Ледяной Поход: 19 - 20 марта. По воспоминаниям очевидцев
20 марта 1918 года Добровольческая Армия, совершая свой Ледяной Поход, перешла Кубань, двигаясь на соединение с восставшими против большевиков кубанскими казаками. Накануне белыми был выигран очередной бой - у станицы Усть-Лабинской. За Кубанью армия рассчитывала отдохнуть в станице Некрасовской - но и её пришлось брать с боем. В ходе штурма Некрасовской отличился Корниловский ударный полк, шедший в атаку с развёрнутым знаменем, в полный рост и без единого выстрела. Красные не выдержали психической атаки корниловцев и бежали, но всю ночь продолжали обстреливать расположившихся на ночлег белых.
О бое за станицу Усть-Лабинскую рассказывает полковник-марковец В.Н. Биркин: "К железнодорожной будке подъехал генерал Марков и слез с коня. Тут уже было несколько офицеров. Он, видимо, много гонял на коне, т. к. снимал свою папаху, вытирал платком лицо и распахивал свою куртку. Его живая фигура ни на минуту не оставалась в покое; в руке играла плетка. Судя по тому, что генерал Марков, а за ним и все остальные, часто смотрели в сторону станции Кавказской, можно было думать, что враг ожидается с минуты на минуту.
Генерал С.Л. Марков
- Вот и они! - сказал вдруг генерал Марков.
Не далее, как верстах в двух, остановился поезд, из которого стали выскакивать красные и разворачиваться против станицы, а из-за поезда выкатили на руках четыре орудия и установили их на позицию. Красные цепи развернулись по обе стороны железной дороги и немедленно пошли вперед.
Генерал Марков отдал распоряжения.
До орудий красных было до смешного близко; их можно было обстрелять ружейным огнем, если бы не присутствие генерала Маркова. Генерал Марков с артиллеристом уселись за деревом. Артиллерист растопырил перед своими глазами пятерню пальцев левой руки, смотря через них на большевицкую батарею и начал отдавать приказания.
Но большевики открыли огонь раньше: перелет, недолет... и в этот момент команда: "Первое, огонь!" Столб дыма взвился прямо перед большевицким орудием. "Второе!" - быстро закомандовал артиллерист. Столб дыма поднялся уже между орудиями. "Огонь!" - новая команда.
Тут и генерал Марков, и мы, все бывшие около, вскочили в изумлении и радости: граната ударила прямо в орудие, и простым глазом было видно, как номеров веером разбросало вокруг него, и они остались недвижимы.
Произошло что-то очень странное: от поезда к орудиям побежали люди, схватили орудия и на руках поволокли их к поезду. Наши гранаты и шрапнель подгоняли их, но... перед самым локомотивом взвился столб дыма и тотчас же поезд двинулся назад".
О том, в какой обстановке проходила сама переправа через Кубань, рассказал другой марковец - В.Е. Павлов.
"Колонна шла к переправе через реку Кубань, занятую корниловцами. От станицы к каменному мосту вела почти двухверстная дамба, на которую втягивался обоз. Перед самым мостом остановка. По обозу разнесся слух, что мост взорван, известие, приведшее одних в панику, других - к решению дорого отдать свои жизни, третьих наиболее беспомощных, не отдаваться в руки красных живыми.
В.Е. Павлов
Но, к счастью, только в одном месте, сбоку, зияла в мосту дыра от взрыва, через которую видна была вода быстро текущей Кубани; мост был высокий, и проезжать вплотную к дыре было жутко и людям, и лошадям.
Техническая рота быстро накрыла дыру подручным материалом и стала пропускать осторожно "главные силы" (т.е., обоз с ранеными - М.М.). Естественно, что переправа длилась долго и уже в наступившей ночи. На всякий случай, для переправы пехоты были приготовлены лодки и др. плавучие средства.
В течение 1-й половины ночи, под прикрытием Офицерского полка, шла переправа армии. Прошел арьергард генерал Богаевского, кавалерия, Юнкерский батальон. В станице - жуткая тишина, изредка нарушаемая ружейными выстрелами. Большая ее часть, главным образом, западная, не находится уже под наблюдением дозоров Офицерского полка, а там как раз скрылась масса красных после дневного боя.
В одном дозоре войсковой старшина и два кадета.
- Господин войсковой старшина! Если нас окружат красные, то убейте нас, - сказали кадеты своему офицеру.
- Хорошо! Но, если я буду ранен, то сделайте то же и вы со мной!
Наконец, и Офицерский полк пошел к мосту, прикрываемый заставой. Над ним чаще свистели пули".
Наконец, о бое за Некрасовскую. Офицерский (будущий марковский) полк, не вылезавший в последние дни из боёв и искренне радовавшийся, что после переходу Кубани удалось оторваться от превосходящих сил красных и избежать окружения, рассчитывал в Некрасовской на некоторый отдых, но вместо этого снова был вынужден штурмовать занятую большевиками станицу. Полк натолкнулся на превосходящие силы противника, попал под сильный пулемётный огонь и вынужден был залечь. И тогда на помощь марковцам пришли корниловцы. Снова предоставим слово полковнику В.Н. Биркину: "Я услышал сзади музыку. Было, как будто, недалеко, но не видно еще за скатом. Наконец на скате появилась цепь Корниловцев с их эмблемами на рукавах около плеч.
Я много уже слышал про них, но теперь, впервые и воочию увидел этот знаменитый полк и как раз в бою. Не отрываясь, смотрел на него, даже не слыша свиста пуль. А полк разворачивался к атаке, не изменяя шага и отбивая ногу, как на параде. Ни криков, ни беготни, ни одной заминки...
Полк поравнялся с нашей цепью и прошел через нее, не ускоряя и не замедляя шага. Мне кажется, что я смотрел на полк, разинув рот, до того удивительно, картинно захватывающе и даже страшно было это зрелище.
Цепи их были в 6-8 шагов интервала и удивительней всего, что они на ходу строились одна уступом за другой. Большевики встретили полк ураганным огнем, а Корниловцы и не дрогнули: как шли, так и идут, даже шагу не прибавили и, казалось, что они чрезвычайно быстро приближаются к окопам большевиков.
Вдруг пальба большевиков сразу прекратилась. Густыми цепями они поднялись и побежали изо всех сил к станице. В ту же минуту грянуло корниловское "Ура!"
Генерал Корнилов, стоя во весь рост на копне, смотрел в бинокль вслед своему полку.
- Встать! - послышалось, наконец, у нас. - Вперед!
- Ну и Корниловцы! - заговорили в рядах нашей роты. Показали себя как нельзя лучше. Для нашего полка пример замечательный: мы залегли, а они..."
О бое за станицу Усть-Лабинскую рассказывает полковник-марковец В.Н. Биркин: "К железнодорожной будке подъехал генерал Марков и слез с коня. Тут уже было несколько офицеров. Он, видимо, много гонял на коне, т. к. снимал свою папаху, вытирал платком лицо и распахивал свою куртку. Его живая фигура ни на минуту не оставалась в покое; в руке играла плетка. Судя по тому, что генерал Марков, а за ним и все остальные, часто смотрели в сторону станции Кавказской, можно было думать, что враг ожидается с минуты на минуту.
Генерал С.Л. Марков
- Вот и они! - сказал вдруг генерал Марков.
Не далее, как верстах в двух, остановился поезд, из которого стали выскакивать красные и разворачиваться против станицы, а из-за поезда выкатили на руках четыре орудия и установили их на позицию. Красные цепи развернулись по обе стороны железной дороги и немедленно пошли вперед.
Генерал Марков отдал распоряжения.
До орудий красных было до смешного близко; их можно было обстрелять ружейным огнем, если бы не присутствие генерала Маркова. Генерал Марков с артиллеристом уселись за деревом. Артиллерист растопырил перед своими глазами пятерню пальцев левой руки, смотря через них на большевицкую батарею и начал отдавать приказания.
Но большевики открыли огонь раньше: перелет, недолет... и в этот момент команда: "Первое, огонь!" Столб дыма взвился прямо перед большевицким орудием. "Второе!" - быстро закомандовал артиллерист. Столб дыма поднялся уже между орудиями. "Огонь!" - новая команда.
Тут и генерал Марков, и мы, все бывшие около, вскочили в изумлении и радости: граната ударила прямо в орудие, и простым глазом было видно, как номеров веером разбросало вокруг него, и они остались недвижимы.
Произошло что-то очень странное: от поезда к орудиям побежали люди, схватили орудия и на руках поволокли их к поезду. Наши гранаты и шрапнель подгоняли их, но... перед самым локомотивом взвился столб дыма и тотчас же поезд двинулся назад".
О том, в какой обстановке проходила сама переправа через Кубань, рассказал другой марковец - В.Е. Павлов.
"Колонна шла к переправе через реку Кубань, занятую корниловцами. От станицы к каменному мосту вела почти двухверстная дамба, на которую втягивался обоз. Перед самым мостом остановка. По обозу разнесся слух, что мост взорван, известие, приведшее одних в панику, других - к решению дорого отдать свои жизни, третьих наиболее беспомощных, не отдаваться в руки красных живыми.
В.Е. Павлов
Но, к счастью, только в одном месте, сбоку, зияла в мосту дыра от взрыва, через которую видна была вода быстро текущей Кубани; мост был высокий, и проезжать вплотную к дыре было жутко и людям, и лошадям.
Техническая рота быстро накрыла дыру подручным материалом и стала пропускать осторожно "главные силы" (т.е., обоз с ранеными - М.М.). Естественно, что переправа длилась долго и уже в наступившей ночи. На всякий случай, для переправы пехоты были приготовлены лодки и др. плавучие средства.
В течение 1-й половины ночи, под прикрытием Офицерского полка, шла переправа армии. Прошел арьергард генерал Богаевского, кавалерия, Юнкерский батальон. В станице - жуткая тишина, изредка нарушаемая ружейными выстрелами. Большая ее часть, главным образом, западная, не находится уже под наблюдением дозоров Офицерского полка, а там как раз скрылась масса красных после дневного боя.
В одном дозоре войсковой старшина и два кадета.
- Господин войсковой старшина! Если нас окружат красные, то убейте нас, - сказали кадеты своему офицеру.
- Хорошо! Но, если я буду ранен, то сделайте то же и вы со мной!
Наконец, и Офицерский полк пошел к мосту, прикрываемый заставой. Над ним чаще свистели пули".
Наконец, о бое за Некрасовскую. Офицерский (будущий марковский) полк, не вылезавший в последние дни из боёв и искренне радовавшийся, что после переходу Кубани удалось оторваться от превосходящих сил красных и избежать окружения, рассчитывал в Некрасовской на некоторый отдых, но вместо этого снова был вынужден штурмовать занятую большевиками станицу. Полк натолкнулся на превосходящие силы противника, попал под сильный пулемётный огонь и вынужден был залечь. И тогда на помощь марковцам пришли корниловцы. Снова предоставим слово полковнику В.Н. Биркину: "Я услышал сзади музыку. Было, как будто, недалеко, но не видно еще за скатом. Наконец на скате появилась цепь Корниловцев с их эмблемами на рукавах около плеч.
Я много уже слышал про них, но теперь, впервые и воочию увидел этот знаменитый полк и как раз в бою. Не отрываясь, смотрел на него, даже не слыша свиста пуль. А полк разворачивался к атаке, не изменяя шага и отбивая ногу, как на параде. Ни криков, ни беготни, ни одной заминки...
Полк поравнялся с нашей цепью и прошел через нее, не ускоряя и не замедляя шага. Мне кажется, что я смотрел на полк, разинув рот, до того удивительно, картинно захватывающе и даже страшно было это зрелище.
Цепи их были в 6-8 шагов интервала и удивительней всего, что они на ходу строились одна уступом за другой. Большевики встретили полк ураганным огнем, а Корниловцы и не дрогнули: как шли, так и идут, даже шагу не прибавили и, казалось, что они чрезвычайно быстро приближаются к окопам большевиков.
Вдруг пальба большевиков сразу прекратилась. Густыми цепями они поднялись и побежали изо всех сил к станице. В ту же минуту грянуло корниловское "Ура!"
Генерал Корнилов, стоя во весь рост на копне, смотрел в бинокль вслед своему полку.
- Встать! - послышалось, наконец, у нас. - Вперед!
- Ну и Корниловцы! - заговорили в рядах нашей роты. Показали себя как нельзя лучше. Для нашего полка пример замечательный: мы залегли, а они..."