Неожиданные мысли атамана Семёнова о большевиках, Ленине и Сталине
В начале нашего, XXI столетия стало как-то само собой разумеющимся в патриотических кругах считать Ленина упёртым марксистским догматиком и оголтелым русофобом, уничтожавшим Россию на пару с Троцким во имя призраков Мировой Революции. В Сталине же зачастую видят прагматика и государственника, формально от большевицких идей никогда не отрекавшегося, но фактически - сдавшего в архив всё то, что было в большевицкой идеологии антипатриотичного и утопического, на практике же применявшего только то, что действительно доказало свою целесообразность. Но вот какие неожиданные рассуждения обнаруживаются на страницах мемуаров белоказачьего атамана Г.М. Семёнова.
Григорий Михайлович Семёнов - эмигрант
"Русский народ в свое время поверил партии и пошел за ней, ожидая от неё осуществления обещанных мероприятий и улучшений. И поддержка народа была столь сильна, что небольшая в численном отношении партия большевиков поборола в конце концов все препятствия, стоявшие на ее пути к власти.
Ленин, руководивший партией в первые дни ее диктатуры, правильно учитывал роль партии в государственном строительстве, и потому он не колебался изменять и совершенно выбрасывать те пункты партийной программы, которые, как выяснила практика, оказались нежизненными или неприспособленными к характеру и интересам русского народа. После смерти Ленина партия подпала под исключительное влияние нового диктатора Сталина, который чистоту догмы социалистического устройства общества ставит превыше всего. И после первых же опытов насильственного внедрения этих догматов в обыденную жизнь народа партия потеряла доверие страны, ее пребывание у власти стало возможно лишь при наличии чудовищного полицейского нажима на народ, но теперь уже становится ясным, что никакой полицейский нажим, никакой террор не спасет партию от гибели и возмездия обманутого народа. И все новые обещания, всякий новый обман советской конституции теперь уже никого не смогут заставить поверить большевикам.
Но в дни Ленина большевики еще не успели показать свою полную несостоятельность и народ верил им больше, чем нам. Сочувствие населения было на стороне красных, нас, белых, поддерживала лишь сравнительно небольшая группа интеллигенции в городах и казачество" (конец цитаты).
Любопытно, что атаман считает как раз Ленина прагматиком, умевшим адаптировать партийные догмы под насущные интересы русского народа и отказываться от этих догм, когда они обнаруживают свою несостоятельность. А вот Сталина он как раз считает марксистским догматиком, внедрявшим социалистические идеи в практику вопреки здравому смыслу. Семёнов же, категорически не приемля социалистических учений ни в каком виде, от этого своего вывода закономерно заключает, что владычество большевиков в России обречено и окончится очень скоро.
Почему? Просто Семёнов - современник Октябрьского переворота. Он достаточно хорошо помнил все революционные безобразия и те требования, с которыми выступал в том числе и Сталин. И помня об этом, Семёнов не может противопоставлять "русофоба" Ленина "патриоту" Сталину, поскольку оба они для него - в равной степени причастны и к русофобской политике большевиков в первые годы советской власти, и к развалу армии, и к изменническому Брестскому миру, и к гибели многих его, Семёнова, боевых товарищей. А вот в экономической политике двух красных диктаторов Семёнов чётко обнаруживает различия. И если Ленин в 20-е годы прошлого века продемонстрировал гибкость и готовность к компромиссам (НЭП, отказ от продразвёрстки, возврат к относительно здоровым товарно-денежным отношениям), то Сталин с его политикой коллективизации действительно начинает выглядеть в глазах Семёнова социалистом-догматиком, возрождающим "планово-распределительную экономику" по типу "военного коммунизма".
Ленин и Сталин в период Гражданской войны были соратниками по борьбе
и всецелыми единомышленниками. Но белогвардеец Г.М. Семёнов
противопоставляет их друг другу. Причём - с противоположным знаком
по сравнению с идеологическими модами постсоветской России.
Насколько оправдались прогнозы белогвардейского атамана, мы можем сегодня судить: созданная Сталиным система не только оказалась жизнеспособной, не только пережила своего создателя, пусть и на три десятилетия всего, но и позволила СССР выиграть тяжелейшую Вторую Мировую войну. Так что Семёнов в своих прогнозах ошибся.
Почему? Ну, во-первых, он всё-таки был военным специалистом, а не экономистом. И в экономических вопросах разбирался относительно слабо, хотя и понимал нерациональность социалистических методов хозяйствования. Сталин понял то, чего не понимал Семёнов: в российских природно-климатических условиях выжить может только крупный "бизнес", мелкие хозяйства, в особенности крестьянские, обречены на разорение из-за непомерных издержек и невозможности в полной мере использовать технику. И Сталин создал под своим "чутким" руководством крупные предприятия, как в промышленности, так и в сельском хозяйстве, которые за счёт экономии на издержках (т.н. эффект масштаба) на какое-то время смогли обеспечить себе экономическую эффективность. Социалистические же методы управления, основанные на монополии государственной собственности и централизованном планировании, позволили Сталину добиться от экономики всецелой управлямости. В критических условиях Второй Мировой войны это оказалось главным. Потребовалось три десятилетия мирного существования, чтобы слабые места сталинской экономической модели проявились и действительно похоронили её.
А во-вторых, Семёнов не учёл идеологической эволюции Сталина, который действительно свернул оголтело русофобскую пропаганду первых лет советской власти, восстановив почитание дореволюционных героев и подчеркнув государствообразующую роль русского народа в СССР. Неискренность этих идеологических разворотов Сталина могли чувствовать только самые проницательные люди (включая того же Семёнова), большинство же народа ими вполне удовлетворились, что также обеспечило сталинскому и постсталинскому режиму определённый запас прочности.
Григорий Михайлович Семёнов - эмигрант
"Русский народ в свое время поверил партии и пошел за ней, ожидая от неё осуществления обещанных мероприятий и улучшений. И поддержка народа была столь сильна, что небольшая в численном отношении партия большевиков поборола в конце концов все препятствия, стоявшие на ее пути к власти.
Ленин, руководивший партией в первые дни ее диктатуры, правильно учитывал роль партии в государственном строительстве, и потому он не колебался изменять и совершенно выбрасывать те пункты партийной программы, которые, как выяснила практика, оказались нежизненными или неприспособленными к характеру и интересам русского народа. После смерти Ленина партия подпала под исключительное влияние нового диктатора Сталина, который чистоту догмы социалистического устройства общества ставит превыше всего. И после первых же опытов насильственного внедрения этих догматов в обыденную жизнь народа партия потеряла доверие страны, ее пребывание у власти стало возможно лишь при наличии чудовищного полицейского нажима на народ, но теперь уже становится ясным, что никакой полицейский нажим, никакой террор не спасет партию от гибели и возмездия обманутого народа. И все новые обещания, всякий новый обман советской конституции теперь уже никого не смогут заставить поверить большевикам.
Но в дни Ленина большевики еще не успели показать свою полную несостоятельность и народ верил им больше, чем нам. Сочувствие населения было на стороне красных, нас, белых, поддерживала лишь сравнительно небольшая группа интеллигенции в городах и казачество" (конец цитаты).
Любопытно, что атаман считает как раз Ленина прагматиком, умевшим адаптировать партийные догмы под насущные интересы русского народа и отказываться от этих догм, когда они обнаруживают свою несостоятельность. А вот Сталина он как раз считает марксистским догматиком, внедрявшим социалистические идеи в практику вопреки здравому смыслу. Семёнов же, категорически не приемля социалистических учений ни в каком виде, от этого своего вывода закономерно заключает, что владычество большевиков в России обречено и окончится очень скоро.
Почему? Просто Семёнов - современник Октябрьского переворота. Он достаточно хорошо помнил все революционные безобразия и те требования, с которыми выступал в том числе и Сталин. И помня об этом, Семёнов не может противопоставлять "русофоба" Ленина "патриоту" Сталину, поскольку оба они для него - в равной степени причастны и к русофобской политике большевиков в первые годы советской власти, и к развалу армии, и к изменническому Брестскому миру, и к гибели многих его, Семёнова, боевых товарищей. А вот в экономической политике двух красных диктаторов Семёнов чётко обнаруживает различия. И если Ленин в 20-е годы прошлого века продемонстрировал гибкость и готовность к компромиссам (НЭП, отказ от продразвёрстки, возврат к относительно здоровым товарно-денежным отношениям), то Сталин с его политикой коллективизации действительно начинает выглядеть в глазах Семёнова социалистом-догматиком, возрождающим "планово-распределительную экономику" по типу "военного коммунизма".
Ленин и Сталин в период Гражданской войны были соратниками по борьбе
и всецелыми единомышленниками. Но белогвардеец Г.М. Семёнов
противопоставляет их друг другу. Причём - с противоположным знаком
по сравнению с идеологическими модами постсоветской России.
Насколько оправдались прогнозы белогвардейского атамана, мы можем сегодня судить: созданная Сталиным система не только оказалась жизнеспособной, не только пережила своего создателя, пусть и на три десятилетия всего, но и позволила СССР выиграть тяжелейшую Вторую Мировую войну. Так что Семёнов в своих прогнозах ошибся.
Почему? Ну, во-первых, он всё-таки был военным специалистом, а не экономистом. И в экономических вопросах разбирался относительно слабо, хотя и понимал нерациональность социалистических методов хозяйствования. Сталин понял то, чего не понимал Семёнов: в российских природно-климатических условиях выжить может только крупный "бизнес", мелкие хозяйства, в особенности крестьянские, обречены на разорение из-за непомерных издержек и невозможности в полной мере использовать технику. И Сталин создал под своим "чутким" руководством крупные предприятия, как в промышленности, так и в сельском хозяйстве, которые за счёт экономии на издержках (т.н. эффект масштаба) на какое-то время смогли обеспечить себе экономическую эффективность. Социалистические же методы управления, основанные на монополии государственной собственности и централизованном планировании, позволили Сталину добиться от экономики всецелой управлямости. В критических условиях Второй Мировой войны это оказалось главным. Потребовалось три десятилетия мирного существования, чтобы слабые места сталинской экономической модели проявились и действительно похоронили её.
А во-вторых, Семёнов не учёл идеологической эволюции Сталина, который действительно свернул оголтело русофобскую пропаганду первых лет советской власти, восстановив почитание дореволюционных героев и подчеркнув государствообразующую роль русского народа в СССР. Неискренность этих идеологических разворотов Сталина могли чувствовать только самые проницательные люди (включая того же Семёнова), большинство же народа ими вполне удовлетворились, что также обеспечило сталинскому и постсталинскому режиму определённый запас прочности.