Григорий Шурмак. Поздний сборник. Стихи. М.: Интер-Весы, 1997.
Оригинал взят у ng68 в Григорий Шурмак. Поздний сборник. Стихи. М.: Интер-Весы, 1997.
В связи с записью в ленте:
http://mikha-el.livejournal.com/872012.html
решила вывесить здесь свою старую рецензию:
По тундре, по железной дороге,
Где мчится курьерский «Воркута - Ленинград»
- кто же не знает этих слов, пусть с вариантами уже и в этих первых строчках. Одна из самых пронзительных гулаговских песен возникла на основе текста, написанного - не в лагере, а в эвакуации - 17-летним, еще не взятым в армию киевлянином (в 45-м он вернется из армии инвалидом).
“Соседу по общаге Петру Смирнову, астраханскому вору-рецидивисту (с конца 1942 г. солдату-инвалиду), песня так понравилась, что он заставлял меня петь с ним до тех пор, пока не запомнил. Наверное, благодаря ему песня распространилась по Союзу”.
Ну не просто «благодаря ему», а благодаря «себе», так хорошо легшей в фольклор, обросшей дополнениями, уточнениями, упрощениями - всем, чем народ, принимая, разукрашивает истинный поэтический текст.
Похоже, что судьба «фольклорной» песни может быть уготована и одному из самых последних стихотворений Григория Шурмака, не успевшему войти в книжку:
У входа в рынок, в самой давке,
Как и тогда, в сорок шестом,
Сидел он на пустом прилавке,
Обитом цинковым листом.
Как и тогда, народ тёк мимо,
Привыкнув к виду горемык;
Болтающаяся штанина
Смущала взглядом лишь на миг.
Просить стесняясь подаянье,
Он, как тогда, на всех глядел
С каким-то смутным ожиданьем.
Ненужный. Лишний. Не удел...
За век сменились три эпохи.
Кто объяснит ему и нам:
Ну почему все так же плохо
Из боя вышедшим парням?
Нетрудно представить себе сидящего на том же «пустом прилавке, обитом цинковым листом» и затягивающего (а хоть бы на мотив «...на безымянной высоте») эти слова. Песня не даст ответа на «почему», но утешит, облегчит, возвысит переживаемую скорбь. И как будто не об одной гармони (как называется цитируемое ниже стихотворение), но больше - о самой народной песне говорят эти строки конца 60-х:
...Не оттого ли так надсадно,
Охрипло так звучит она?
Хотелось счастья, хоть не вволю,
Но часто плакали навзрыд...
Не оттого ль исходит болью?
Иль, может, нежность в ней болит?
Наверное, я неправа, в короткой заметке выделив лишь эту линию: в стихах Григория Шурмака царит не одна лишь песенная стихия - у него есть место и раздумью, и иронии, и молитве, и быту. Но можно ли было не повернуть по этой колее, вдруг обнаружив автора столько петого, столько плаканного «По тундре...»?
Русская мысль. 5.02.1998. - То же // Наталья Горбаневская. Прозой: о поэзии. М.: Русский Гулливер, 2011.
В связи с записью в ленте:
http://mikha-el.livejournal.com/872012.html
решила вывесить здесь свою старую рецензию:
По тундре, по железной дороге,
Где мчится курьерский «Воркута - Ленинград»
- кто же не знает этих слов, пусть с вариантами уже и в этих первых строчках. Одна из самых пронзительных гулаговских песен возникла на основе текста, написанного - не в лагере, а в эвакуации - 17-летним, еще не взятым в армию киевлянином (в 45-м он вернется из армии инвалидом).
“Соседу по общаге Петру Смирнову, астраханскому вору-рецидивисту (с конца 1942 г. солдату-инвалиду), песня так понравилась, что он заставлял меня петь с ним до тех пор, пока не запомнил. Наверное, благодаря ему песня распространилась по Союзу”.
Ну не просто «благодаря ему», а благодаря «себе», так хорошо легшей в фольклор, обросшей дополнениями, уточнениями, упрощениями - всем, чем народ, принимая, разукрашивает истинный поэтический текст.
Похоже, что судьба «фольклорной» песни может быть уготована и одному из самых последних стихотворений Григория Шурмака, не успевшему войти в книжку:
У входа в рынок, в самой давке,
Как и тогда, в сорок шестом,
Сидел он на пустом прилавке,
Обитом цинковым листом.
Как и тогда, народ тёк мимо,
Привыкнув к виду горемык;
Болтающаяся штанина
Смущала взглядом лишь на миг.
Просить стесняясь подаянье,
Он, как тогда, на всех глядел
С каким-то смутным ожиданьем.
Ненужный. Лишний. Не удел...
За век сменились три эпохи.
Кто объяснит ему и нам:
Ну почему все так же плохо
Из боя вышедшим парням?
Нетрудно представить себе сидящего на том же «пустом прилавке, обитом цинковым листом» и затягивающего (а хоть бы на мотив «...на безымянной высоте») эти слова. Песня не даст ответа на «почему», но утешит, облегчит, возвысит переживаемую скорбь. И как будто не об одной гармони (как называется цитируемое ниже стихотворение), но больше - о самой народной песне говорят эти строки конца 60-х:
...Не оттого ли так надсадно,
Охрипло так звучит она?
Хотелось счастья, хоть не вволю,
Но часто плакали навзрыд...
Не оттого ль исходит болью?
Иль, может, нежность в ней болит?
Наверное, я неправа, в короткой заметке выделив лишь эту линию: в стихах Григория Шурмака царит не одна лишь песенная стихия - у него есть место и раздумью, и иронии, и молитве, и быту. Но можно ли было не повернуть по этой колее, вдруг обнаружив автора столько петого, столько плаканного «По тундре...»?
Русская мысль. 5.02.1998. - То же // Наталья Горбаневская. Прозой: о поэзии. М.: Русский Гулливер, 2011.