Протодиакон Андрей Кураев: Я не чувствую себя вправе давать советы Патриарху
Интервью отца Андрея Кураева телеканалу "Дождь".
Вопрос: Вы сказали в одном из интервью, что церковных людей провоцируют на участие в пьесе. Это касалось того, что церковь осудила поступок девочек из группы Pussy Riot и призвала, в общем, к тому, чтобы их наказать, к наказанию. Ваша позиция расходится с официальной позицией Церкви по этому поводу.
Ответ: Я не знаю, какая здесь есть, такая изложенная подробно, официальная позиция Церкви. Была бы, я с ней не спорил, конечно, но получается так, что эти 2 месяца, кажется, мы аккуратно исполняли все эти роли, которые нам были предписаны.
Вопрос: Кем?
Ответ: Ну, скажем так, если у этой акции с этими феминистками в храме есть сценарист, если он есть, я не знаю, то мы идеальные исполнители этого сценария оказались.
Мне говорят католики, что в Соборе Святого Петра в Ватикане почти ежедневно что-нибудь такое происходит, масса болящих, которые считают себя Христами, Богами, пророками, еще чем-то, начитались «Код Да Винчи» и пошли что-нибудь сказать Ватикану, но Папа никогда на это не реагирует. Ну, да, швейцарские гвардейцы подбегают, выпроваживают из храма, отбирают входной билет и на этом все кончается.
Вопрос: В том-то и дело, я сегодня говорила с Всеволодом Чаплиным, я как раз пыталась с ним обсудить эту тему, и меня удивляет, что ни Патриарх, ни отец Всеволод не произносят никаких слов и никаких призывов к милосердию, я не слышу из уст ни одного из официальных богослужителей.
Ответ: Вы сказали очень важную вещь. Понимаете, я как человек корпоративный, я никогда не буду вести полемику с официально заявленной позицией Церкви. Но если есть молчание, то это молчание Патриарха на какую-то тему. Если Патриарх молчит и не говорит о милосердии к этим девицам, то почему я не могу об этом говорить?
Причем, для меня здесь даже вопрос не милосердия, для меня это вопрос, простите, да даже просто пиара. Не моего личного. Зачем Церкви своими руками создавать новую Веру Засулич, объясните мне, пожалуйста?
Вопрос: Очень с вами согласна. Кстати, о пиаре. Мы сегодня говорили, опять-таки, с отцом Всеволодом, и он сказал, что волна агрессии идет, по сути, на пользу Церкви, потому что, собственно, сегодняшний молебен…
Ответ: Он совершенно прав, отец Всеволод, только при одном условии - если в ответ в Церкви не поднимается ответная волна агрессии.
Вопрос: А вам кажется, что сейчас эта ситуация именно такова?
Ответ: Сейчас - не скажу, но, по крайней мере, первые дни после этого события, - да, это было очень серьезно.
Вопрос: То есть, и в обществе, и в Церкви существует некоторое противостояние сегодня?
Ответ: Общество - я не знаю, есть ли у общества какие-то ценности, с которыми оно обязано согласовывать свои выступления, но у нас-то есть. Если мы называем себя христианами, то у нас наша конституция - это Нагорная проповедь.
Вопрос: То есть, вы имеете ввиду, что в Церкви довольно много людей, которые не согласны с официальной точкой зрения?
Ответ: Я говорю, здесь официальной точки зрения, вообще-то говоря, Патриархом не артикулируется.
Вопрос: Тот факт, что Патриарх не призывает к милосердию, не произносит никаких слов по этому поводу, а собирает молебен на том самом месте, где были поруганы святыни…
Ответ: В молебне в этом нет ничего плохого, замечательная вещь.
Вопрос: А вы в нем участвовали?
Ответ: Я в это время был у ваших коллег, у Дмитрия Киселева на телеканале «Россия», поэтому не мог в это время участвовать, мы как раз о нем там говорили.
Молебен этот, понимаете, он неожиданно хорош. У меня были некоторые опасения, что там будет, но когда Патриархия, тоже очень важно, то есть, вот видите, и пресс-служба Патриархии учится, они заранее опубликовали текст молебна, еще 17 апреля, если не ошибаюсь.
Вопрос: Да, там были прекрасные слова об агрессивном либерализме.
Ответ: Там были удивительные слова другие. Не было там никакого агрессивного либерализма и близко, в тексте молебна ничего этого не было.
Вопрос: Нет, это было в официальном циркуляре.
Ответ: Циркуляр - это циркуляр, но в тексте молебна ничего такого не было. Зато там была удивительная вещь, ведь та молитва, которая является своеобразной именно для этого дня, для этого молебна, она же начиналась с церковного покаяния, с поведования того, что: Господи, это по нашим грехам ты попустил поношение в наших храмах.
Чтобы это было понять, надо немножко вспомнить историю религии. В том Завете, который христиане называют Ветхим, а евреи называют Танахом, есть очень много нового на самом деле. И одна из новизн Ветхого Завета, - это восприятие истории как пространства теофании. То есть, знамение Бога надо искать не в кометах, не в облаках, не в затмениях, а в истории - моей личной, моей семьи, моего народа, моей Церкви. Если Бог один, то это означает, что Бог, который создал меня, это тот же самый Бог, что создал египетского фараона. Если египетский фараон разбил мою еврейскую армию, то это означает - почему мой Бог оказался на стороне моих врагов? Значит, мои отношения с Богом испорчены. И поэтому пророки Древнего Израиля, они не разрабатывают нано-колесницы пятого поколения, они обращаются к своему народу: Израиль, покайся, почему твой Бог против тебя стал? Это твои грехи.
Также говорили византийские проповедники, древнерусские, и так сказал Патриарх Тихон в 18 году. И вот это же было сегодня сказано.
Вопрос: Может быть, у меня недостаточно чуткие уши, но я как раз сегодня этого, в том числе, в словах Всеволода Чаплина, я этого не услышала.
Ответ: Давайте я вам зачитаю, первая фраза этой молитвы: К Тебе́, Господу нашему, припа́даем се́рдцем сокруше́нным, испове́дующее беззако́ния на́ша, и́миже прогневали Твое́ благоутро́бие и посему ра́ди поношением поразил еси нас, попустил храмы твои дати на поругание.
Вот о чем Патриарх сегодня молился.
Вопрос: Но тем не менее, он ни разу не призывал к милости по отношению к тем, кто совершил это поругание. Таких слов я не слышала. А это ровно то, чего ждут от Патриарха очень многие.
Ответ: Давайте различать - поступок человека и воздержание от неких слов. Если Патриарх этого не говорит, это не означает, что члены Церкви не могут этого делать. И моя позиция другая.
Я вам открою одну тайну: как только были опубликованы адреса этих девиц, домашние адреса, после скандала, я, честно, я за них испугался, потому что такой накал погромных настроений. И я тогда сказал, что я надеюсь, что их, все-таки, задержат для того, чтоб спасти от погромщиков. Прошло 2 месяца и вдруг я читаю, что на позавчерашнем следственном заседании суда, представитель следствия сказал то же самое. И тут я уже удивляюсь, потому что, ребята, если вы всерьез восприняли эту угрозу, которую я артикулировал, по-моему, она была реальна, на что вы потратили 2 месяца, следствие?
Ведь если у вас есть убежденность в том, что есть угроза бессудной, бесправовой расправы с каким-то человеком…
Вопрос: А эта бессудная расправа, возможно, будет осуществлена православными, я так понимаю? Агрессивными православными?
Ответ: Да. То в этом случае - неужели следствие не может выявить этих Интернет-хулиганов, провести с ними профилактические беседы? 2 месяца вам на это не хватило? Сколько вам надо? 10 лет вам на это надо? Сколько? То есть, вот в этом смысле то, что я высказал как серьезный аргумент, я думаю, что он был серьезным, стало фарсом.
Вопрос: Представляете себе, эти люди, как мы только что с вами поняли, они православные, очевидно, те, которые призывают к агрессии и хотят громить дома этих девиц.
Ответ: Я тоже православный, поэтому я очень прошу - не надо Церковь по таким вопросам представлять как некое совершенно единое казарменное целое.
Вопрос: Но у этих православных есть верховный пастырь, самый главный в России, Патриарх Кирилл. Если этот Патриарх скажет, что мы должны быть милостивы к этим девочкам, то эти слова, наверняка, услышат и те, кто собирается громить их дома.
Ответ: Мне такие слова было бы очень приятно услышать, но я не чувствую себя вправе давать советы Патриарху, простите.
Вопрос: Понятно, согласна с вами, тут мне нечего вам ответить. Скажите, сегодняшняя акция, она приведет к какому-то примирению? Потому что, действительно, есть ощущение, что в обществе есть какой-то раскол. Как вам кажется, поможет сегодняшняя акция этому примирению, которое так необходимо нам всем?
Ответ: Дело в том, что вы употребили слово, которое табуировано в церковном лексиконе, слово «раскол» - это очень серьезно. Я вообще боюсь, что очень разные люди слишком банализируют очень страшные слова. Во время зимней избирательной компании про гражданскую войну начали говорить, про всяких шпионов-вредителей, затем некоторые церковные спикеры стали говорить о том, что чуть ли не взрыв храма Христа Спасителя готовится второй раз взорвать, и так далее, вот сейчас вы, простите, слово «раскол» употребляете.
Вопрос: Я его употребила в смысле раскола в обществе, и не дай Бог не имела ввиду церковь.
Ответ: Нету в обществе раскола. В обществе - это не более, чем повод для шахматной партии за чашкой виски.
Вопрос: Подождите, если в этой шахматной партии, как минимум, ставится на кон жизнь людей?
Ответ: К сожалению, в современном информационном обществе - это не более, чем повод для сплетни на работе за чашкой чая.
Вопрос: Подождите, кроме сплетен на работе есть жизнь конкретных людей, которые поставлены под угрозу, кроме того, эти конкретные люди в данный момент находятся в тюрьме. Поможет ли?
Ответ: Вот это серьезно. А вот сплетни вокруг общественного раскола, ну, нет общественного раскола здесь.
Вопрос: Подождите, есть невероятные споры бесконечные, которые занимают и души, и сердца людей, да?
Ответ: В перерывах между матчами Лиги Европы.
Вопрос: На том же уровне?
Ответ: Боюсь, что для изрядного количества спорщиков это именно так.
Вопрос: Для изрядного, а для кого-то этот вопрос очень серьезный.
Ответ: Для кого-то - да, и мое уважение этим людям, независимо от того, какую позицию они занимают.
Вопрос: Способен ли сегодняшний молебен примирить вот этих людей? Вообще, какая у него, простите за это слово по отношению к молебну, функция?
Ответ: Это был Пасхальный молебен, и там пелись стихиры Пасхи. «Радостью друг друга обымем; рцем: братие».
Вопрос: Очень красивые слова, но кроме этого у него было какое-то предназначение, которое было озвучено: защита Церкви и защита поруганных святынь.
Ответ: Защита Церкви, святейшества и проповеди не на молебне, а перед молебном. После окончания утренней литургии в храме Христа Спасителя он сказал так, что когда собирается такое большое количество людей в храме и около него, то очень мощное энергетическое излучение идет к небу, и он очевидно полагает, как религиозный человек, что в ответ будет некая Божья помощь.
И все-таки, задача здесь была, и Патриарх это подчеркивал, что это не митинг, это не демонстрация какой-то политической силы.
Вопрос: Но это демонстрация силы, все-таки.
Ответ: Патриарх специально сказал, что это молитва и надежда на то, что небо склонится к земле в ответ на взлеты нашего духа.
Вопрос: И поможет земле бороться с агрессивным либерализмом?
Ответ: Этих слов не было в молебне. И в проповеди Патриарха сегодня тоже не было.
Вопрос: В проповеди и в молебне не было, но они были в циркуляре, который был распространен 3 апреля.
Ответ: Тогда давайте говорить об агрессивном либерализме?
Вопрос: Давайте.
Ответ: Давайте, да. Есть такая штука.
Вопрос: Вам кажется, что в этой штуке, как вы сказали, есть опасность?
Ответ: Безусловно, потому что все тоталитарные идеологии рождаются под бряцанье свободой.
Вопрос: Подождите, вы только что, буквально 10 минут назад, рассказали мне историю про то, как всякие, вы назвали их нездоровыми, люди в Ватикане в церкви заходят.
Ответ: Есть психически нездоровые люди, я ж не про них говорю. Я говорю, что есть серьезная идеология агрессивного либерализма.
Вопрос: Подождите, кто-то из них психически нездоровый, кто-то из них делает это убежденно, но самый лучший способ - это не обращать на это внимания.
Ответ: В случае с идеологией, она есть, это определенные средства массовой информации.
Вопрос: Какие опасности у этой идеологии есть?
Ответ: Разрушение традиционной модели семьи, скажем, пропаганда суррогатного материнства. Это же не сумасшедшие люди делают, вполне вменяемые, умные, интересные, образованные.
Вопрос: А в чем тут опасность?
Ответ: Суррогатного материнства?
Вопрос: Да.
Ответ: Ну, во-первых, это форма работорговли, торговли детьми, когда женщина продает ребенка, вынашивает ребенка и продает его за деньги. Это нормально? Кто-то скажет, это ее организм, это ее проблемы, вот такой, очень либеральный человек скажет. Я скажу иначе.
То есть, пропаганда гомосексуальных браков, - это тоже форма этого либерализма. Причем, почему агрессивный? Вот, скажем, несколько лет назад в Швеции один лютеранский священник, пастор лютеранской церкви местной, за свои деньги опубликовал в местной газете объявлений - объявление, просто цитата из Апостола Павла из Нового Завета: Не обманывайтесь, мужеложники царство Божье не наследуют. Он реальный тюремный срок отсидел.
То есть, понимаете, мы проходили на советском опыте, что начинается очень часто как борьба за права человека, права рабочих и так далее: Ну, разрешите нам. А потом оказывается, что ты не имеешь право в этом не участвовать. Попробуй только не стать членом профсоюза или не членом партии и так далее, а ведь большевизм-марксизм, это ведь очень либеральная начиналась идеология.
Вопрос: Вы знаете, мне всегда казалось, что Церковь проповедует терпимость.
Ответ: Причем тут терпимость и проповедь Церкви? Представьте, что нет на мне рясы, перед вами просто сидит социолог, и который говорит: Да, среди современных идейных течений в современном мире есть в частности группа, которая представляет интересы меньшинства, но творческого, креативного меньшинства, голливудского, скажем, и так далее, и вот у них есть своя программа, и очень раскрученная масс-медиа, и у них есть своя идеология, которая сначала называется «политкорректность», скажем, и так далее. Но во славу этой политкорректности реальные кляпы затыкаются во рты людям, начинается реальная цензура, в том числе, даже классических произведений. Почитайте Татьяну Толстую. Вы либеральный человек? У нее в свое время в журнале «Знамя» была великолепная статья с анализом этой идеологии Public Relations.
http://tvrain.ru/news/protodiakon_kuraev_o_pussy_riot_zachem_tserkov_svoimi_rukami_sozdaet_novuyu_veru_zasulich-236499/
Вопрос: Вы сказали в одном из интервью, что церковных людей провоцируют на участие в пьесе. Это касалось того, что церковь осудила поступок девочек из группы Pussy Riot и призвала, в общем, к тому, чтобы их наказать, к наказанию. Ваша позиция расходится с официальной позицией Церкви по этому поводу.
Ответ: Я не знаю, какая здесь есть, такая изложенная подробно, официальная позиция Церкви. Была бы, я с ней не спорил, конечно, но получается так, что эти 2 месяца, кажется, мы аккуратно исполняли все эти роли, которые нам были предписаны.
Вопрос: Кем?
Ответ: Ну, скажем так, если у этой акции с этими феминистками в храме есть сценарист, если он есть, я не знаю, то мы идеальные исполнители этого сценария оказались.
Мне говорят католики, что в Соборе Святого Петра в Ватикане почти ежедневно что-нибудь такое происходит, масса болящих, которые считают себя Христами, Богами, пророками, еще чем-то, начитались «Код Да Винчи» и пошли что-нибудь сказать Ватикану, но Папа никогда на это не реагирует. Ну, да, швейцарские гвардейцы подбегают, выпроваживают из храма, отбирают входной билет и на этом все кончается.
Вопрос: В том-то и дело, я сегодня говорила с Всеволодом Чаплиным, я как раз пыталась с ним обсудить эту тему, и меня удивляет, что ни Патриарх, ни отец Всеволод не произносят никаких слов и никаких призывов к милосердию, я не слышу из уст ни одного из официальных богослужителей.
Ответ: Вы сказали очень важную вещь. Понимаете, я как человек корпоративный, я никогда не буду вести полемику с официально заявленной позицией Церкви. Но если есть молчание, то это молчание Патриарха на какую-то тему. Если Патриарх молчит и не говорит о милосердии к этим девицам, то почему я не могу об этом говорить?
Причем, для меня здесь даже вопрос не милосердия, для меня это вопрос, простите, да даже просто пиара. Не моего личного. Зачем Церкви своими руками создавать новую Веру Засулич, объясните мне, пожалуйста?
Вопрос: Очень с вами согласна. Кстати, о пиаре. Мы сегодня говорили, опять-таки, с отцом Всеволодом, и он сказал, что волна агрессии идет, по сути, на пользу Церкви, потому что, собственно, сегодняшний молебен…
Ответ: Он совершенно прав, отец Всеволод, только при одном условии - если в ответ в Церкви не поднимается ответная волна агрессии.
Вопрос: А вам кажется, что сейчас эта ситуация именно такова?
Ответ: Сейчас - не скажу, но, по крайней мере, первые дни после этого события, - да, это было очень серьезно.
Вопрос: То есть, и в обществе, и в Церкви существует некоторое противостояние сегодня?
Ответ: Общество - я не знаю, есть ли у общества какие-то ценности, с которыми оно обязано согласовывать свои выступления, но у нас-то есть. Если мы называем себя христианами, то у нас наша конституция - это Нагорная проповедь.
Вопрос: То есть, вы имеете ввиду, что в Церкви довольно много людей, которые не согласны с официальной точкой зрения?
Ответ: Я говорю, здесь официальной точки зрения, вообще-то говоря, Патриархом не артикулируется.
Вопрос: Тот факт, что Патриарх не призывает к милосердию, не произносит никаких слов по этому поводу, а собирает молебен на том самом месте, где были поруганы святыни…
Ответ: В молебне в этом нет ничего плохого, замечательная вещь.
Вопрос: А вы в нем участвовали?
Ответ: Я в это время был у ваших коллег, у Дмитрия Киселева на телеканале «Россия», поэтому не мог в это время участвовать, мы как раз о нем там говорили.
Молебен этот, понимаете, он неожиданно хорош. У меня были некоторые опасения, что там будет, но когда Патриархия, тоже очень важно, то есть, вот видите, и пресс-служба Патриархии учится, они заранее опубликовали текст молебна, еще 17 апреля, если не ошибаюсь.
Вопрос: Да, там были прекрасные слова об агрессивном либерализме.
Ответ: Там были удивительные слова другие. Не было там никакого агрессивного либерализма и близко, в тексте молебна ничего этого не было.
Вопрос: Нет, это было в официальном циркуляре.
Ответ: Циркуляр - это циркуляр, но в тексте молебна ничего такого не было. Зато там была удивительная вещь, ведь та молитва, которая является своеобразной именно для этого дня, для этого молебна, она же начиналась с церковного покаяния, с поведования того, что: Господи, это по нашим грехам ты попустил поношение в наших храмах.
Чтобы это было понять, надо немножко вспомнить историю религии. В том Завете, который христиане называют Ветхим, а евреи называют Танахом, есть очень много нового на самом деле. И одна из новизн Ветхого Завета, - это восприятие истории как пространства теофании. То есть, знамение Бога надо искать не в кометах, не в облаках, не в затмениях, а в истории - моей личной, моей семьи, моего народа, моей Церкви. Если Бог один, то это означает, что Бог, который создал меня, это тот же самый Бог, что создал египетского фараона. Если египетский фараон разбил мою еврейскую армию, то это означает - почему мой Бог оказался на стороне моих врагов? Значит, мои отношения с Богом испорчены. И поэтому пророки Древнего Израиля, они не разрабатывают нано-колесницы пятого поколения, они обращаются к своему народу: Израиль, покайся, почему твой Бог против тебя стал? Это твои грехи.
Также говорили византийские проповедники, древнерусские, и так сказал Патриарх Тихон в 18 году. И вот это же было сегодня сказано.
Вопрос: Может быть, у меня недостаточно чуткие уши, но я как раз сегодня этого, в том числе, в словах Всеволода Чаплина, я этого не услышала.
Ответ: Давайте я вам зачитаю, первая фраза этой молитвы: К Тебе́, Господу нашему, припа́даем се́рдцем сокруше́нным, испове́дующее беззако́ния на́ша, и́миже прогневали Твое́ благоутро́бие и посему ра́ди поношением поразил еси нас, попустил храмы твои дати на поругание.
Вот о чем Патриарх сегодня молился.
Вопрос: Но тем не менее, он ни разу не призывал к милости по отношению к тем, кто совершил это поругание. Таких слов я не слышала. А это ровно то, чего ждут от Патриарха очень многие.
Ответ: Давайте различать - поступок человека и воздержание от неких слов. Если Патриарх этого не говорит, это не означает, что члены Церкви не могут этого делать. И моя позиция другая.
Я вам открою одну тайну: как только были опубликованы адреса этих девиц, домашние адреса, после скандала, я, честно, я за них испугался, потому что такой накал погромных настроений. И я тогда сказал, что я надеюсь, что их, все-таки, задержат для того, чтоб спасти от погромщиков. Прошло 2 месяца и вдруг я читаю, что на позавчерашнем следственном заседании суда, представитель следствия сказал то же самое. И тут я уже удивляюсь, потому что, ребята, если вы всерьез восприняли эту угрозу, которую я артикулировал, по-моему, она была реальна, на что вы потратили 2 месяца, следствие?
Ведь если у вас есть убежденность в том, что есть угроза бессудной, бесправовой расправы с каким-то человеком…
Вопрос: А эта бессудная расправа, возможно, будет осуществлена православными, я так понимаю? Агрессивными православными?
Ответ: Да. То в этом случае - неужели следствие не может выявить этих Интернет-хулиганов, провести с ними профилактические беседы? 2 месяца вам на это не хватило? Сколько вам надо? 10 лет вам на это надо? Сколько? То есть, вот в этом смысле то, что я высказал как серьезный аргумент, я думаю, что он был серьезным, стало фарсом.
Вопрос: Представляете себе, эти люди, как мы только что с вами поняли, они православные, очевидно, те, которые призывают к агрессии и хотят громить дома этих девиц.
Ответ: Я тоже православный, поэтому я очень прошу - не надо Церковь по таким вопросам представлять как некое совершенно единое казарменное целое.
Вопрос: Но у этих православных есть верховный пастырь, самый главный в России, Патриарх Кирилл. Если этот Патриарх скажет, что мы должны быть милостивы к этим девочкам, то эти слова, наверняка, услышат и те, кто собирается громить их дома.
Ответ: Мне такие слова было бы очень приятно услышать, но я не чувствую себя вправе давать советы Патриарху, простите.
Вопрос: Понятно, согласна с вами, тут мне нечего вам ответить. Скажите, сегодняшняя акция, она приведет к какому-то примирению? Потому что, действительно, есть ощущение, что в обществе есть какой-то раскол. Как вам кажется, поможет сегодняшняя акция этому примирению, которое так необходимо нам всем?
Ответ: Дело в том, что вы употребили слово, которое табуировано в церковном лексиконе, слово «раскол» - это очень серьезно. Я вообще боюсь, что очень разные люди слишком банализируют очень страшные слова. Во время зимней избирательной компании про гражданскую войну начали говорить, про всяких шпионов-вредителей, затем некоторые церковные спикеры стали говорить о том, что чуть ли не взрыв храма Христа Спасителя готовится второй раз взорвать, и так далее, вот сейчас вы, простите, слово «раскол» употребляете.
Вопрос: Я его употребила в смысле раскола в обществе, и не дай Бог не имела ввиду церковь.
Ответ: Нету в обществе раскола. В обществе - это не более, чем повод для шахматной партии за чашкой виски.
Вопрос: Подождите, если в этой шахматной партии, как минимум, ставится на кон жизнь людей?
Ответ: К сожалению, в современном информационном обществе - это не более, чем повод для сплетни на работе за чашкой чая.
Вопрос: Подождите, кроме сплетен на работе есть жизнь конкретных людей, которые поставлены под угрозу, кроме того, эти конкретные люди в данный момент находятся в тюрьме. Поможет ли?
Ответ: Вот это серьезно. А вот сплетни вокруг общественного раскола, ну, нет общественного раскола здесь.
Вопрос: Подождите, есть невероятные споры бесконечные, которые занимают и души, и сердца людей, да?
Ответ: В перерывах между матчами Лиги Европы.
Вопрос: На том же уровне?
Ответ: Боюсь, что для изрядного количества спорщиков это именно так.
Вопрос: Для изрядного, а для кого-то этот вопрос очень серьезный.
Ответ: Для кого-то - да, и мое уважение этим людям, независимо от того, какую позицию они занимают.
Вопрос: Способен ли сегодняшний молебен примирить вот этих людей? Вообще, какая у него, простите за это слово по отношению к молебну, функция?
Ответ: Это был Пасхальный молебен, и там пелись стихиры Пасхи. «Радостью друг друга обымем; рцем: братие».
Вопрос: Очень красивые слова, но кроме этого у него было какое-то предназначение, которое было озвучено: защита Церкви и защита поруганных святынь.
Ответ: Защита Церкви, святейшества и проповеди не на молебне, а перед молебном. После окончания утренней литургии в храме Христа Спасителя он сказал так, что когда собирается такое большое количество людей в храме и около него, то очень мощное энергетическое излучение идет к небу, и он очевидно полагает, как религиозный человек, что в ответ будет некая Божья помощь.
И все-таки, задача здесь была, и Патриарх это подчеркивал, что это не митинг, это не демонстрация какой-то политической силы.
Вопрос: Но это демонстрация силы, все-таки.
Ответ: Патриарх специально сказал, что это молитва и надежда на то, что небо склонится к земле в ответ на взлеты нашего духа.
Вопрос: И поможет земле бороться с агрессивным либерализмом?
Ответ: Этих слов не было в молебне. И в проповеди Патриарха сегодня тоже не было.
Вопрос: В проповеди и в молебне не было, но они были в циркуляре, который был распространен 3 апреля.
Ответ: Тогда давайте говорить об агрессивном либерализме?
Вопрос: Давайте.
Ответ: Давайте, да. Есть такая штука.
Вопрос: Вам кажется, что в этой штуке, как вы сказали, есть опасность?
Ответ: Безусловно, потому что все тоталитарные идеологии рождаются под бряцанье свободой.
Вопрос: Подождите, вы только что, буквально 10 минут назад, рассказали мне историю про то, как всякие, вы назвали их нездоровыми, люди в Ватикане в церкви заходят.
Ответ: Есть психически нездоровые люди, я ж не про них говорю. Я говорю, что есть серьезная идеология агрессивного либерализма.
Вопрос: Подождите, кто-то из них психически нездоровый, кто-то из них делает это убежденно, но самый лучший способ - это не обращать на это внимания.
Ответ: В случае с идеологией, она есть, это определенные средства массовой информации.
Вопрос: Какие опасности у этой идеологии есть?
Ответ: Разрушение традиционной модели семьи, скажем, пропаганда суррогатного материнства. Это же не сумасшедшие люди делают, вполне вменяемые, умные, интересные, образованные.
Вопрос: А в чем тут опасность?
Ответ: Суррогатного материнства?
Вопрос: Да.
Ответ: Ну, во-первых, это форма работорговли, торговли детьми, когда женщина продает ребенка, вынашивает ребенка и продает его за деньги. Это нормально? Кто-то скажет, это ее организм, это ее проблемы, вот такой, очень либеральный человек скажет. Я скажу иначе.
То есть, пропаганда гомосексуальных браков, - это тоже форма этого либерализма. Причем, почему агрессивный? Вот, скажем, несколько лет назад в Швеции один лютеранский священник, пастор лютеранской церкви местной, за свои деньги опубликовал в местной газете объявлений - объявление, просто цитата из Апостола Павла из Нового Завета: Не обманывайтесь, мужеложники царство Божье не наследуют. Он реальный тюремный срок отсидел.
То есть, понимаете, мы проходили на советском опыте, что начинается очень часто как борьба за права человека, права рабочих и так далее: Ну, разрешите нам. А потом оказывается, что ты не имеешь право в этом не участвовать. Попробуй только не стать членом профсоюза или не членом партии и так далее, а ведь большевизм-марксизм, это ведь очень либеральная начиналась идеология.
Вопрос: Вы знаете, мне всегда казалось, что Церковь проповедует терпимость.
Ответ: Причем тут терпимость и проповедь Церкви? Представьте, что нет на мне рясы, перед вами просто сидит социолог, и который говорит: Да, среди современных идейных течений в современном мире есть в частности группа, которая представляет интересы меньшинства, но творческого, креативного меньшинства, голливудского, скажем, и так далее, и вот у них есть своя программа, и очень раскрученная масс-медиа, и у них есть своя идеология, которая сначала называется «политкорректность», скажем, и так далее. Но во славу этой политкорректности реальные кляпы затыкаются во рты людям, начинается реальная цензура, в том числе, даже классических произведений. Почитайте Татьяну Толстую. Вы либеральный человек? У нее в свое время в журнале «Знамя» была великолепная статья с анализом этой идеологии Public Relations.
http://tvrain.ru/news/protodiakon_kuraev_o_pussy_riot_zachem_tserkov_svoimi_rukami_sozdaet_novuyu_veru_zasulich-236499/