К 210-летию победы над Наполеоном в Отечественной войне 1812 года.
25 декабря 1812 года, 210 лет тому назад, победоносно завершилась Отечественная война 1812 года. В народных преданиях долго ещё ходил фантастический рапорт Кутузова Александру I, в котором, якобы, было сказано: "Война окончена за полным истреблением неприятеля". В действительности оценки Кутузова были скромнее, он утверждал лишь, что неприятель "рассеян и почти истреблён", но народное предание было недалеко от истины: Великая Армия Наполеона в 600 с лишним тысяч отборных бойцов со всей континентальной Европы, растворилась на бескрайних просторах России. Уже на Березине большая часть этой армии оказалась истреблена и пленена, но и те, кого Наполеон всё-таки смог перевести через Березину, за редким исключением, уже не представляли из себя боевой силы. Лишь Старая Гвардия в количестве 9 тысяч человек сохраняла боеспособность. 9 тысяч человек - из 610-тысячной армии вторжения. Разгром Наполеона был полным и безоговорочным. Поняв это, французский полководец 23 ноября (5 декабря) 1812 года оставил войска на своих маршалов и бежал в Париж - собирать новую армию для продолжения войны. Остатки Великой Армии во главе с Неем и Мюратом попытались дать русской армии бой под Вильно, но не преуспели в этом: 28 ноября (10 декабря) 1812 года русские войска освободили Вильну, захватив там 14 тысяч пленных 140 артиллерийских орудий и большие запасы продовольствия и военного имущества, которые, достанься они французам, вполне могли бы обеспечить их на новую кампанию - если бы было, кого обеспечивать. 25 декабря император Александр I подписал манифест, объявляющий народу об окончании войны: "Ныне с сердечною радостью и горячею к Богу благодарностью объявляем Мы любезным Нашим верноподданным, что событие превзошло даже и самую надежду Нашу, и что объявленное Нами, при открытии войны сей, свыше меры исполнилось: уже нет ни единого врага на лице земли Нашей; или лучше сказать, все они здесь остались, но как? Мертвые, раненые и пленные. Сам гордый повелитель и предводитель их едва с главнейшими чиновниками своими отселе ускакать мог, растеряв все свое воинство и все привезенные с собою пушки".
Пожалуй, самая лучшая иллюстрация Русской Победы в 1812 году.
Замерзающие французы вынуждены просить помощи у русских войск -
вот уж всецелое посрамление гордого неприятеля!
А русские солдаты охотно подбирают их - обмороженных, беспомощных и уже не опасных:
побеждённый враг - больше не враг.
Русские умеют побеждать, но никогда не мстят.
Мне могут возразить: высочайший манифест подписан 25 декабря старого стиля, то есть - 7 января нового, манифест о победе охваченный религиозным подъёмом император приурочил к Рождеству Христову. Да, формальной датой окончания Отечественной войны в 1812 году был объявлен день Рождества, однако тут есть несколько важных моментов.
Во-первых, Рождество Христово - слишком великий праздник для нашей Святой Церкви. Этот день нужно всецело отдать Христу, и приурочивать к этой дате какие бы то ни было мирские торжества было бы сродни профанации. Во-вторых, я уже как-то писал, что я крайне отрицательно отношусь к каким-либо празднованиям баптистско-адвентистского недорождества в России и считаю целесообразным установить в этот день государственный, светский праздник, способный вызвать широкий общественный энтузиазм и внятно подчёркивающий противостояние России и Запада, тем более, что именно в условиях жёсткого и бескомпромиссного противостояния западной цивилизации нам, похоже, предстоит провести ближайшие десятилетия. А победное окончание Отечественной войны 1812 года тут подходит, как нельзя лучше. Наконец, в-третьих... Впрочем, об этом "в-третьих" лучше написать поподробнее.
Это официально об окончании войны Александр I объявил 25 декабря старого стиля 1812 года. А фактически боевые действия завершились намного раньше. Уже 2 (14) декабря остатки наполеоновских войск во главе с Мюратом и Неем, бежавшие от Вильны к Ковно, были там настигнуты казаками М. Платова. Французские войска были настолько ослаблены, что не решились защищать город и немедленно оставили его, отступив за Неман - за пределы Российской Империи, туда, откуда они в июне 1812 года начали своё вторжение. Ней и Мюрат увели с собой не более 1600 боеспособных солдат и офицеров, к которым в дальнейшем присоединились ещё некоторые, столь же немногочисленные, части с северного и южного флангов. 11 (23) декабря 1812 года Кутузов во главе торжественного построения Лейб-Гвардии Семёновского полка встретил в Вильне императора Александра I, которому отрапортовал по всей форме об окончании войны. На следующий день, 12 (24) декабря, как указывает историк Н.К. Шильдер, император Александр, принимая у себя генералитет, сказал собравшимся перед ним полководцам Отечественной войны: "Вы спасли не одну Россию - вы спасли Европу!" Стоит обратить внимание, что Александр Павлович говорит со своими генералами в прошедшем времени, говорит о победе и "спасении России" как о свершившемся факте. 14 декабря (нового стиля) покинули пределы России войска австрийского фельдмаршала Шварценберга, 19 декабря отошёл в Пруссию от Риги корпус маршала Макдональда. Таким образом, смело можно утверждать, что к 25 декабря (нового стиля) 1812 года войну можно считать оконченной.
Декабрь 1812 года. Кутузов поздравляет войска с победой над Наполеоном.
Победа 1812 года была не только одной из самых славных в русской истории, но и, пожалуй, самой странной. На протяжении всей Отечественной войны 1812 года Россия не выиграла ни одного генерального сражения. Локальные победы были, были победы, одержанные русскими корпусами и дивизиями над отдельными корпусами и дивизиями французов, как Клястицкое, Тарутинское или Вяземское сражения. Но главная русская армия над главной французской убедительных побед не одерживала. Бородинская битва окончилась вничью, главной задачи, которую ставило перед собой русское командование - отстоять Москву - она решить не смогла. В сражении под Малоярославцем Русская Армия выполнила свою главную задачу - на Калугу французов не пустила, но сам Малоярославец после отчаянных уличных боёв остался за французами, что давало повод Наполеону формально объявить о своей победе. Под Красным Кутузов попытался окружить и разгромить, если не основные силы Наполеона, то хотя бы четыре его самых сильных корпуса и одержал формальную победу - но из расставленной им ловушки французы вырвались и продолжили отступление к Березине, пусть и понеся тяжёлые потери. И даже сражение при Березине, которое в массовом французском сознании стало олицетворением полной катастрофы, вызывает определённые сомнения: ряд историков иронизирует, что Наполеон при Березине "потерпел победу". Да, большая часть французской армии при Березине погибла или попала в плен, но сам Наполеон блестяще ускользнул из расставленной ему Кутузовым ловушки, попутно перехитрив Чичагова и Витгенштейна, и успешно вывел из этой ловушки свою старую гвардию. Так что и здесь стопроцентной удачи не получилось.
И тем не менее, результат налицо. Огромная наполеоновская армия, перед которой беспомощно трепетала вся Европа (да и Россия пару войн этой армии благополучно проиграла), перестала существовать. Русская же армия вышла к границам пусть и сильно ослабленной, но сохранившей и организацию, и дисциплину, и боевой дух, готовой к новым сражениям. Не выиграв ни одного сражения у главных сил Наполеона, Россия выиграла войну. "Русские редко опережали французов, хотя и имели для этого много удобных случаев, - пишет по этому поводу К. Клаузевиц. - Когда же им и удавалось опередить противника, они всякий раз его выпускали; во всех боях французы оставались победителями; русские дали им возможность осуществить невозможное; но если мы подведем итог, то окажется, что французская армия перестала существовать, а вся кампания завершилась полным успехом русских, за исключением того, что им не удалось взять в плен самого Наполеона и его ближайших сотрудников. Неужели же в этом не было ни малейшей заслуги русской армии. Такое суждение было бы крайне несправедливо". Конечно, то, что "французы во всех боях оставались победителями" - тоже преувеличение, однако, главное Клаузевиц подметил верно.
Знаменитая картина Василия Верещагина "На большой дороге" как нельзя лучше характеризует
атмосферу, в которой протекало отступление французской армии на завершающем этапе.
Лошадей у некогда победоносных завоевателей не осталось. Обозные повозки брошены.
Да и сами они бредут по снегу, закутавшись, во что Бог послал.
Причин у этого феномена несколько, но главная, как мне представляется, проста: оставив французам брошенную жителями Москву в качестве приманки и одновременно - ловушки, осуществив фланговый марш-манёвр, позволивший Русской Армии занять юго-западное положение по отношению к французам, организовав партизанскую войну на коммуникациях противника, а потом - и не допустив французов на Калугу, Кутузов навязал Наполеону свою стратегическую волю. Далее французскому главнокомандующему ничего другого не оставалось, как следовать той роли, которую наметил для него Кутузов. Русские же могли просто преследовать французскую армию с юга, не давая ей свернуть со Старой Смоленской дороги, и периодически атаковать, нанося ей потери, но не позволяя себя разбить. Если сражение приобретало особо ожесточённый характер, Кутузов, вопреки воле своих молодых офицеров, предпочитал лучше отступить, оставив за французами поле боя, но сохранив организованность и продолжая следовать прежней стратегической идее. Запасы же французской армии, на которые она рассчитывала, либо захватывались партизанами, либо разграблялись самими же французами, утратившими дисциплину. Избранная хитроумным фельдмаршалом стратегия полностью себя оправдала.
Партизаны конвоируют пленных французов
Победа, правда, досталась русским дорогой ценой. Из более, чем 90 тысяч бойцов, вышедших вместе с Кутузовым из Тарутинского лагеря, к Вильне подошли лишь 27464 человека - и это с учётом того, что корпус Витгенштейна и армия Чичагова, не находившиеся в Тарутинском лагере, при Березине присоединились к главным силам. 48 тысяч раненых и больных русских воинов находилось на излечении в госпиталях и частных домах, не будучи уже способными продолжать боевые действия. Остальные погибли и умерли от ран. И это, заметим, не считая тех, кто погиб в первый, оборонительный период Отечественной войны, не считая колоссальных потерь, понесённых в Бородинской битве. Кутузову, остро переживавшему гибель каждого боевого соратника, было, отчего призадуматься. Об экономическом ущербе я и не говорю: летом 1812 года отступающая Русская Армия оставляла за собой захватчикам выжженную землю. Не только сёла, но и некоторые города (в том числе - такие крупные, как Смоленск и Москва) лежали в руинах. Чтобы всё это восстановить, требовалось время и рабочие руки.
К тому же Кутузов вовсе не был сторонником окончательного свержения власти Наполеона. Наполеон побеждён в России, он испытал на себе, что такое бороться с русским народом и русскими пространствами, потому более в Россию не сунется, рассуждал фельдмаршал. В Европе же Наполеон может быть полезным для России - как сдерживающий фактор для экспансионистских амбиций Австрии и Англии. Поэтому с прибытием к действующей армии Александра Кутузов сделался решительным сторонником примирения с Наполеоном. "Вы уже выполнили свой обет, - доказывал он императору. - Неприятельских солдат не осталось в пределах России. Осталось выполнить вторую часть - положить оружие".
Александр же Павлович смотрел на вещи ощутимо иначе. Не только потому, что чувствовал свои моральные обязательства перед прусским королём, с которым он был дружен. И даже не только потому, что война, тяжёлые поражения её начального периода и конечная победа вызвали в его душе религиозный энтузиазм - такой же энтузиазм война пробудила и в душе Кутузова. Конечно, религиозный момент имел место: наполеоновская армия, в экстазе богоборчества крушившая и осквернявшая древние московские святыни, всерьёз начинала восприниматься как воплощение прямо-таки инфернального зла, Наполеон, ниспровергавший в Европе престолы помазанников Божиих, невольно будел в Александре стремление эти престолы восстановить, борьба за восстановление освящённого веками христианской истории порядка становилась делом не столько политическим, сколько религиозным, но главное, полагаю, всё же было не в этом. Не забудем, что Александр в 1807 году непосредственно вёл с Наполеоном переговоры в Тильзите и знал политические приоритеты французского императора, как говорится, изнутри. Главным же приоритетом для Наполеона была Континентальная блокада - попытка международной изоляции Англии путём общеевропейского эмбарго на английскую торговлю. Пока Россия соблюдала условия Континентальной блокады, Наполеон не проявлял к ней никаких агрессивных намерений. Однако Континентальная блокада наносила серьёзный ущерб экономической безопасности России, а потому её приходилось нарушать - что делало наполеоновское нашествие неизбежным. И военная победа России в этом политическом раскладе ничего не изменила. Победа означала неизбежное право России на выход из Континентальной блокады - а это рушило всю систему наполеоновской внешней политики. Так что Александр Павлович вполне мог ожидать, что Наполеон, поначалу примирившийся с поражением, пойдёт на договор с Россией, но потом накопит силы - и организует новое вторжение, уже с учётом прошлых ошибок. Александр, в отличие от Кутузова, понимал, что интересы России и наполеоновской Франции решительным образом противоречат друг другу и никакой договор не снимет этих противоречий. Поэтому у России остаётся только один путь - вести войну за освобождение Европы и довести её до победного конца, до взятия Парижа и низложения Наполеона. А религиозные и национально-освободительные лозунги, в действенности которых Александр с лихвой убедился в 1812 году, помогут мобилизовать народы Европы в помощь Русской Армии.
Александр Павлович, как мы знаем, обладал куда более сильной волей, нежели Кутузов. Кутузов, мужественный на поле брани и не менее того - в высоких штабах, гражданским мужеством, необходимым для того, чтобы отстаивать своё мнение перед царём, не обладал. Александру нужно было всего лишь настоять на своём. Он это и сделал. Кутузов, скрепя сердце, подчинился. Ему не удалось выбить у императора даже отсрочку, необходимую для того, чтобы привести войска в порядок и подтянуть отставших. Не успела ещё как следует окончиться Отечественная война 1812 года, а Русская Армия уже двинулась в Заграничный Поход. Начиналась новая война с Наполеоном, война, которая, по определению Н.К. Шильдера, была целиком и полностью замыслом и заслугой императора Александра. И первые события этой новой войны с Наполеоном - переход на сторону русских войск прусского корпуса генерала Йорка, отложившегося от Макдональда, - пришлись ещё на 1812 год.
Пожалуй, самая лучшая иллюстрация Русской Победы в 1812 году.
Замерзающие французы вынуждены просить помощи у русских войск -
вот уж всецелое посрамление гордого неприятеля!
А русские солдаты охотно подбирают их - обмороженных, беспомощных и уже не опасных:
побеждённый враг - больше не враг.
Русские умеют побеждать, но никогда не мстят.
Мне могут возразить: высочайший манифест подписан 25 декабря старого стиля, то есть - 7 января нового, манифест о победе охваченный религиозным подъёмом император приурочил к Рождеству Христову. Да, формальной датой окончания Отечественной войны в 1812 году был объявлен день Рождества, однако тут есть несколько важных моментов.
Во-первых, Рождество Христово - слишком великий праздник для нашей Святой Церкви. Этот день нужно всецело отдать Христу, и приурочивать к этой дате какие бы то ни было мирские торжества было бы сродни профанации. Во-вторых, я уже как-то писал, что я крайне отрицательно отношусь к каким-либо празднованиям баптистско-адвентистского недорождества в России и считаю целесообразным установить в этот день государственный, светский праздник, способный вызвать широкий общественный энтузиазм и внятно подчёркивающий противостояние России и Запада, тем более, что именно в условиях жёсткого и бескомпромиссного противостояния западной цивилизации нам, похоже, предстоит провести ближайшие десятилетия. А победное окончание Отечественной войны 1812 года тут подходит, как нельзя лучше. Наконец, в-третьих... Впрочем, об этом "в-третьих" лучше написать поподробнее.
Это официально об окончании войны Александр I объявил 25 декабря старого стиля 1812 года. А фактически боевые действия завершились намного раньше. Уже 2 (14) декабря остатки наполеоновских войск во главе с Мюратом и Неем, бежавшие от Вильны к Ковно, были там настигнуты казаками М. Платова. Французские войска были настолько ослаблены, что не решились защищать город и немедленно оставили его, отступив за Неман - за пределы Российской Империи, туда, откуда они в июне 1812 года начали своё вторжение. Ней и Мюрат увели с собой не более 1600 боеспособных солдат и офицеров, к которым в дальнейшем присоединились ещё некоторые, столь же немногочисленные, части с северного и южного флангов. 11 (23) декабря 1812 года Кутузов во главе торжественного построения Лейб-Гвардии Семёновского полка встретил в Вильне императора Александра I, которому отрапортовал по всей форме об окончании войны. На следующий день, 12 (24) декабря, как указывает историк Н.К. Шильдер, император Александр, принимая у себя генералитет, сказал собравшимся перед ним полководцам Отечественной войны: "Вы спасли не одну Россию - вы спасли Европу!" Стоит обратить внимание, что Александр Павлович говорит со своими генералами в прошедшем времени, говорит о победе и "спасении России" как о свершившемся факте. 14 декабря (нового стиля) покинули пределы России войска австрийского фельдмаршала Шварценберга, 19 декабря отошёл в Пруссию от Риги корпус маршала Макдональда. Таким образом, смело можно утверждать, что к 25 декабря (нового стиля) 1812 года войну можно считать оконченной.
Декабрь 1812 года. Кутузов поздравляет войска с победой над Наполеоном.
Победа 1812 года была не только одной из самых славных в русской истории, но и, пожалуй, самой странной. На протяжении всей Отечественной войны 1812 года Россия не выиграла ни одного генерального сражения. Локальные победы были, были победы, одержанные русскими корпусами и дивизиями над отдельными корпусами и дивизиями французов, как Клястицкое, Тарутинское или Вяземское сражения. Но главная русская армия над главной французской убедительных побед не одерживала. Бородинская битва окончилась вничью, главной задачи, которую ставило перед собой русское командование - отстоять Москву - она решить не смогла. В сражении под Малоярославцем Русская Армия выполнила свою главную задачу - на Калугу французов не пустила, но сам Малоярославец после отчаянных уличных боёв остался за французами, что давало повод Наполеону формально объявить о своей победе. Под Красным Кутузов попытался окружить и разгромить, если не основные силы Наполеона, то хотя бы четыре его самых сильных корпуса и одержал формальную победу - но из расставленной им ловушки французы вырвались и продолжили отступление к Березине, пусть и понеся тяжёлые потери. И даже сражение при Березине, которое в массовом французском сознании стало олицетворением полной катастрофы, вызывает определённые сомнения: ряд историков иронизирует, что Наполеон при Березине "потерпел победу". Да, большая часть французской армии при Березине погибла или попала в плен, но сам Наполеон блестяще ускользнул из расставленной ему Кутузовым ловушки, попутно перехитрив Чичагова и Витгенштейна, и успешно вывел из этой ловушки свою старую гвардию. Так что и здесь стопроцентной удачи не получилось.
И тем не менее, результат налицо. Огромная наполеоновская армия, перед которой беспомощно трепетала вся Европа (да и Россия пару войн этой армии благополучно проиграла), перестала существовать. Русская же армия вышла к границам пусть и сильно ослабленной, но сохранившей и организацию, и дисциплину, и боевой дух, готовой к новым сражениям. Не выиграв ни одного сражения у главных сил Наполеона, Россия выиграла войну. "Русские редко опережали французов, хотя и имели для этого много удобных случаев, - пишет по этому поводу К. Клаузевиц. - Когда же им и удавалось опередить противника, они всякий раз его выпускали; во всех боях французы оставались победителями; русские дали им возможность осуществить невозможное; но если мы подведем итог, то окажется, что французская армия перестала существовать, а вся кампания завершилась полным успехом русских, за исключением того, что им не удалось взять в плен самого Наполеона и его ближайших сотрудников. Неужели же в этом не было ни малейшей заслуги русской армии. Такое суждение было бы крайне несправедливо". Конечно, то, что "французы во всех боях оставались победителями" - тоже преувеличение, однако, главное Клаузевиц подметил верно.
Знаменитая картина Василия Верещагина "На большой дороге" как нельзя лучше характеризует
атмосферу, в которой протекало отступление французской армии на завершающем этапе.
Лошадей у некогда победоносных завоевателей не осталось. Обозные повозки брошены.
Да и сами они бредут по снегу, закутавшись, во что Бог послал.
Причин у этого феномена несколько, но главная, как мне представляется, проста: оставив французам брошенную жителями Москву в качестве приманки и одновременно - ловушки, осуществив фланговый марш-манёвр, позволивший Русской Армии занять юго-западное положение по отношению к французам, организовав партизанскую войну на коммуникациях противника, а потом - и не допустив французов на Калугу, Кутузов навязал Наполеону свою стратегическую волю. Далее французскому главнокомандующему ничего другого не оставалось, как следовать той роли, которую наметил для него Кутузов. Русские же могли просто преследовать французскую армию с юга, не давая ей свернуть со Старой Смоленской дороги, и периодически атаковать, нанося ей потери, но не позволяя себя разбить. Если сражение приобретало особо ожесточённый характер, Кутузов, вопреки воле своих молодых офицеров, предпочитал лучше отступить, оставив за французами поле боя, но сохранив организованность и продолжая следовать прежней стратегической идее. Запасы же французской армии, на которые она рассчитывала, либо захватывались партизанами, либо разграблялись самими же французами, утратившими дисциплину. Избранная хитроумным фельдмаршалом стратегия полностью себя оправдала.
Партизаны конвоируют пленных французов
Победа, правда, досталась русским дорогой ценой. Из более, чем 90 тысяч бойцов, вышедших вместе с Кутузовым из Тарутинского лагеря, к Вильне подошли лишь 27464 человека - и это с учётом того, что корпус Витгенштейна и армия Чичагова, не находившиеся в Тарутинском лагере, при Березине присоединились к главным силам. 48 тысяч раненых и больных русских воинов находилось на излечении в госпиталях и частных домах, не будучи уже способными продолжать боевые действия. Остальные погибли и умерли от ран. И это, заметим, не считая тех, кто погиб в первый, оборонительный период Отечественной войны, не считая колоссальных потерь, понесённых в Бородинской битве. Кутузову, остро переживавшему гибель каждого боевого соратника, было, отчего призадуматься. Об экономическом ущербе я и не говорю: летом 1812 года отступающая Русская Армия оставляла за собой захватчикам выжженную землю. Не только сёла, но и некоторые города (в том числе - такие крупные, как Смоленск и Москва) лежали в руинах. Чтобы всё это восстановить, требовалось время и рабочие руки.
К тому же Кутузов вовсе не был сторонником окончательного свержения власти Наполеона. Наполеон побеждён в России, он испытал на себе, что такое бороться с русским народом и русскими пространствами, потому более в Россию не сунется, рассуждал фельдмаршал. В Европе же Наполеон может быть полезным для России - как сдерживающий фактор для экспансионистских амбиций Австрии и Англии. Поэтому с прибытием к действующей армии Александра Кутузов сделался решительным сторонником примирения с Наполеоном. "Вы уже выполнили свой обет, - доказывал он императору. - Неприятельских солдат не осталось в пределах России. Осталось выполнить вторую часть - положить оружие".
Александр же Павлович смотрел на вещи ощутимо иначе. Не только потому, что чувствовал свои моральные обязательства перед прусским королём, с которым он был дружен. И даже не только потому, что война, тяжёлые поражения её начального периода и конечная победа вызвали в его душе религиозный энтузиазм - такой же энтузиазм война пробудила и в душе Кутузова. Конечно, религиозный момент имел место: наполеоновская армия, в экстазе богоборчества крушившая и осквернявшая древние московские святыни, всерьёз начинала восприниматься как воплощение прямо-таки инфернального зла, Наполеон, ниспровергавший в Европе престолы помазанников Божиих, невольно будел в Александре стремление эти престолы восстановить, борьба за восстановление освящённого веками христианской истории порядка становилась делом не столько политическим, сколько религиозным, но главное, полагаю, всё же было не в этом. Не забудем, что Александр в 1807 году непосредственно вёл с Наполеоном переговоры в Тильзите и знал политические приоритеты французского императора, как говорится, изнутри. Главным же приоритетом для Наполеона была Континентальная блокада - попытка международной изоляции Англии путём общеевропейского эмбарго на английскую торговлю. Пока Россия соблюдала условия Континентальной блокады, Наполеон не проявлял к ней никаких агрессивных намерений. Однако Континентальная блокада наносила серьёзный ущерб экономической безопасности России, а потому её приходилось нарушать - что делало наполеоновское нашествие неизбежным. И военная победа России в этом политическом раскладе ничего не изменила. Победа означала неизбежное право России на выход из Континентальной блокады - а это рушило всю систему наполеоновской внешней политики. Так что Александр Павлович вполне мог ожидать, что Наполеон, поначалу примирившийся с поражением, пойдёт на договор с Россией, но потом накопит силы - и организует новое вторжение, уже с учётом прошлых ошибок. Александр, в отличие от Кутузова, понимал, что интересы России и наполеоновской Франции решительным образом противоречат друг другу и никакой договор не снимет этих противоречий. Поэтому у России остаётся только один путь - вести войну за освобождение Европы и довести её до победного конца, до взятия Парижа и низложения Наполеона. А религиозные и национально-освободительные лозунги, в действенности которых Александр с лихвой убедился в 1812 году, помогут мобилизовать народы Европы в помощь Русской Армии.
Александр Павлович, как мы знаем, обладал куда более сильной волей, нежели Кутузов. Кутузов, мужественный на поле брани и не менее того - в высоких штабах, гражданским мужеством, необходимым для того, чтобы отстаивать своё мнение перед царём, не обладал. Александру нужно было всего лишь настоять на своём. Он это и сделал. Кутузов, скрепя сердце, подчинился. Ему не удалось выбить у императора даже отсрочку, необходимую для того, чтобы привести войска в порядок и подтянуть отставших. Не успела ещё как следует окончиться Отечественная война 1812 года, а Русская Армия уже двинулась в Заграничный Поход. Начиналась новая война с Наполеоном, война, которая, по определению Н.К. Шильдера, была целиком и полностью замыслом и заслугой императора Александра. И первые события этой новой войны с Наполеоном - переход на сторону русских войск прусского корпуса генерала Йорка, отложившегося от Макдональда, - пришлись ещё на 1812 год.