Но для чего такое множество миссионеров, диаконисс и станов миссионерских?
Оригинал взят у adam_a_nt в Но для чего такое множество миссионеров, диаконисс и станов миссионерских?
XXXIII
Что касается до спокойствия самих миссионеров и диаконов, надлежало бы сделать известными и вообще в народе, а особенно в сословии служителей Церкви, следующие предположения, если бы правительству было благоугодно, по рассмотрении и рассуждении, утвердить их:
1) Если в продолжение служения женатый миссионер наживет увечье или впадет в такое болезненное состояние, что сделается неспособным к подвигу, свойственному здоровым, то хотя бы он и не долго служил, будет получать для безбедного содержания пенсию, соразмерную нуждам своим.
2) По смерти женатого миссионера, хотя бы служба его и не была продолжительна, жена его получает от правительства способы, соразмерные нуждам своим, для безбедного содержания, если желает оставаться вдовицей и быть при миссии диакониссою.
3) Жив ли, умер ли, болен ли женатый или вдовствующий миссионер, сыновья его воспитываются в церковном училище на казенном содержании.
4) Дочери его могут быть приняты в женскую образовательную миссионерскую общину для обучения также на иждивении сумм Российского миссионерского общества; но мать может воспитывать дочерей и при себе, если обучает их грамоте, катехизису и священной истории.
[Spoiler (click to open)]
5) Если одинокий миссионер ищет безмолвия и просит успокоения, ему позволять жить в уединении и покое или при той же миссии, при которой трудился, или в миссионерском образовательном монастыре, или в другом месте, какое сам изберет. В миссионерском образовательном монастыре был бы особый корпус для покоящихся миссионеров; кроме того, не в большой отдаленности от обители, были бы для них устроены уединенные домики и пустыньки.
6) Может быть, одинокий миссионер освежит силы свои в уединении, пожелает опять служить при миссии; ему помогут достигнуть места службы, которое он изберет для себя, и там довольствуют его, как и прежде, всем благопотребным, и требуют от него послушания и труда и отчета по службе, как и прежде.
7) Места служения будут назначены для миссионеров с возможной осторожностью, сообразные служению их, соразмерные силам их. Если же миссионер находит климат страны не по себе и желает служить в благоприятнейшем, то позволяют ему переменить место служения и помогают переместиться.
8) Кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Часто и сам человек не может хорошо разобрать своих чувствований и понять стремлений духа, живущего в нем. Если одинокий миссионер пожелал бы переменить дело службы, ему давали бы свободу избирать любое и даже [предлагали бы] пособие, соразмерное службе его: он мог бы, не лишаясь имени миссионера, получить в институте миссионерском должность частного надзирателя, или читать с воспитанниками Библию в классах, или какому-нибудь из профессоров помогать в репетициях, или пожить на хуторе, или послужить при больнице, или подержать у себя на руках библиотеку института, или сходить ко Святым местам, или при миссионерском обществе потрудиться вместе с другими в издании Вестника Российской Церкви, и потом, если угодно ему, опять вступить в какую-нибудь из миссий, на Восток ли хочет лететь, или на Запад, или на Юг, или на Север. Господня земля и что наполняет ее, вселенная и все живущие в ней (Пс ХХІІІ, 1). Только бы сердце миссионера Господу принадлежало, только бы он, куда ни устремится, везде учился ходить перед Богом и жить для Бога и действовать с Богом, взирая на Него и говоря Ему:Господи! Ты проникаешь меня и знаешь, Ты знаешь, когда я сяду и когда я встану; Ты предусматриваешь мысль мою издали; в пути моем и в отдохновении ты окружаешь меня; все стези мои Тебе известны. Куда уйду от Духа Твоего и от лица Твоего куда убегу? Проникни меня, Боже, и узнай сердце мое, испытай меня и узнай помышления мои и зри, не на опасном ли я пути, и руководи меня на путь вечности (Пс CXXXVIII, 1, 2, 3, 7, 23, 24).
Но для чего такое множество миссионеров, диаконисс и станов миссионерских? Не только для неверующих, но и для тех, которые по метрическим книгам известны под именем верующих. Их много, а миссионеров мало. Мы ли одни говорим с инородцами? Напротив, жители деревень, сопредельных с кочевьями их, имеют премногие пути и случаи к различным сношениям с ними, которых миссия, не имеющая способов действовать в разных местах в одно время, лишается. А от этого что происходит? Рыбы, которые были бы наши, не попадают в невод, потому что он мал, и мы не можем вдруг обхватить им столько пространства сколько потребно. Представляю в доказательство случай - один из многих. В 1836 году был я в одном большом аиле, составленном телеутами и находящимся в Кузнецком округе. Там было говорено, что говорить надлежало; казалось, будет сколько-нибудь добычи; но мне надлежало возвратиться в Бийский округ, и старое осталось по-старому. Особенно жаль Телеута Малки. Это был один из богатейших татар в аиле и, может быть, в целом Кузнецком округе, башлых (голова) в своей орде, человек семейный, трудолюбивый, в делах житейских довольно рассудительный, честный. Когда я уговаривал его обратиться к истинному Богу и принять Св. Крещение, Малка не обнаруживал противления, но решительного согласия не изъявил. Этот Малка в 1837 году умер и перед смертью просил, чтобы призвали священника, и желал креститься. Но за священником в село не побежали, и желание больного осталось не исполненным, а если бы миссионер-священник находился в этом самом аиле, то Малка с Церковью Христовой соединившись, отошел бы в вечность. Известие об этом было тем горестнее, что у сына умершего Малки, молодого человека, имеющего жену и детей, по смерти отца его был какой-то учитель магометанский, склонял его к своему суеверию, и хотя не убедил его совершенно, однако получил от него обещание помогать магометанам в построении где-то новой мечети. Сын Малки дал обещание не принимать суеверия магометанского, но еще не дал обещания на принятие Св. Крещения, а мы не более одного раза в год можем приехать в аил его. И это еще не все наше горе: русские земледельцы пребывают здесь в плачевной бедности понятий о Боге истинном и вере Спасителевой. А между тем необходимость принуждает ставить их восприемниками при священной купели во время крещения инородцев, которые не редко и живут у этих отцов своих, по крещении. Но могут ли эти отцы научать этих детей своих тому, что не знают сами? Могут ли передать им истинное усердие к молитве, если сами не имеют его, а довольствуются и усыпляют совесть некоторым количеством безобразных движений головы и рук? Могут ли возбудить в них желание вникать в существенное добро христианской веры и заботу об исполнении главных обязанностей христианина, когда сами поставляют все благочестие в том, что не едят мясного в посты, и не того остерегаются, чтобы ругательным словом уст не осквернить, а только чтобы не оскоромиться? Могут ли сообщить им усердие к церковному богослужению и в особенности благоговение и любовь к таинству Тела и Крови Христовой, когда сами весьма редко появляются в церкви и не многие приступают к божественному Причащению? «Когда крестный мой не говеет, я говеть стану ли?» - думает про себя инородец новокрещенный, и, смотря на крестного своего, не смотрит на священника, призывающего в церковь к молитве, к слову Божию, к причащению Святых Тайн. Таким образом, и священник получает через эти горестные опыты мысль, что как те области объявляются в состоянии военном, которые находятся в близости к позорищу войны, к местам кровопролитных сражений, так, если бы и в духовной брани поступали со всеми селениями, сопредельными с кочевьями инородцев, и в соседстве с аилами их, дабы во всяком селении миссия имела стан свой и походную церковь, то никто не имел бы возможности прикрывать леность свою нуждами домоводства. Миссионеры имели бы время учить народ, а народ имел бы время учиться, нечувствительно приобретал бы радостную охоту следовать руководству Церкви Святой, которое в таком случае уже не было бы обременительно и могущественно содействовало бы миссиям своей благочестивой простотой в обращении инородцев к истинному Богу и Спасителю человеков, в направлении этих народов на путь истинного просвещения, совершенствования, спасения и вечной жизни.
Макарий (Глухарев), архим. Мысли о способах к успешному распространению Христианской веры между евреями,магометанами и язычниками в России
XXXIII
Что касается до спокойствия самих миссионеров и диаконов, надлежало бы сделать известными и вообще в народе, а особенно в сословии служителей Церкви, следующие предположения, если бы правительству было благоугодно, по рассмотрении и рассуждении, утвердить их:
1) Если в продолжение служения женатый миссионер наживет увечье или впадет в такое болезненное состояние, что сделается неспособным к подвигу, свойственному здоровым, то хотя бы он и не долго служил, будет получать для безбедного содержания пенсию, соразмерную нуждам своим.
2) По смерти женатого миссионера, хотя бы служба его и не была продолжительна, жена его получает от правительства способы, соразмерные нуждам своим, для безбедного содержания, если желает оставаться вдовицей и быть при миссии диакониссою.
3) Жив ли, умер ли, болен ли женатый или вдовствующий миссионер, сыновья его воспитываются в церковном училище на казенном содержании.
4) Дочери его могут быть приняты в женскую образовательную миссионерскую общину для обучения также на иждивении сумм Российского миссионерского общества; но мать может воспитывать дочерей и при себе, если обучает их грамоте, катехизису и священной истории.
[Spoiler (click to open)]
5) Если одинокий миссионер ищет безмолвия и просит успокоения, ему позволять жить в уединении и покое или при той же миссии, при которой трудился, или в миссионерском образовательном монастыре, или в другом месте, какое сам изберет. В миссионерском образовательном монастыре был бы особый корпус для покоящихся миссионеров; кроме того, не в большой отдаленности от обители, были бы для них устроены уединенные домики и пустыньки.
6) Может быть, одинокий миссионер освежит силы свои в уединении, пожелает опять служить при миссии; ему помогут достигнуть места службы, которое он изберет для себя, и там довольствуют его, как и прежде, всем благопотребным, и требуют от него послушания и труда и отчета по службе, как и прежде.
7) Места служения будут назначены для миссионеров с возможной осторожностью, сообразные служению их, соразмерные силам их. Если же миссионер находит климат страны не по себе и желает служить в благоприятнейшем, то позволяют ему переменить место служения и помогают переместиться.
8) Кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Часто и сам человек не может хорошо разобрать своих чувствований и понять стремлений духа, живущего в нем. Если одинокий миссионер пожелал бы переменить дело службы, ему давали бы свободу избирать любое и даже [предлагали бы] пособие, соразмерное службе его: он мог бы, не лишаясь имени миссионера, получить в институте миссионерском должность частного надзирателя, или читать с воспитанниками Библию в классах, или какому-нибудь из профессоров помогать в репетициях, или пожить на хуторе, или послужить при больнице, или подержать у себя на руках библиотеку института, или сходить ко Святым местам, или при миссионерском обществе потрудиться вместе с другими в издании Вестника Российской Церкви, и потом, если угодно ему, опять вступить в какую-нибудь из миссий, на Восток ли хочет лететь, или на Запад, или на Юг, или на Север. Господня земля и что наполняет ее, вселенная и все живущие в ней (Пс ХХІІІ, 1). Только бы сердце миссионера Господу принадлежало, только бы он, куда ни устремится, везде учился ходить перед Богом и жить для Бога и действовать с Богом, взирая на Него и говоря Ему:Господи! Ты проникаешь меня и знаешь, Ты знаешь, когда я сяду и когда я встану; Ты предусматриваешь мысль мою издали; в пути моем и в отдохновении ты окружаешь меня; все стези мои Тебе известны. Куда уйду от Духа Твоего и от лица Твоего куда убегу? Проникни меня, Боже, и узнай сердце мое, испытай меня и узнай помышления мои и зри, не на опасном ли я пути, и руководи меня на путь вечности (Пс CXXXVIII, 1, 2, 3, 7, 23, 24).
Но для чего такое множество миссионеров, диаконисс и станов миссионерских? Не только для неверующих, но и для тех, которые по метрическим книгам известны под именем верующих. Их много, а миссионеров мало. Мы ли одни говорим с инородцами? Напротив, жители деревень, сопредельных с кочевьями их, имеют премногие пути и случаи к различным сношениям с ними, которых миссия, не имеющая способов действовать в разных местах в одно время, лишается. А от этого что происходит? Рыбы, которые были бы наши, не попадают в невод, потому что он мал, и мы не можем вдруг обхватить им столько пространства сколько потребно. Представляю в доказательство случай - один из многих. В 1836 году был я в одном большом аиле, составленном телеутами и находящимся в Кузнецком округе. Там было говорено, что говорить надлежало; казалось, будет сколько-нибудь добычи; но мне надлежало возвратиться в Бийский округ, и старое осталось по-старому. Особенно жаль Телеута Малки. Это был один из богатейших татар в аиле и, может быть, в целом Кузнецком округе, башлых (голова) в своей орде, человек семейный, трудолюбивый, в делах житейских довольно рассудительный, честный. Когда я уговаривал его обратиться к истинному Богу и принять Св. Крещение, Малка не обнаруживал противления, но решительного согласия не изъявил. Этот Малка в 1837 году умер и перед смертью просил, чтобы призвали священника, и желал креститься. Но за священником в село не побежали, и желание больного осталось не исполненным, а если бы миссионер-священник находился в этом самом аиле, то Малка с Церковью Христовой соединившись, отошел бы в вечность. Известие об этом было тем горестнее, что у сына умершего Малки, молодого человека, имеющего жену и детей, по смерти отца его был какой-то учитель магометанский, склонял его к своему суеверию, и хотя не убедил его совершенно, однако получил от него обещание помогать магометанам в построении где-то новой мечети. Сын Малки дал обещание не принимать суеверия магометанского, но еще не дал обещания на принятие Св. Крещения, а мы не более одного раза в год можем приехать в аил его. И это еще не все наше горе: русские земледельцы пребывают здесь в плачевной бедности понятий о Боге истинном и вере Спасителевой. А между тем необходимость принуждает ставить их восприемниками при священной купели во время крещения инородцев, которые не редко и живут у этих отцов своих, по крещении. Но могут ли эти отцы научать этих детей своих тому, что не знают сами? Могут ли передать им истинное усердие к молитве, если сами не имеют его, а довольствуются и усыпляют совесть некоторым количеством безобразных движений головы и рук? Могут ли возбудить в них желание вникать в существенное добро христианской веры и заботу об исполнении главных обязанностей христианина, когда сами поставляют все благочестие в том, что не едят мясного в посты, и не того остерегаются, чтобы ругательным словом уст не осквернить, а только чтобы не оскоромиться? Могут ли сообщить им усердие к церковному богослужению и в особенности благоговение и любовь к таинству Тела и Крови Христовой, когда сами весьма редко появляются в церкви и не многие приступают к божественному Причащению? «Когда крестный мой не говеет, я говеть стану ли?» - думает про себя инородец новокрещенный, и, смотря на крестного своего, не смотрит на священника, призывающего в церковь к молитве, к слову Божию, к причащению Святых Тайн. Таким образом, и священник получает через эти горестные опыты мысль, что как те области объявляются в состоянии военном, которые находятся в близости к позорищу войны, к местам кровопролитных сражений, так, если бы и в духовной брани поступали со всеми селениями, сопредельными с кочевьями инородцев, и в соседстве с аилами их, дабы во всяком селении миссия имела стан свой и походную церковь, то никто не имел бы возможности прикрывать леность свою нуждами домоводства. Миссионеры имели бы время учить народ, а народ имел бы время учиться, нечувствительно приобретал бы радостную охоту следовать руководству Церкви Святой, которое в таком случае уже не было бы обременительно и могущественно содействовало бы миссиям своей благочестивой простотой в обращении инородцев к истинному Богу и Спасителю человеков, в направлении этих народов на путь истинного просвещения, совершенствования, спасения и вечной жизни.
Макарий (Глухарев), архим. Мысли о способах к успешному распространению Христианской веры между евреями,магометанами и язычниками в России