиста!), так что его выводы не были голословны и не основывались на личных предпочтениях генерала. Германия уже однажды нанесла России удар в спину - в 1878 году, фактически вырвав у неё купленную большой кровью победы и сведя к минимуму результаты Освободительной войны. Вместо единой и независимой Болгарии, к которой стремилось правительство Александра II и которой сочувствовал Скобелев, получили разделённый братский, славянский и православный, народ, большая половина которого возвращалась под власть турок, пусть и с некоторыми оговорками. В будущем же борьба России за освобождение славянства неизбежно должна была привести к конфликту с Австро-Венгрией, связанной стратегическими интересами с Германией. Сама же Германия бредила "дранг-нах-остеном" и рассматривала русские территории как объект возможной колонизации, что также не укрылось от наблюдательного генерала. Политические обиды наслаивались на результаты наблюдений - и отливались в чёткую политическую доктрину.
Михаил Дмитриевич Скобелев в последний годы жизни.
Скобелеву не суждено было дожить до того дня, когда эта доктрина возобладает в русской политике. Но уже при его жизни эти идеи нашли немало сторонников как в самой России, так и за рубежом. И немало противников, объявивших Михаила Дмитриевича опасным вольнодумцем, бонапартистом и чуть ли не революционером. В конечном счёте именно популярности своих последних выступлений Скобелев обязан столь пристальным вниманием к обстоятельствам своей кончины и мутными слухами, окружившими её.
Тема, несомненно, ещё будет продолжена.