Путь Александра Кутепова. От Галлиполи - в вечность.
Окончание. Начало здесь и здесь.
Александр Павлович Кутепов в дроздовской форме
с Галлиполийским крестом на груди.
Александр Павлович Кутепов покинул Россию вместе со своей 1-й Русской Армией. 14 ноября 1920 года он переехал на пароход "Херсон", а 16 ноября эскадра с погруженными на неё войсками Врангеля взяла курс на юг. Утром 22 ноября эскадра бросила якорь на рейде Константинополя, а вскоре стало ясно, что частям 1-й Русской Армии (снова свёрнутой в 1-й армейский корпус) союзники назначили для размещения территорию близ Галлиполи - обширный пустырь с бедной растительностью, где предстояло воздвигнуть палаточный городок и жить там под дождём и на пронизывающем ветру столько времени, сколько потребуется, чтобы Врангель договорился с союзниками об отправке армии обратно в Россию. Как Врангель, так и Кутепов были свято убеждены, что борьба с большевиками не окончена. А значит, надо было готовить армию к новым боям.
Говорят, что увидев каменистую долину, открытую всем ветрам, Кутепов не удержался от горестного вопроса сопровождавшим его французским офицерам: "И это всё?". И не забудем, что Кутепов присутствия духа не растерял и был полон решимости продолжать борьбу с большевиками дальше. Не то было среди частей его корпуса, некогда грозных корниловцев, марковцев, дроздовцев, алексеевцев, самурцев... Все были измучены долгим переходом по морю в совершенно нечеловеческих условиях, многие в ходе последних боёв в Крыму были свидетелями того, как их бойцы целыми полками переходили на сторону большевиков. Не удивительно, что офицерами владело самое чёрное отчаяние. Отношение французских "союзников", отправивших армию Врангеля подыхать в голое поле, разлучивших её с её обожаемым главнокомандующим и регулярно предлагавших чинам армии всю необходимую помощь в случае перехода в статус гражданских беженцев как бы тоже не добавляли оптимизма.
Кутепов на берегу моря в Галлиполи.
Первым делом для поднятия воинского духа вверенных ему частей Кутепов распорядился... провести парад. Печатая шаг, церемониальным маршем проходили мимо него его соратники по борьбе под Орлом и Кромами, в Северной Таврии и на Крымских перешейках. В своей приветственной речи к 1-му армейскому корпусу Кутепов выразил надежду на скорое возвращение в России и победу над большевиками, после чего потребовал во имя этой победы железной дисциплины и предупредил о мерах, которые он для поддержания этой дисциплины намерен принимать. Расчёт генерала был прост: пусть слабые духом лучше уйдут, пусть примут предложение французов и растворятся в массе гражданских беженцев - так лучше, не будет тлетворного влияния на войска. Зато те, кто останутся, будут сознательными, идейными борцами, сплочёнными в единый монолит во имя общей победы, сознательно и добровольно принимающими его власть в Галлиполийском лагере и связанные с этой властью неизбежные ограничения.
В декабре Кутепов тяжело заболел, но, к счастью, быстро поправился - строящийся в Галлиполи лагерь требовал его строгого присмотра. Зима уже началась, так что строиться было необходимо как можно быстрее. В окрестностях Галлиполи под командой Кутепова сосредоточилось 26596 человек, которых надо было где-то разместить. В "голом поле" стремительно вырос палаточный городок, отвечающий всем требованиям к военному лагерю - со знаменными площадками, с плацем для строевых занятий, по которому Кутепов строго и регулярно гонял своих подчинённых, со штабной палаткой, с полевыми кухнями. Кутепов понимал, что привычка к военной дисциплине должна взять своё, что привычный военный распорядок заставить корпус подтянуться, а регулярные занятия быстро вытеснят из их голов былое отчаяние. Проводились и боевые занятия, с которых полки бывшей Добровольческой Армии всегда возвращались строем, привлекая к себе внимание местных жителей. В Галлиполийском лагере функционировали артиллерийские, инженерные и фехтовально-гимнастические курсы, возобновили работу некоторые военные училища, функционировавшие прежде во врангелевском Крыму: Константиновское, Корниловское, Алексеевское, кавалерийское. И всё это - попечением командира корпуса. Армия, даже лишившаяся непосредственного присмотра со стороны своего главнокомандующего, жила и готовилась к новым боям.
Галлиполийский лагерь
За малейшие упущения по службе Кутепов жёстко карал. Злые языки поговаривали, что в "кутепии", как недоброжелатели стали называть Галлиполийский лагень, на гауптвахте под арестом сидит больше народу, чем участвует в ежедневных учениях. Однако будь это действительно так, народ разбегался бы из лагеря массово. Но мы видим ровно противоположную картину: в статус гражданских беженцев решаются перейти единицы. Основная масса остаётся с Кутеповым. Тем не менее, строгости Кутепова побаивались. Ходила даже среди добровольцев такая шутка: чтобы угадать настроение командующего, надо смотреть, в каком он мундире. Если в дроздовском - значит, настроение у него благостное, разносов не будет. Если в корниловском - значит, настроение у него так себе, никаких упущений лучше не допускать. А если уж он облачился в чёрную марковскую форму - то лучше ему на глаза не попадаться, чтобы не оказаться на "губе".
Столь же решительно, как и любые проявления недисциплинированности, Кутепов пресекал и разжигание политических страстей, твёрдо придерживаясь изначального кредо Добровольческой Армии: "Армия должна освободить Москву и взять под козырёк". Александр Павлович понимал, какие усилия прилагает большевицкая разведка, чтобы разложить белую эмиграцию, деморализовать её, вбить клин между отдельными полками и офицерами. И политические разногласия по поводу будущего государственного устройства России (проецируемые на отношение к Февральской революции, которую громадное большинство добровольцев резко осуждало) давали благодатную почву для расколов. В этих условиях как Кутепов, так и Врангель, будучи монархистами, почитали целесообразным не делить шкуру неубитого медведя.
А.П. Кутепов во главе строя галлиполийцев
Впрочем, о вопросах идеологии Белой Эмиграции в Галлиполийском лагере думали. Не имея возможности открыто провозгласить монархический или демократический лозунг без того, чтобы не нарушилось единство армии, Кутепов решил сплотить армию идей христианской. В его голове возникла идея духовно-рыцарского Ордена, ставящего перед собой задачей не только борьбы за освобождение Отечества, но и повсеместную бескомпромиссную борьбу против врагов Церкви. Вспомним: Кутепов был глубоко верующим человеком и с детства отличался благочестием. Принадлежность к Ордену, по мысли Кутепова, не должна была давать никаких привилегий, но налагать на бойца суровые обязанности. Примечательно, что от бойцов проектируемого Ордена, помимо прочего, требовалась "беспрерывная работа над собой, борьба со своими дурными привычками и наклонностями": как истинный христианин, Кутепов понимал, что Милость Божию надо ещё заслужить, что Россию освободит только тот, кто морално будет достоин этого. В качестве небесного покровителя Ордена рассматривался святой благоверный князь Александр Невский - он в наибольшей степени воплотил в себе идеал служения христианского воина и христианского правителя.
Кутепов, таким образом, не снимая с повестки дня вопроса об освобождении России от большевиков, в Галлиполи осознал, что Белое Движение имеет всемирно-историческое значение, заключающееся именно в том, чтобы защищать христианскую идентичность европейских народов (в первую очередь, разумеется, русского, но не только его) от богоборческих сил, поднявших голову на рубеже XVIII - XIX веков и многократно укрепивших своё влияния в веке ХХ-м. И совершенно справедливо видел в этом прямую преемственность Белого Движения от рыцарей-крестоносцев. Увы, жизнь не дала Кутепову возможности привести этот замысел в исполнение: западные "союзники" белогвардейцев, после эвакуации Крыма ставшие полными хозяевами положения, энтузиазма Кутепова отнюдь не разделяли, а судьба христианской цивилизации волновала их далеко не в первую очередь. Первая Мировая война закончилась, Германия капитулировала, большевики утратили свою ценность в качестве германской агентуры, а следовательно - переставали быть врагами для Антанты. И поскольку нанести им военное поражение не удалось - Запад стремился наладить с ними торговые отношения, чтобы покупать необходимые ему природные ресурсы. Из союзников белогвардейцы превращались в помеху.
Знаменная площадка в Галлиполийском лагере
Белогвардейцы жадно ловили сведения из России, напряжённо следили за Тамбовским восстанием, за мятежом Кронштадтских матросов, за борьбой последних уцелевших колчаковцев в Приморье. Врангель несколько раз возбуждал вопрос о перевозке армии в Россию, на один из этих антисоветских фронтов. Однако англичане и французы от него только отмахивались: само наличие Галлиполийского лагеря на территории, контролируемой англо-французами, существенно ограничивал сим последним возможность договориться с большевиками. Поэтому "союзники" всячески стремились добиться роспуска и разоружения врангелевской армии, обещая всевозможные льготы и помощь в трудоустройстве тем, кто согласится перейти в статус гражданских беженцев. Ни для Врангеля, ни для Кутепова такое было неприемлемо: они рвались снова скрестить оружие с большевиками. Исчерпав возможность договориться по-хорошему, 1 апреля 1921 года "союзники" заявили, что в одностороннем порядке прекращают всякую выдачу продовольствия белым войскам, если они немедленно не сложат оружия.
Реакция Кутепова была предельно жёсткой и молниеносной. Что бы там про него ни говорили, но острое чувство ответственности за своих бойцов ему было присуще всегда. Он категорически заявил "союзникам", что умереть своим людям от голода он не позволит и превратиться в банду разбойников не позволит тоже. Означало это простую вещь: если кутеповцев снимут с довольствия, они возьмут всё, что им нужно, и если потребуется - силой. Боевую выучку белых добровольцев англо-французы имели возможность видеть неоднократно - боевые учения и стрельбы в Галлиполийском лагере производились регулярно, и французские офицеры нередко на этих учениях присутствовали. Авторитет Кутепова в лагере также был непререкаем, и англо-французы не сомневались, что любой его приказ будет беспрекословно исполнен. Теоретически, конечно, "союзники" могли рассчитывать на победу над врангелевцами в случае боевого столкновения. Однако в одном сомневаться не приходилось - в том, что эта победа будет стоить им большой и очень большой крови. Так просто разоружить себя и низвести до положения военнопленных кутеповцы не позволят. Союзники в итоге сдались - снабжение Галлиполийского лагеря было возобновлено в полном объёме. Так что кутеповские строгости принесли свои плоды.
А.П. Кутепов (сидит четвёртый слева) среди своих соратников -
офицеров-галлиполийцев.
Тем не менее, к концу 1921 года стало ясно, что Галлиполийский лагерь придётся свернуть. "Союзники" не соглашались больше содержать армию за свой счёт и тем более - перебрасывать её в Россию. Пришлось в спешном порядке договариваться с лидерами европейских государств, искать приложения сил белоэмигрантов на строительстве дорог и других подобных работах. Армия переходила на трудовой режим существования, её чины разъезжались по разным странам, и в этих условиях необходимо было искать новые пути сохранения былого единства и боевого духа в ожидании благоприятных перемен. Ответом на этот вызов стало учреждение РОВСа, в котором Кутепову довелось играть не последнюю роль.
Впрочем, перед отъездом из Галлиполи ему предстояло завершить ещё одно дело - последнее, прежде, чем Галлиполийский лагерь будет ликвидирован. Кутепову пришла в голову мысль увековечить "галлиполийское сидение" памятником, тем более, что в Галлиполийском лагере оставались могилы многих из тех, кто не дожил до конца этого трудного 1921 года, не выдержав тягот службы в новых условиях. Памятник был построен самими белогвардейцами из камней, которые они же собрали в окрестностях лагеря, по одному на человека, и представлял собой конический обелиск, увенчаный крестом. У основания памятника было сооружено что-то вроде киота, в котором прикрепили памятную доску. Кутепов также предложил ввести для всех чинов 1-го Армейского корпуса, переживших "галлиполийское сидение", особый нагрудный знак в виде чёрного равноконечного креста с надписью "Галлиполи. 1920 - 1921". Прощаясь с корпусом в день своего отъезда из Галлиполи, Кутепов сказал: "Вы целый год несли крест; теперь этот крест носите вы на груди. Объедините же вокруг этого креста русских людей". Он ещё продолжал верить в новый крестовый поход против большевиков...
А.П. Кутепов на открытии Галлиполийского памятника.
Учреждённый по инициативе Кутепова нагрудный знак
для ветеранов Галлиполийского сидения.
Во главе большой группы галлиполийцев Кутепов в конце декабря 1921 года прибыл в Болгарию. Однако задержаться там надолго Кутепову не удалось. В Болгарии в начале 1920-х годов происходила бурная внутриполитическая борьба, там были сильны позиции местных левых, враждебно настроенных к белогвардейцам. В результате 12 мая 1922 года Кутепов был арестован и через три дня выдворен из страны по абсурдному обвинению в "подготовке переворота". Некоторое время он пытался руководить белогвардейскими объединениями в Болгарии из-за рубежа, проживая в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев (будущая Югославия), однако это продолжалось недолго. У Кутепова осложнились отношения с его заместителем В. Витковским, открыто вставшим на монархические позиции и начавшим самостоятельно искать контактов с великим князем Николаем Николаевичем. Кутепов посчитал такие действия Витковского нарушением белогвардейского принципа непредрешения, подрывающим единство эмиграции.
Александр Кутепов и Владимир Витковский с группой эмигрантов
в Болгарии, начало 1922 года. Тогда между ними ещё не было разногласий.
Вскоре, однако, ему пришлось убедиться в том, что монархическая ориентация становится общим трендом РОВС. Будучи помощником Главнокомандующего Русской Армией и председателя РОВС П.Н. Врангеля, Кутепов сам начал налаживать контакты с великим князем Николаем Николаевичем. К этому времени относится попытка большевиков вбить клин между Кутеповым и Врангелем: через третьих лиц они распространили сведения, будто в Москве Врангеля считают неумным и бесталанным, в то время, как Кутепов, по мнению большевиков, - "человек с головой" и "умеет вести людей". Столь дешёвая провокация, впрочем, осталась без последствий - отношения между Врангелем и Кутеповым остались доверительными.
Великий князь Николай Николаевич в качестве главы монархической эмиграции поручил Кутепову пропаганду и разведку на территории СССР. Александру Павловичу импонировало такое предложение - он сам был сторонником активной борьбы с большевизмом. Очень скоро вокруг него образовалась большая группа бывших чинов Добровольческой Армии (в основном - из цветных полков и Сводно-Гвардейского), отъявленных сорвиголов, готовых взять на себя любое поручение, лишь бы проникнуть снова в Россию и бороться с большевиками. Видную роль в этом кружке играла Мария Захарченко-Шульц, с которой Кутепов чрезвычайно сблизился. Злые языки приписывали им сексуальные отношения, но это вряд ли - мы помним, что Кутепов был образцово-показательным христианином и что он был женат. Серьёзные историки более склонны считать, что Захарченко была дальней родственницей Кутепова. Примерно в это же время Кутепов снова накоротке сходится с бывшим Главнокомандующим ВСЮР А.И. Деникиным, навещает его в эмиграции. Деникин сам был не прочь создать свою конспиративную сеть в СССР для подпольной борьбы с большевиками, но к проекту Кутепова отнёсся прохладно - слишком уж горячими головами были его агенты, слишком уж мало знал бывший командир преображенцев о конспирации.
Александр Кутепов и Антон Деникин в эмиграции.
Когда в СССР возникла подпольная монархическая организация "Трест" и через Захарченко-Шульц вышла на Кутепова, Деникин однозначно и категорически заявил, что "Трест" - большевицкая провокация и что связываться с этой сомнительной структурой опасно. Антон Иванович оказался прав: "Трест" действительно работал под колпаком ОГПУ. Большевицкие спецслужбы через эту подставную организацию взяли под свой контроль кутеповскую агентуру и значительную её часть накрыли. Мария Захарченко-Шульц покончила с собой.
Эта трагедия, впрочем, не разрушила доверительных отношений между Кутеповым и Деникиным и не поколебала авторитета Кутепова среди эмигрантов. После смерти в 1928 году при загадочных обстоятельствах П.Н. Врангеля (большинство исследователей убеждены, что Пётр Николаевич был отравлен большевицкими агентами) великий князь Николай Николаевич назначил Кутепова председателем РОВС. На этом посту Кутепов продолжал свой прежний курс на активизацию подпольной борьбы против советской власти в России, вплоть до совершения диверсий - благо, сторонников, готовых выполнить любой его приказ, у него хватало. Наученный горьким опытом "Треста", Кутепов стал осторожнее. Всех гостей, приходивших в его парижскую квартиру, он встречал и провожал только лично. Возили его по городу по очереди таксисты из числа офицеров РОВС. Тем не менее, эти предосторожности оказались тщетными. Кутепову на посту главы РОВС жизнь отмерила только два года.
Председатель РОВС А.П. Кутепов и вдова генерала П.Н. Врангеля Ольга
на выходе из церкви в Белграде, Югославия. Фото 1929 года.
Я уже упоминал, что когда-то в 1918 году наладить контакт с Корниловским ударным полком Кутепову помог Николай Скоблин. Этот командир корниловцев, неплохо проявивший себя в Гражданскую, и в эмиграции сохранил полное доверие Кутепова. Между тем, отчасти под давлением материальной неустроенности, отчасти - под влиянием жены, Скоблин в эмиграции быстро стал большевицким агентом. В январе 1930 года Кутепов через Скоблина получил записку от одного крупного финансиста с предложением о встрече. Такое предложение, как посчитал Кутепов, было весьма кстати: нелегальная деятельность РОВС в СССР нуждалась в серьёзном финансировании. Кутепов условился встретиться с этим финансистом по пути в церковь 26 января 1930 года. В 10 часов 30 минут 26 января он вышел из дома. И больше никто из белоэмигрантов никогда не видел Кутепова.
Как было организовано похищение Кутепова, в общих чертах известно благодаря показаниям брата одного из непосредственных участников этого похищения, французского коммуниста. На углу улиц Удино и Русселе Кутепова окликнул мужчина в форме полицейского под предлогом проверки документов. Не подозревая подвоха, Кутепов подошёл к этому лжеполицейскому. В ту же секунду из стоявшего рядом авто выскочили двое. Втроём с мнимым полицейским они кое-как затолкали генерала в машину и рванули с места. О том, что было дальше, мнения исследователей расходятся. По одним сведениям, Кутепов в машине пытался оказать сопротивление - он отличался богатырским телосложением и до конца своей жизни усиленно тренировался, готовя себя к будущему походу в Россию. Генералу удалось нокаутировать одного из своих противников и тогда мнимый полицейский - переодетый французский коммунист - ударил его ножом. По другой версии - Кутепов был усыплён хлороформом, вывезен в Марсель и тайно погружен на советский пароход, на котором и умер от сердечного приступа. Во всяком случае, границы СССР он, по всей видимости, так и не пересёк. Тело этого мужественного человека исчезло бесследно.
Одно из последних фото А.П. Кутепова
И всё же Кутепов оставил в истории громадный след. Он был одним из бесспорных лидеров Белой Эмиграции, одним из создателей эмигрантских организаций в Европе. Идеи Кутепова во многом направляли и вдохновляли эмиграцию на её путях в 1930-е годы. Во всяком случае, деятельность белых франкистов, принявших участие в Гражданской войне в Испании на стороне мятежного генерала Франко, явно носила на себе отпечаток идей Кутепова о борьбе в защиту христианства по всему миру. Актуальна эта идея и в наши дни.