День рожденья великого человека
14 апреля (а по старому стилю - 2-го) 1862 года, то есть 155 лет тому назад в Дрездене родился мальчик, которому суждено было стать одним из величайших политических деятелей в российской истории и - без преувеличения - одним из символов последнего царствования. Речь идёт о Петре Аркадьевиче Столыпине. Родственник великого русского поэта Лермонтова и сын одного из героев Русско-Турецкой войны за освобождение Болгарии родился в Германии, куда его мать ездила навестить родственников. Но именно Столыпин станет одним из первых российских политических деятелей, кто во главу угла поставит интересы русской нации и открытым текстом объявит то, на что долго не решались другие политики его ранга: "Народы Западной Европы друзьями России никогда не будут".
Столыпин окончил физико-математический факультет Санкт-Петербургского Университета. Одним из его преподавателей был знаменитый Дмитрий Менделеев. Казалось, ничто не предвещало ему политической карьеры. Но эпоха, в которой ему выпало жить, властно потребовала именно такого человека - и человек появился. "Спрос рождает предложение", - скажет экономист. А христианин задумается о бесконечной милости Божией к нам, грешным.
Всего шесть лет пробыл Пётр Аркадьевич во главе российского правительства. Шесть лет - а сделано за это время было столько, что иному и полвека не хватило бы. Его жизненным кредо было: "Революционерам - петлю, народу - реформы". Именно Столыпин внёс на рассмотрение и добился утверждения закона о военно-полевых судах, предписывавшего - напомню - захваченных с поличным революционеров и террористов казнить в двое суток, фактически без суда, во всяком случае - без адвоката и без присяжных. Опыт двух предыдущих царствований наглядно показал, сколь ненадёжна политическая система, основанная на демократических нормах, в стране, едва успевшей проститься с крепостным правом. Как часто благодаря красноречию адвокатов и страхам судей перед либеральной прессой суд оправдывал заведомых террористов, как ловко адвокаты и та же либеральная пресса манипулировали сознанием присяжных, - всего этого поколение Столыпина насмотрелось вдоволь. Теперь убийцам рассчитывать на снисхождение не приходилось - не зря та же либеральная пресса принялась кричать на всех углах о "столыпинских галстуках". Но Столыпин решительно наводил порядок, неизменно отвечая своим критикам, что необходимо отличать кровь на руках палача от крови на руках врача, совершившего болезненную, но жизненно необходимую операцию. И что тот, кто, испугавшись вида крови, начнёт останавливать хирурга, в итоге рискует погубить больного.
Столыпин не остановился перед тем, чтобы санкционировать арест депутатов-социалистов и роспуск Второй Государственной Думы с последующим изменением избирательного закона через соответствующий императорский указ - то, что многие современники и последующие историки сочли государственным переворотом. Но Столыпин, как и император Николай Александрович, отчётливо видел неработоспособность кадетско-социалистической Думы, её безоговорочно деструктивный настрой и неготовность к компромиссам. А когда стоял выбор - спасать целостность теории или целостность государства, Столыпин никогда не колебался. Порождение революционного хаоса и фронды великих князей ушло в прошлое, сменившись работоспособным и патриотически настроенным парламентом.
Что ж, волевых и решительных руководителей, готовых беспощадной рукой навести порядок, Россия видела немало. Но Столыпин был человеком новой формации - не случайно он появился на свет уже после отмены крепостного права. В отличие от деятелей, подобных Аракчееву или Бенкендорфу, Столыпин понимал, что одними репрессиями проблемы не решить, что пошатнувшееся государство надо укреплять, но выплеснувшееся на улицы общественное недовольство всё же имеет под собой реальные основания. Понимал он и то, что сословная структура общества медленно, но верно отмирает после Великих Реформ Александра Освободителя, а раз так - следует искать новую социальную опору для монархического строя.
Эту опору Столыпин видел в крестьянстве. И сознательно стремился укрепить этот класс, сделать крестьян, как бы сейчас сказали, эффективными собственниками. Столыпин, как никто, понимал, что "бедность - худшее из рабств". "Смешно говорить людям о свободе - сначала доведите уровень их благосостояния до той наименьшей грани, где минимальное довольство делает человека свободным", - подчёркивал Пётр Аркадьевич, и этот курс он старался твёрдо выдержать, в особенности - в деревне, ибо Россия начала ХХ века оставалась страной примущественно крестьянской. В ту пору, когда большинство публицистов из самых разных политических лагерей пели дифирамбы крестьянской общине, Столыпин увидел в ней фактор, сдерживающий развитие сельского хозяйства. Да, община помогала крестьянам пережить неурожайные годы, да, она создавала определённые социальные гарантии вдовам, сиротам и больным - но практика чересполосицы и постоянные переделы земли мешали её эффективно обрабатывать тем, кто реально мог это делать. А потому крепких хозяев надлежало вытащить из общины, закрепить за ними в собственность их земельные наделы, дабы работали они на своём и на себя. А чтобы раз и навсегда покончить с крестьянским безземельем, инициировалась небывалая по своему размаху переселенческая политика, способствовавшая освоению прежде целинных земель Сибири - и эти земли успели дать такие обильные урожаи, что хватило на весь период Первой Мировой войны, да ещё и за рубеж активно продавалось.
Столыпин во время встречи с крестьянами
Крестьянская реформа Столыпина, накрепко связанная в массовом сознании с его именем, была, тем не менее, не единственной. Собственно, весь политический режим Третьеиюньской монархии, сложившийся в результате подавления революции 1905 года с одной стороны и демократических реформ Николая Второго - с другой, как верно как-то было замечено историком Антоном Кизимом (antonkomnin), "затачивался" под Столыпина. Он умел ладить с Думой, умел договариваться с умеренными партиями и депуатами - как монархическими, так и либеральными, и этот союз, опиравшийся на сильного и энергичного премьера-реформатора обеспечивал системе политическую стабильность. И страна в этот период бурно развивалась, восстанавливая свою военную мощь, поколебленную Русско-Японской войной. Смерть Столыпина стала ударом, по сути, сокрушившим эту систему: с новыми императорскими правительствами Дума так и не смогла поладить, прежде умеренные либералы перешли в разряд деструктивной оппозиции и начали требовать "ответственного министерства" (т.е., правительства, подотчётного Думе). Впрочем, справедливости ради стоит признать, что конфликты - и весьма серьёзные - бывали у Думы и со Столыпиным, а незадолго до трагической гибели премьера он восстановил против себя весь депутатский корпус в полном составе. Сильный премьер-монархист, имеющий собственные представления о том, что полезно и что вредно для страны, был либералам категорически неугоден просто по факту своего существования.
Столыпин старался возвысить значение русского этнического элемента в государстве. Сословная структура, серьёзно размыая Великими Реформами и расшатанная моральным разложением высшего света, больше не могла служить опорой государства. Поэтому на смену сословной идее премьер выдвигал идею национальную. Россия не может быть ни сильной, ни стабильной, когда в ней ущемлён государствообразующий народ. Следовательно, этот народ должен занять в обществе лидирующее положение - не только на словах, но и по факту. Мысль, более чем крамольная в стране, где в официальных документах просто не было такой графы, как национальность. Подданным русского царя предлагалось идентифицировать себя во-первых, по сословному признаку, а во-вторых - по религиозному. В центральных губерниях это не создавало особых проблем, но иначе обстояло дело в Западном Крае - на территории нынешних Украины и Белоруссии. Высшее сословие там было представлено почти исключительно поляками и католиками - а этот элемент в ходе революции 1905 года сполна обнаружил свою ненадёжность. Русификаторские же усилия Александра Миротворца, как выяснилось, пропали втуне: поляки твёрдо держались за свою национальную идентичность, отказываясь ассимилироваться. В этих условиях Пётр Аркадьевич пошёл на небывалый шаг, укрепляя в этих областях позиции крестьянства в ущерб дворянам, само же дворянство сознательно разделил на русскую и нерусскую курии, предоставив первой значительные привилегии. Такая политика Столыпина, несмотря на противодействие аристократии и высшего чиновничества, несмотря на возмущение Думы, встретила понимание царя. Закон о земствах в Западном крае был проведён в жизнь и стал важной вехой на пути к изменению государственной идеологии в Российской Империи. Не зря Столыпин любил повторять: дайте мне 20 мирных лет, и вы не узнаете России. Столыпин строил то государство, о котором мечтал император Николай и о котором так любили рассуждать эмигрантские публицисты. Он строил народную монархию. Смерть не позволила ему претворить свои планы в жизнь.
Оглядываясь на события революции 1917 года, на крушение монархии и развал империи, на руинах которой большевики потом воздвигли своё государство, невольно задаёшься вопросом: а нужны ли былиэти реформы Столыпина? Дали ли они России хоть что-нибудь, или революционный хаос, поглотивший русскую монархию вместе со всем её идейным наследием лишь доказал несостоятельность и вредность идей Столыпина? Некоторые современные публицисты именно такой вывод и делают, злорадно смакуя, как столыпинские "крепкие собственники" с энтузиазмом разворовывали помещичьи имения в то время, как их менее удачливые односельчане эти имения громили, убивая хозяев. Но не забудем, что в феврале 1917 года революция была локализована по сути лишь в одном Петрограде. И лишь 1 марта волнения перекинулись... на Москву и Кронштадт. Этого оказалось слишком много, чтобы ведущая войну с внешним врагом армия смогла справиться с мятежом. Но ничтожно мало в масштабах России. Глубинка - та самая, столыпинская глубинка - сохраняла спокойствие и хранила верность императору. А в дальнейшем Сибирь стала одним из оплотов Белого Движения. Так что Столыпин на ниве своих реформ преуспел. И если бы не война, развязанная против России Западом, реформы были бы завершены до конца, а Россия ещё долго пожинала бы их благие плоды. Нет, не виновен Столыпин в революционном хаосе, не его просчёты столкнули Россию в пропасть. И не случайно в сегодняшней России Пётр Аркадьевич - одна из самых востребованных исторических фигур.
_______________________________
См. также
1. Столыпин: мифы и факты
2. Мог ли Столыпин предотвратить Первую Мировую войну?
3. Столыпин в цитатах