Битва при Калише: как Александр Меншиков доказал, что он - хороший полководец
... а Август Сильный - что он никудышный союзник.
29 октября 1706 года (18 октября по старому стилю), 315 лет тому назад, под польским городом Калишем произошла битва, в ходе которой русско-польские войска под командованием Александра Даниловича Меншикова нанесли оглушительное поражение шведскому корпусу генерала Мардефельта. День Калишской виктории отмечался в Российской империи с неменьшим размахом, чем годовщины побед при Полтаве или Гангуте. Вот только воспользоваться плодами победы Меншикову и его боевым товарищам не удалось.
Князь Александр Данилович Меншиков во главе своих подшефных частей -
Староингерманландского пехотного полка и Лейб-Шквадрона. Битва при Калише, 1706 год.
Рисунок Сергея Летина.
Польша в Великую Северную войну формально выступала союзницей России. Однако правил этой страной в то время человек пришлый - саксонский курфюрст Август Сильный. Этим и решил воспользоваться шведский король Карл XII, выдвинув в противовес Августу кандидатом на польский престол природного поляка - Станислава Лещинского. Лещинский оказался удобным знаменем для польской шляхты, многие представители знатных фамилий Речи Посполитой поспешили признать его, и Август вынужден был бежать из страны. Вслед за этим шведские войска вторглись и в Саксонию. Опасаясь, что он может лишиться и своего "природного" престола, Август поспешил вступить с ними в переговоры о сепаратном мире. Интересы русских союзников, многократно жертвовавших ради него жизнью, его не интересовали.
Тем временем Пётр Великий, опасаясь потерять своего последнего союзника в Европе, в сентябре 1706 года двинул на выручку Августу экспедиционный корпус под командованием генерала Александра Даниловича Меншикова - человека, пользовавшегося безоговорочным доверием царя. Под командой Меншикова находилось 10 тысяч русских кавалеристов. Корпус состоял из испытанных в боях ветеранов, которых Меншиков усиленно тренировал и исправно снабжал всё лето. Теперь его бойцам оставалось подтвердить делом, что русские стали не просто полноценной регулярной армией, но армией, способной одерживать победы. Это было особенно необходимо после недавнего падения Гродно и февральского поражения под Фрауштадтом. Правда, если в первом случае виновником поражения был русский главнокомандующий-наёмник Огильви, проявивший нераспорядительность, то вина за Фрауштадтское побоище целиком и полностью лежала на союзниках-саксонцах, отказавшихся драться и оставивших четыре русских полка в одиночку разбираться с многократно превосходящими силами шведов. Тем не менее, разгром оставался разгромом, за который нужно было реабилитироваться. Да и саксонские союзники, при всей их ненадёжности, оставались нужны - не будет их, и армия шведского короля хлынет в Россию, уничтожая всё на своём пути. Пётр понимал, что врага лучше бить на чужой территории, а не на своей - с каковой целью Меншиков и вёл свой корпус в Польшу.
Противостоял Меншикову шведский корпус генерала Арвида Акселя Мардефельта (в русских источниках часто ошибочно пишут "Мардефельд"). У Мардефельта в корпусе было 7 тысяч шведов - три тысячи пехотинцев и четыре тысячи кавалеристов. Было, правда, ещё 20 тысяч поляков - сторонников Лещинского, но их шведский полководец в расчёт не принимал: изменившие своему законному королю, они с той же лёгкостью изменили бы и ему, если бы военное счастье оказалось не на стороне шведов. А Меншиков имел численное превосходство.
Александр Данилович Меншиков
Арвид Аксель Мардефельт, противник Меншикова в Калишской битве.
Задача, которую ставил перед Мардефельтом шведский король Карл, состояла в том, чтобы поддерживать на польском престоле Станислава Лещинского. Основные силы шведской армии ушли в Саксонию, где должен был вот-вот решиться исход противоборства шведов с Августом Сильным. Так что вторжение Меншикова для Мардефельта стало крайне неприятным сюрпризом.
24 сентября 1706 года в Альтранштадте Август Сильный подписал со шведами мирный договор. Он уступал польскую корону Станиславу Лещинскому и сохранял корону саксонского курфюрста в обмен на разрыв отношений с Россией. Появление Меншикова с 10-тысячным корпусом застало Августа врасплох. Однако, король-предатель, привыкший получать от русских деньги и без счёта тратить их на своих любовниц, решил напоследок попользоваться щедростью князя. Потому он поспешил на соединение с Меншиковым, захватив с собой польско-саксонский корпус в 15 тысяч человек. Август не стал скрывать от Меншикова факта мирных переговоров со шведами, однако о том, что мир уже заключён, ни словом не обмолвился. Меншиков, стремясь предотвратить нежелательный для России мир, охотно расстегнул перед Августом свой кошелёк... Одновременно Август отправил к шведам гонца, извещая их о прибытии Меншикова и прося Мардефельта увести свои войска от Калиша, где он разбил лагерь. Тем самым он подстраховывался от гнева Карла.
Август Сильный
Что же касается сражения, Август рассчитывал, что от него удастся уклониться. В конце концов, с прибытием к Меншикову польско-саксонского корпуса у русских создавалось внушительное численное превосходство, не самоубийца же Мардефельт, в самом деле, чтобы при таком соотношении сил испытывать удачу. Распоряжаться войсками Август всецело предоставил Меншикову.
11 (22) октября армия Меншикова подошла к Калишу, где и обнаружила корпус Мардефельта. Надо сказать, шведский полководец удачно выбрал расположение своих войск. Его укреплённый лагерь отделялся от противника рекой Просной, с фронта и с флангов его прикрывали болота, что сильно затрудняло действия кавалерии. Шведские полки Мардефельт расположил в центре своей позиции, по флангам поставив польскую кавалерию. Немедленно по прибытии Август отправил Мардефельту тайного гонца с письмом, в котором извещал его об Альтранштадтском мире, заверял в том, что польско-саксонские войска участия в битве не примут и просил отступить. Однако Мардефельт счёл это письмо вражеской ловушкой, призванной выманить его из укреплённого лагеря. Поэтому он высокомерно ответил Августу, что "в советах врагов не нуждается". Не достигло своей цели и второе письмо от Августа, посланное вслед предыдущему. Оставалось только драться... любой ценой избегая втягивания своих войск в сражение и предоставив русским самим разбираться со шведским корпусом.
18 (29) октября после полудня драгуны Меншикова повели решительное наступление на вражеский укреплённый лагерь. Первый удар русский генерал нанёс по польским войскам сторонников Лещинского, но поляки не приняли боя. Как и предполагал Мардефельт, они немедленно бросились наутёк. Однако устремившиеся в преследование русские драгуны наткнулись на шведов, которые оказали отчаянное сопротивление. Наступающие смешались и подверглись атаке шведской конницы, под ударом которой русские полки покатились назад.
Теперь уже шведы преследовали отступающего противника. Однако они не учли, что имеют против себя одного из лучших русских полководцев. Меншиков предусмотрительно расположил свои полки в три линии, причём в атаке шведского лагеря участвовала лишь первая из них. Увлёкшись преследованием, шведские кавалеристы оторвались от своей пехоты, чем Меншиков немедленно воспользовался. Спешив несколько полков второй линии, он лично повёл их в атаку на шведскую пехоты. Одновременно другие полки русских драгун (не забудем, что у Меншикова было численное превосходство) в конном строю атаковали шведскую пехоту с флангов. Три часа продолжался яростный бой, в ходе которого пехота Мардефельта частично была уничтожена, а частично положила оружия, видя бесполезность дальнейшего сопротивления. В числе прочих в русском плену оказался и сам генерал Мардефельт.
Гравюра XVIII века, изображающая генерала Меншикова в Битве при Калише.
Финальным аккордом боя стала конная атака русских на засевших в обозе поляков Лещинского и остатки шведской кавалерии. Противник бежал, конница Меншикова преследовала его, продолжая захватывать в плен. К этой погоне присоединились и поляки Августа Сильного. Не участвовавшие в самом бою, они неплохо проявили себя в преследовании разбитого неприятеля. Лишь саксонцы фактически до конца сражения уклонялись от боя, чему наиболее красноречивое подтверждение - тот факт, что они взяли в плен лишь семерых (!!!) бойцов противника.
Победа была полной. По данным историка Н. Павленко, потери русских составили всего 84 человека убитыми и 324 человека ранеными. Ранен был и сам Александр Данилович - в ходе атаки, которую он возглавил в критический момент боя. Впрочем, ранение Меншикова было лёгким и не помешало ему тут же сочинить победную реляцию своему государю. "Не в похвальбу доношу, - писал Меншиков Петру , - такая сия прежде небываемая баталия была, что радостно было смотреть, как с обеих сторон регулярно бились". В Петербурге по получении этого известия праздновали целых три дня.
Сражение при Калише: русская конница преследует шведов.
А вот Августу было, отчего призадуматься. Хоть его саксонцы и не участвовали в сражении, но формально - находились в рядах победившей русской армии. Более того - он лично и по доброй воле прибыл в стан Меншикова (в расчёте на русские деньги), что было прямым нарушением Альтранштадтского мира. Карл XII же с основными своими силами всё ещё находился в Саксонии - а значит мог в любую минуту возобновить военные действия и лишить Августа саксонского престола. Пожалуй, и Дрезден мог бы подвергнуться полному разорению - учинённый Карлом в Польше террор был хорошо памятен Августу. Надо было срочно как-то спасать положение. И жуликоватый монарх нашёл выход. Он отправил гонца к Петру с письмом, в котором просил выдать ему всех захваченных в плен шведов, обещая обменять их на томящихся в шведском плену русских солдат и офицеров. Много русских было захвачено шведами при Фрауштадте (правда, большинство из них шведы тут же вырезали в отместку за оказанное сопротивление), ещё больше томилось в неволе ещё со времён Нарвской катастрофы. Попутно Август без тени стеснения выставил себя главным победителем при Калише, а Меншикова - только "содействовавшим". В последнее Пётр, разумеется, не поверил - уж он-то знал, что Меншикову может доверять куда больше, чем низложенному польскому королю. Но выдать пленных Августу русский царь согласился - тем более, что в противном случае Август имел наглость угрожать разрывом союза (который он в действительности разорвал ещё в сентябре, но Пётр об этом не знал!).
Августу только это и надо было. Получив на руки захваченных шведов, он немедленно отпустил их к Карлу безо всяких условий. Примечательно, что Меншиков, начавший к этому времени подозревать Августа в двурушничестве, взял слово с Мардефельта, что тот вернётся в русский плен, если оговоренный размен пленными не состоится. Мардефельт дал честное слово, о котором ... немедленно "забыл", как только оказался в расположении шведских войск. Возмущённый Меншиков отправил ему письмо, требуя выполнения "кавалерского пароля", но письмо русского генерала осталось без ответа. Держать слово, данное каким-то "унтерменшам"? Ну нет, он, Арвид Аксель Мардефельт, ещё не выжил из ума! Александру Даниловичу осталось утешать себя тем, что у него ещё будет возможность захватить в плен немало шведов, тогда как Август вряд ли сможет когда-либо на это рассчитывать.
Август Сильный в Калишском сражении.
Художник явно польстил Августу, изобразив его в виде героя на коне
и в окружении польских гусар. Но обращает на себя внимание практически полное
отсутствие неприятеля на картине. Шведы дрались против русских в ту пору, когда Август
красовался на коне на почтительном удалении от поля боя.
Именно русские драгуны во время Калишского сражения решили его исход.
Предательство Августа Сильного сводило на нет успех русских в Калишской битве. Вместо того, чтобы освобождать Польшу, Меншиков оказался вынужден отступать к Жолкве. Теперь русским приходилось думать о защите своей собственной территории - никаких сил, способных отсрочить шведское вторжение в Россию, в Европе уже не оставалось. И отнюдь не случайно после Калиша Пётр начал зондировать почву для собственного мира со шведами, а Карл XII хвастливо объявил, что "вернёт себе Прибалтику в Москве".
Тем не менее, Калишская победа имела огромное моральное значение. Впервые русская армия одержала победу в столь масштабном полевом сражении. Впервые за всю историю Великой Северной войны шведский командующий оказался пленён русскими войсками. Победа укрепляла боевой дух русской армии, вселяла в солдат веру в своих командиров. После Калиша никто уже не мог сомневаться, что в лице Меншикова Россия обрела талантливого полководца.