А.В. Жуков - о штурме Урги дивизией Унгерна
26 октября 1920 года барон Р.Ф. Унгерн со своей Азиатской конной дивизией предпринял первый штурм оккупированной китайскими войсками монгольской столицы Урги. Вторая атака Урги состоялась 2 ноября и была столь же неудачной. В результате выход унгерновской дивизии на русскую территорию в 1920 году не состоялся.
Р.Ф. Унгерн
У меня очень сложное отношение к барону Унгерну. Героем Гражданской войны я его не считаю. И категорически убеждён, что такие, как Унгерн, своими действиями только дискредитировали и Белое Движение, и монархическую идею, которую исповедовали. В то же время я не склонен полагать, как некоторые авторы, что деятельность Унгерна следует рассматривать вне контекста Белого Движения. Унгерн был верным соратником атамана Г.М. Семёнова, о чём мы имеем недвусмысленное свидетельство самого Григория Михайловича. И наступая на Ургу, барон имел в виду в качестве конечной цели прорыв в Забайкалье, где как раз в это время вступила в завершающую стадию борьба за Читу. Так что действия Унгерна под Ургой следует рассматривать именно в контексте борьбы атамана Семёнова за Читу. Неудача же Азиатской дивизии стала одним из факторов, определивших крушение "семёновского" фронта.
Операции Унгерна под Ургой достаточно подробно разобрал А.В. Жуков в своей книге "Барон Унгерн" - книге, к которой, как и к её автору, я тоже отношусь крайне критически и намерен об этом со временем написать. Но конкретно данный эпизод описан Жуковым без своих идеологических заморочек, а потому, полагаю, с ним будет полезно ознакомиться. Оригинал здесь и здесь.
Длительного пребывания на монгольской территории Унгерн не планировал. Разгромив отряды красных партизан, дивизия генерал-лейтенанта Унгерна перешла монгольскую границу и двинулась на юго-запад. Воевать с китайскими войсками Унгерн не собирался - слишком велико было неравенство в силах: один только китайский гарнизон Урги составлял не менее 11 000 солдат. Кроме того, первоначально барон собирался решать совсем другие задачи: через Монголию он вновь собирался выйти на русскую территорию, двинуться на Троицкосавск, откуда открывался путь на Верхнеудинск - тогдашнюю столицу Дальневосточной республики (ДВР) - буферного государства, созданного большевиками между Совдепией и белым Приморьем. Выбирая данный маршрут, Унгерн выслал свой бурятский дивизион (около 200 всадников) на север с заданием: навербовать в казачьих станицах русских добровольцев и присоединиться к частям дивизии уже в Троицкосавске. Однако при переходе русской границы дивизион был обнаружен превосходящими силами красных и в результате практически полностью уничтожен. Лишь несколько казаков-бурят возвратились к Унгерну.
Высланная бароном разведка донесла, что обозы и артиллерия не смогут переправиться через горный хребет Хэнтэй. Единственный путь на Троицкосавск, в обход горных хребтов, лежал через Ургу. «Тем лучше, - сказал Унгерн, - пойдем на Ургу!» 20 октября дивизия Унгерна приблизилась к монгольской столице. Если представить, что барон собирался воплощать в жизнь свой «панмонголистский план», он должен был бы с ходу атаковать Ургу, пока китайские солдаты не подготовились к обороне. Однако вместо этого Унгерн через монголов вступает в переговоры с китайским военным комендантом города о пропуске своего отряда через город. Здесь можно было бы заподозрить «военную хитрость» - дескать, главное Унгерну было войти в Ургу, а дальше… Но, будучи сам воином-рыцарем, органически не выносившим предателей и предательства, Унгерн никогда не пошел бы на нарушение договоренностей даже с революционными китайскими республиканцами.
В ответ на запрос китайского коменданта: «Что за русские войска подошли к городу», Унгерн приказал доложить, что отрядом командует генерал-лейтенант Унгерн, монархист, который дерется со всеми социалистами, к какой бы национальности они ни принадлежали. Барон сообщал, что он движется на Троицкосавск и вынужден зайти в Ургу по причине отсутствия других дорог, ведущих в этом направлении. По пути он предполагал бы сделать в городе кратковременную остановку для пополнения запасов и отдыха своим людям - разумеется, за должное вознаграждение. В ответе Унгерна, безусловно, содержался определенный вызов китайцам - в том месте, когда барон говорил, что «дерется со всеми социалистами», - войска «гаминов», стоявшие в Урге, поддерживали революционную партию Гоминьдан. Однако, подчеркнем еще раз, воевать с китайцами, пусть даже и «социалистическими», Унгерн совсем не собирался.
Унгерн во главе своей Азиатской дивизии.
Обратите внимание на знамя: на нём вензель "императора Михаила II" -
великого князя Михаила Александровича. Унгерн рассчитывал разжечь в России массовое
антибольшевистское восстание, действуя от имени Михаила,
в смерть которого барон, по словам А.В. Жукова, не верил.
Отряд Унгерна разместился в лагере, примерно в 30 км к востоку от города. Осень перевалила уже за половину, и резкая сырость и холод пробивались под легкие дождевики и подержанные английские шинели, в которых унгерновцы были тогда обмундированы. Прошла целая неделя в ожидании ответа от начальника гарнизона, но вместо ожидаемого пропуска в город через монголов пришли известия о том, что китайцы спешно готовятся к обороне и начали репрессии в Урге против «белых русских», подозревая их в пособничестве барону. Подобные слухи вывели и без того нервничавшего Унгерна из равновесия, и он отдал приказ штурмовать город. Важный свидетель, H.H. Князев, находившийся при бароне во время боев за Ургу, утверждает:«… Предпринимаемая операция ни в какой еще степени не была подготовлена: местность изведана лишь в самых общих чертах и почти не имелось данных о противнике. А между тем, как это впоследствии выяснилось, ургинский гарнизон состоял из двух бригад пехоты и двух-трех конных полков, изобильно снабженных пушками и пулеметами».
Атака Урги в данных обстоятельствах действительно представлялась авантюрой, отчаянным шагом - она могла удаться еще неделю назад, когда китайцы не были готовы к обороне. Но у Унгерна не было времени ждать - его легко обмундированная армия должна была выйти к Троицкосавску до наступления забайкальских морозов. Два первых дня боев за Ургу - 26 и 27 октября 1920 года - наполнены путаницей и неразберихой. Как это бывало весьма часто, генерал Унгерн лично отправился на разведку, причем в одиночестве, и… пропал. Предоставим слово очевидцу событий H.H. Князеву: «В продолжении тех нескольких часов, которые протекли с момента исчезновения барона до начала рассвета, командиры сотен, что называется, «самоопределились», то есть каждый из них занял какую-либо позицию с намерением, как тогда ночью казалось, образовать общий фронт. На деле же получилась иная и совершенно грустная картина: в темноте сотни разбрелись по сопкам, утратив всякую связь между собой. Никто не знал, где находится барон и какие должны последовать от него распоряжения. Поэтому ни один из начальников частей не решился проявить собственную инициативу.
Унгерн же в это время носился на скакуне по неведомым ему окрестностям, разыскивая сначала китайцев, затем генерала Резухина и, наконец, свой отряд. Спустившись с сопки, на которой он поставил батарею, барон вскоре подъехал к стене Маймачена (предместье Урги, населенное преимущественно китайцами. - А. Ж.).… Он добрался до какого-то проезда и через это отверстие в стене проник внутрь города. У одного из домов его окликнул часовой. Барон вихрем налетел на гамина, сбил его с ног ударом своего ташура и ускакал. Из Маймачена Унгерн отправился на розыски генерала Резухина, но в темноте потерял ориентировку и заблудился».
"Унгерн потерял ориентировку и заблудился"
Наступление было фактически провалено: в результате тяжелого боя унгерновцы потерпели поражение. В комендантском взводе H.H. Князева были ранены все офицеры. Но самое худшее состояло в том, что были потеряны два орудия - 1/3 всей артиллерии отряда. «Барон был явно огорчен, - пишет H.H. Князев. - Несколько раз в раздумье он повторил заданный самому себе вопрос: «Из чего же мы будем стрелять?» После боя Унгерн чрезвычайно опасался, что китайцы выйдут из города и разовьют преследование его отряда, потому решил отвести свои войска на 15 км от города. Раненые были отправлены на заимки русских колонистов, находившихся на значительном отдалении от Урги. Однако китайцы были далеки от преследования - они даже не решились вести разведку вокруг города.
Второе наступление на Ургу, начавшееся 2 ноября, закончилось еще большей неудачей. Хотя поначалу успех сопутствовал войскам барона, но сказалось громадное численное превосходство китайцев. Людских резервов, необходимых для удара на главном направлении не осталось, закончились патроны, замерзли пулеметы системы «Максим» («Кольты» работали безотказно) - китайцы бросили в контратаку свежий батальон и унгерновцы начали отходить. Самыми страшными для и так весьма немногочисленных войск барона оказались потери. Только убитыми отряд потерял свыше 100 человек. Не менее 200 было ранено и еще более того - обморожено. Особенно чувствительными были потери в офицерском составе - H.H. Князев называет цифру в 40 % убитыми от общего числа офицеров. «На ургинских сопках, - пишет он, - остались лучшие боевые офицеры, участники Германской войны». Трагические последствия этих октябрьско-ноябрьских неудачных боев под Ургой еще скажутся гораздо позже. Точно так же, как потери русской гвардии, полегшей на полях Восточной Пруссии и Галиции в 1914/15 годах, оказались невосполнимыми, так и потери кадровых офицеров в боях под Ургой не смогут позже возместить никакие мобилизации.
И ещё немного от себя. Как видим из приведённого выше текста (а книга Жукова в отношении Унгерна выдержана в сверхапологетических тонах), Роман Фёдорович был действительно склонен к авантюрным действиям. Он мог себе позволить атаковать с полутора тысячами город, который обороняли 11 тысяч бойцов. И не плохо организованных красногвардейских банд, которые Корнилов со своей Добровольческой Армией с лёгкостью гонял во время Ледяного похода, а регулярных и довольно дисциплинированных войск. Он мог позволить себе начать сражение, которое "ни в какой ещё степени не было подготовлено", без разведки местности, без уточнения сил неприятеля и расположения этих сил. Он упускает благоприятный момент, когда фактор внезапности мог бы позволить ему одержать победу и прорваться через Ургу, не использует время, которое намеренно затягивают китайцы, для разведки. А потом отправляется на разведку сам, совершенно не думая, что в разгар боя оставляет дивизию без командира. В общем, Унгерн был никаким полководцем. А расплачиваться за его ошибки пришлось мирным русским жителям Урги, на которых обрушились китайские репрессии.
Р.Ф. Унгерн
У меня очень сложное отношение к барону Унгерну. Героем Гражданской войны я его не считаю. И категорически убеждён, что такие, как Унгерн, своими действиями только дискредитировали и Белое Движение, и монархическую идею, которую исповедовали. В то же время я не склонен полагать, как некоторые авторы, что деятельность Унгерна следует рассматривать вне контекста Белого Движения. Унгерн был верным соратником атамана Г.М. Семёнова, о чём мы имеем недвусмысленное свидетельство самого Григория Михайловича. И наступая на Ургу, барон имел в виду в качестве конечной цели прорыв в Забайкалье, где как раз в это время вступила в завершающую стадию борьба за Читу. Так что действия Унгерна под Ургой следует рассматривать именно в контексте борьбы атамана Семёнова за Читу. Неудача же Азиатской дивизии стала одним из факторов, определивших крушение "семёновского" фронта.
Операции Унгерна под Ургой достаточно подробно разобрал А.В. Жуков в своей книге "Барон Унгерн" - книге, к которой, как и к её автору, я тоже отношусь крайне критически и намерен об этом со временем написать. Но конкретно данный эпизод описан Жуковым без своих идеологических заморочек, а потому, полагаю, с ним будет полезно ознакомиться. Оригинал здесь и здесь.
Длительного пребывания на монгольской территории Унгерн не планировал. Разгромив отряды красных партизан, дивизия генерал-лейтенанта Унгерна перешла монгольскую границу и двинулась на юго-запад. Воевать с китайскими войсками Унгерн не собирался - слишком велико было неравенство в силах: один только китайский гарнизон Урги составлял не менее 11 000 солдат. Кроме того, первоначально барон собирался решать совсем другие задачи: через Монголию он вновь собирался выйти на русскую территорию, двинуться на Троицкосавск, откуда открывался путь на Верхнеудинск - тогдашнюю столицу Дальневосточной республики (ДВР) - буферного государства, созданного большевиками между Совдепией и белым Приморьем. Выбирая данный маршрут, Унгерн выслал свой бурятский дивизион (около 200 всадников) на север с заданием: навербовать в казачьих станицах русских добровольцев и присоединиться к частям дивизии уже в Троицкосавске. Однако при переходе русской границы дивизион был обнаружен превосходящими силами красных и в результате практически полностью уничтожен. Лишь несколько казаков-бурят возвратились к Унгерну.
Высланная бароном разведка донесла, что обозы и артиллерия не смогут переправиться через горный хребет Хэнтэй. Единственный путь на Троицкосавск, в обход горных хребтов, лежал через Ургу. «Тем лучше, - сказал Унгерн, - пойдем на Ургу!» 20 октября дивизия Унгерна приблизилась к монгольской столице. Если представить, что барон собирался воплощать в жизнь свой «панмонголистский план», он должен был бы с ходу атаковать Ургу, пока китайские солдаты не подготовились к обороне. Однако вместо этого Унгерн через монголов вступает в переговоры с китайским военным комендантом города о пропуске своего отряда через город. Здесь можно было бы заподозрить «военную хитрость» - дескать, главное Унгерну было войти в Ургу, а дальше… Но, будучи сам воином-рыцарем, органически не выносившим предателей и предательства, Унгерн никогда не пошел бы на нарушение договоренностей даже с революционными китайскими республиканцами.
В ответ на запрос китайского коменданта: «Что за русские войска подошли к городу», Унгерн приказал доложить, что отрядом командует генерал-лейтенант Унгерн, монархист, который дерется со всеми социалистами, к какой бы национальности они ни принадлежали. Барон сообщал, что он движется на Троицкосавск и вынужден зайти в Ургу по причине отсутствия других дорог, ведущих в этом направлении. По пути он предполагал бы сделать в городе кратковременную остановку для пополнения запасов и отдыха своим людям - разумеется, за должное вознаграждение. В ответе Унгерна, безусловно, содержался определенный вызов китайцам - в том месте, когда барон говорил, что «дерется со всеми социалистами», - войска «гаминов», стоявшие в Урге, поддерживали революционную партию Гоминьдан. Однако, подчеркнем еще раз, воевать с китайцами, пусть даже и «социалистическими», Унгерн совсем не собирался.
Унгерн во главе своей Азиатской дивизии.
Обратите внимание на знамя: на нём вензель "императора Михаила II" -
великого князя Михаила Александровича. Унгерн рассчитывал разжечь в России массовое
антибольшевистское восстание, действуя от имени Михаила,
в смерть которого барон, по словам А.В. Жукова, не верил.
Отряд Унгерна разместился в лагере, примерно в 30 км к востоку от города. Осень перевалила уже за половину, и резкая сырость и холод пробивались под легкие дождевики и подержанные английские шинели, в которых унгерновцы были тогда обмундированы. Прошла целая неделя в ожидании ответа от начальника гарнизона, но вместо ожидаемого пропуска в город через монголов пришли известия о том, что китайцы спешно готовятся к обороне и начали репрессии в Урге против «белых русских», подозревая их в пособничестве барону. Подобные слухи вывели и без того нервничавшего Унгерна из равновесия, и он отдал приказ штурмовать город. Важный свидетель, H.H. Князев, находившийся при бароне во время боев за Ургу, утверждает:«… Предпринимаемая операция ни в какой еще степени не была подготовлена: местность изведана лишь в самых общих чертах и почти не имелось данных о противнике. А между тем, как это впоследствии выяснилось, ургинский гарнизон состоял из двух бригад пехоты и двух-трех конных полков, изобильно снабженных пушками и пулеметами».
Атака Урги в данных обстоятельствах действительно представлялась авантюрой, отчаянным шагом - она могла удаться еще неделю назад, когда китайцы не были готовы к обороне. Но у Унгерна не было времени ждать - его легко обмундированная армия должна была выйти к Троицкосавску до наступления забайкальских морозов. Два первых дня боев за Ургу - 26 и 27 октября 1920 года - наполнены путаницей и неразберихой. Как это бывало весьма часто, генерал Унгерн лично отправился на разведку, причем в одиночестве, и… пропал. Предоставим слово очевидцу событий H.H. Князеву: «В продолжении тех нескольких часов, которые протекли с момента исчезновения барона до начала рассвета, командиры сотен, что называется, «самоопределились», то есть каждый из них занял какую-либо позицию с намерением, как тогда ночью казалось, образовать общий фронт. На деле же получилась иная и совершенно грустная картина: в темноте сотни разбрелись по сопкам, утратив всякую связь между собой. Никто не знал, где находится барон и какие должны последовать от него распоряжения. Поэтому ни один из начальников частей не решился проявить собственную инициативу.
Унгерн же в это время носился на скакуне по неведомым ему окрестностям, разыскивая сначала китайцев, затем генерала Резухина и, наконец, свой отряд. Спустившись с сопки, на которой он поставил батарею, барон вскоре подъехал к стене Маймачена (предместье Урги, населенное преимущественно китайцами. - А. Ж.).… Он добрался до какого-то проезда и через это отверстие в стене проник внутрь города. У одного из домов его окликнул часовой. Барон вихрем налетел на гамина, сбил его с ног ударом своего ташура и ускакал. Из Маймачена Унгерн отправился на розыски генерала Резухина, но в темноте потерял ориентировку и заблудился».
"Унгерн потерял ориентировку и заблудился"
Наступление было фактически провалено: в результате тяжелого боя унгерновцы потерпели поражение. В комендантском взводе H.H. Князева были ранены все офицеры. Но самое худшее состояло в том, что были потеряны два орудия - 1/3 всей артиллерии отряда. «Барон был явно огорчен, - пишет H.H. Князев. - Несколько раз в раздумье он повторил заданный самому себе вопрос: «Из чего же мы будем стрелять?» После боя Унгерн чрезвычайно опасался, что китайцы выйдут из города и разовьют преследование его отряда, потому решил отвести свои войска на 15 км от города. Раненые были отправлены на заимки русских колонистов, находившихся на значительном отдалении от Урги. Однако китайцы были далеки от преследования - они даже не решились вести разведку вокруг города.
Второе наступление на Ургу, начавшееся 2 ноября, закончилось еще большей неудачей. Хотя поначалу успех сопутствовал войскам барона, но сказалось громадное численное превосходство китайцев. Людских резервов, необходимых для удара на главном направлении не осталось, закончились патроны, замерзли пулеметы системы «Максим» («Кольты» работали безотказно) - китайцы бросили в контратаку свежий батальон и унгерновцы начали отходить. Самыми страшными для и так весьма немногочисленных войск барона оказались потери. Только убитыми отряд потерял свыше 100 человек. Не менее 200 было ранено и еще более того - обморожено. Особенно чувствительными были потери в офицерском составе - H.H. Князев называет цифру в 40 % убитыми от общего числа офицеров. «На ургинских сопках, - пишет он, - остались лучшие боевые офицеры, участники Германской войны». Трагические последствия этих октябрьско-ноябрьских неудачных боев под Ургой еще скажутся гораздо позже. Точно так же, как потери русской гвардии, полегшей на полях Восточной Пруссии и Галиции в 1914/15 годах, оказались невосполнимыми, так и потери кадровых офицеров в боях под Ургой не смогут позже возместить никакие мобилизации.
И ещё немного от себя. Как видим из приведённого выше текста (а книга Жукова в отношении Унгерна выдержана в сверхапологетических тонах), Роман Фёдорович был действительно склонен к авантюрным действиям. Он мог себе позволить атаковать с полутора тысячами город, который обороняли 11 тысяч бойцов. И не плохо организованных красногвардейских банд, которые Корнилов со своей Добровольческой Армией с лёгкостью гонял во время Ледяного похода, а регулярных и довольно дисциплинированных войск. Он мог позволить себе начать сражение, которое "ни в какой ещё степени не было подготовлено", без разведки местности, без уточнения сил неприятеля и расположения этих сил. Он упускает благоприятный момент, когда фактор внезапности мог бы позволить ему одержать победу и прорваться через Ургу, не использует время, которое намеренно затягивают китайцы, для разведки. А потом отправляется на разведку сам, совершенно не думая, что в разгар боя оставляет дивизию без командира. В общем, Унгерн был никаким полководцем. А расплачиваться за его ошибки пришлось мирным русским жителям Урги, на которых обрушились китайские репрессии.