Владимир Хандорин. Фронтовики, война, Сталин и история
Историк Владимир Хандорин (64vlad) в своём ЖЖ собрал некоторые свидетельства ветеранов Великой Отечественной войны, с котороыми ему довелось общаться. Такие свидетельства, на мой взгляд, не подлежат цензуре и должны быть публикуемы - ибо устами этих людей с нами говорит наша история. Та самая, которой мы на словах так громко гордимся. Вчитайтесь, вслушайтесь - мы ведь последнее поколение, которое имеет такую возможность. У наших потомков будут только сухие выкладки учёных, да фантазии киношников.
В последние дни многие пишут о том, как относились ветераны к Сталину. Мне довелось общаться со многими из них - от вдовы легендарного А.И. Покрышкина до простых солдат-фронтовиков (в 70-80-е годы самые молодые из воевавших были ещё крепкими 50-60-летними мужиками). Все относились по-разному.
Те, кого война застала молодыми, выросшими и воспитанными уже при Сталине - чаще уважительно, хотя и без фанатизма, свойственного нынешним поклонникам (опять же, не все - мой бывший покойный шеф, чей отец был расстрелян в 37-м, терпеть его не мог); те, кто постарше, помнившие нэп, а то и дореволюционные времена (как мой дед) - чаще более сдержанно и критически.
О войне рассказывать, действительно, практически никто не любил - разве что вспоминали какие-нибудь забавные эпизоды, но не о боях и атаках. Запомнились лишь два серьёзных рассказа. Один фронтовик рассказывал, что у них в разведроте был урка, садист, любивший издеваться над пленными немцами и вызывавший этим возмущение у остальных солдат (здесь и далее выделено мной - М.М.) - в конце концов они же его, сговорившись, и прикончили в очередной вылазке, "списав" всё на немцев.
Другой рассказывал, как в первые послевоенные месяцы в Германии расстреляли солдата за мародёрство. Двое солдат, подвыпив, пошли по деревне грабить немцев, а тут проходил патруль, и немцы, знавшие, что русское командование запрещает грабить (к тому времени уже вышли соответствующие приказы по армии), пожаловались: "Герр официр, рус зольдат цап-царап!". Один из них сдался сам, а второй, более пьяный, отбежал в сторону, направил автомат на лейтенанта - начальника патруля и тяжело ранил его (руку пришлось ампутировать). Примера ради остальным военный трибунал ходатайствовал перед Верховным советом СССР о лишении его боевых наград и приговорил к расстрелу, и расстрел (обычно производившийся отделением автоматчиков) устроили показательный: выстроили всю дивизию буквой Г и поставили его посередине лицом к яме - расстрелять его должен был офицер из пистолета выстрелом в затылок. А тот нажимает на курок - осечка, другой раз - то же. Тогда приговорённый обернулся и что-то сказал ему. Тут из строя вышел солдат и влепил ему в затылок очередь из автомата. "А мне, - рассказывал фронтовик, - интересно стало, что он нашему старлею перед смертью сказал, я подошёл к нему после и спросил. Он ответил: - Сказал: не умеешь - не берись".
Разговаривал и с одной женщиной, пережившей ребёнком оккупацию: она рассказывала, что было тяжело, но немцы тоже были разные - были жестокие и наглые, а были и такие, что угощали голодных русских детей шоколадками. Дед, воевавший на 1-м Украинском фронте (хотя имел за войну лишь две медали - "За победу над Германией" и "За освобождение Праги", и лишь к 40-летию Победы награждённый, как и все остававшиеся к тому времени в живых фронтовики, орденом Отечественной войны 2-й степени), вспоминал о немцах спокойно, говорил, что зверями были в основном эсэсовцы; уважал немцев за дисциплинированность и умение работать (по окончании войны ему довелось наблюдать, как пленные "фрицы" работали). Ещё говорил, что чехи встречали наших солдат радостными криками "Наздар!" и засыпали цветами, а вот немцы и поляки встречали сумрачно.
Именно дед, кстати, и привил мне ещё в детстве осознание того, что не всё в истории однозначно, как учат в школе. Например, начало революции больше всего запомнилось ему тотальным бардаком и грязью на улицах. На мой вопрос: "Почему?" - дед с юмором отвечал: "Царя свергли, полицию разогнали, свободу почувствовали - раньше дворника, если он свой участок не подметёт, городовой штрафовал, а теперь некому стало". А ещё рассказывал, что в гражданскую войну жестокостей хватало с обеих сторон (о том, что оба его старших брата были колчаковскими офицерами и погибли на той войне - один умер от ран в госпитале, а другой расстрелян ЧК - я узнал случайно уже студентом от его сестры, показавшей мне фотографии в альбоме, - дед тогда ругал её, что "много болтает", и предупредил, чтобы я никому не рассказывал, "а то попадёшь на цугундер" - лишь позже я разыскал документы о них в архивах). А ещё дед высказывал такие две "крамольные" по тем временам мысли (не стесняясь меня, подростка): 1. Что "пока у власти одна партия, толку не будет - конкуренция должна быть, а не так, чтобы сидели в своих креслах до самой смерти". И 2. Что "без частной инициативы нормальная торговля невозможна - хоть Ленин и говорил, что коммунисты должны научиться торговать, а ни черта они за столько лет не научились" (ему было с чем сравнивать - он помнил и царские времена, и свободу торговли при Колчаке, и НЭП). Сталина он не любил (что, впрочем, понятно - у него был расстрелян в 37-м отец, мой прадед, и репрессирован младший брат - самому деду просто повезло, т.к. он колесил в то время по стройкам первых пятилеток). А бабушка по матери, женщина простая и малограмотная (потерявшая на войне трёх братьев и отца - моего прадеда, повешенного немцами в оккупации как отец партизана), хоть и уважала Сталина, но, пережив в деревне коллективизацию, осуждала её методы, прямо так и говорила, что раскулачили "почём зря" многих работящих крестьян, а председателями колхозов стали "лодыри да пьяницы".
Вот такие воспоминания нахлынули...
В последние дни многие пишут о том, как относились ветераны к Сталину. Мне довелось общаться со многими из них - от вдовы легендарного А.И. Покрышкина до простых солдат-фронтовиков (в 70-80-е годы самые молодые из воевавших были ещё крепкими 50-60-летними мужиками). Все относились по-разному.
Те, кого война застала молодыми, выросшими и воспитанными уже при Сталине - чаще уважительно, хотя и без фанатизма, свойственного нынешним поклонникам (опять же, не все - мой бывший покойный шеф, чей отец был расстрелян в 37-м, терпеть его не мог); те, кто постарше, помнившие нэп, а то и дореволюционные времена (как мой дед) - чаще более сдержанно и критически.
О войне рассказывать, действительно, практически никто не любил - разве что вспоминали какие-нибудь забавные эпизоды, но не о боях и атаках. Запомнились лишь два серьёзных рассказа. Один фронтовик рассказывал, что у них в разведроте был урка, садист, любивший издеваться над пленными немцами и вызывавший этим возмущение у остальных солдат (здесь и далее выделено мной - М.М.) - в конце концов они же его, сговорившись, и прикончили в очередной вылазке, "списав" всё на немцев.
Другой рассказывал, как в первые послевоенные месяцы в Германии расстреляли солдата за мародёрство. Двое солдат, подвыпив, пошли по деревне грабить немцев, а тут проходил патруль, и немцы, знавшие, что русское командование запрещает грабить (к тому времени уже вышли соответствующие приказы по армии), пожаловались: "Герр официр, рус зольдат цап-царап!". Один из них сдался сам, а второй, более пьяный, отбежал в сторону, направил автомат на лейтенанта - начальника патруля и тяжело ранил его (руку пришлось ампутировать). Примера ради остальным военный трибунал ходатайствовал перед Верховным советом СССР о лишении его боевых наград и приговорил к расстрелу, и расстрел (обычно производившийся отделением автоматчиков) устроили показательный: выстроили всю дивизию буквой Г и поставили его посередине лицом к яме - расстрелять его должен был офицер из пистолета выстрелом в затылок. А тот нажимает на курок - осечка, другой раз - то же. Тогда приговорённый обернулся и что-то сказал ему. Тут из строя вышел солдат и влепил ему в затылок очередь из автомата. "А мне, - рассказывал фронтовик, - интересно стало, что он нашему старлею перед смертью сказал, я подошёл к нему после и спросил. Он ответил: - Сказал: не умеешь - не берись".
Разговаривал и с одной женщиной, пережившей ребёнком оккупацию: она рассказывала, что было тяжело, но немцы тоже были разные - были жестокие и наглые, а были и такие, что угощали голодных русских детей шоколадками. Дед, воевавший на 1-м Украинском фронте (хотя имел за войну лишь две медали - "За победу над Германией" и "За освобождение Праги", и лишь к 40-летию Победы награждённый, как и все остававшиеся к тому времени в живых фронтовики, орденом Отечественной войны 2-й степени), вспоминал о немцах спокойно, говорил, что зверями были в основном эсэсовцы; уважал немцев за дисциплинированность и умение работать (по окончании войны ему довелось наблюдать, как пленные "фрицы" работали). Ещё говорил, что чехи встречали наших солдат радостными криками "Наздар!" и засыпали цветами, а вот немцы и поляки встречали сумрачно.
Именно дед, кстати, и привил мне ещё в детстве осознание того, что не всё в истории однозначно, как учат в школе. Например, начало революции больше всего запомнилось ему тотальным бардаком и грязью на улицах. На мой вопрос: "Почему?" - дед с юмором отвечал: "Царя свергли, полицию разогнали, свободу почувствовали - раньше дворника, если он свой участок не подметёт, городовой штрафовал, а теперь некому стало". А ещё рассказывал, что в гражданскую войну жестокостей хватало с обеих сторон (о том, что оба его старших брата были колчаковскими офицерами и погибли на той войне - один умер от ран в госпитале, а другой расстрелян ЧК - я узнал случайно уже студентом от его сестры, показавшей мне фотографии в альбоме, - дед тогда ругал её, что "много болтает", и предупредил, чтобы я никому не рассказывал, "а то попадёшь на цугундер" - лишь позже я разыскал документы о них в архивах). А ещё дед высказывал такие две "крамольные" по тем временам мысли (не стесняясь меня, подростка): 1. Что "пока у власти одна партия, толку не будет - конкуренция должна быть, а не так, чтобы сидели в своих креслах до самой смерти". И 2. Что "без частной инициативы нормальная торговля невозможна - хоть Ленин и говорил, что коммунисты должны научиться торговать, а ни черта они за столько лет не научились" (ему было с чем сравнивать - он помнил и царские времена, и свободу торговли при Колчаке, и НЭП). Сталина он не любил (что, впрочем, понятно - у него был расстрелян в 37-м отец, мой прадед, и репрессирован младший брат - самому деду просто повезло, т.к. он колесил в то время по стройкам первых пятилеток). А бабушка по матери, женщина простая и малограмотная (потерявшая на войне трёх братьев и отца - моего прадеда, повешенного немцами в оккупации как отец партизана), хоть и уважала Сталина, но, пережив в деревне коллективизацию, осуждала её методы, прямо так и говорила, что раскулачили "почём зря" многих работящих крестьян, а председателями колхозов стали "лодыри да пьяницы".
Вот такие воспоминания нахлынули...