...почему у нас нет широкого и глубокого почитания новомучеников: потому что среди них было много та
отец Павел вошел в мою жизнь как огненный вихрь. Или лучше так - как веяние тихого ветерка, но по своей силе и последствиям веяние ветерка было сродни огненному вихрю.
- да! вот он настоящий христианин! тот, у которого горит внутри огонь Духа Пятидесятницы! - сказал про себя я.
И мне понятны и близки слова прот. Георгия Митрофанова:
...вопрос - почему у нас нет широкого и глубокого почитания новомучеников: потому что среди них было много таких, как о. Павел Адельгейм. По тому, как относились к нему свои же братья во Христе, можно судить о том, что, по сути, в нашей церковной жизни сонм новомучеников остается чем-то чуждым, а временами - враждебным. Их дух чужд не только гонителям церкви, но и многим ее «служителям», потому что он противостоит и всегда противостоял инерции и расслабленности, сгубившей церковь до революции и разрушающей ее сейчас.
Такую церковь люди готовы принять
3 октября в Санкт-Петербурге вспоминали протоиерея Павла Адельгейма
Священник Георгий Кочетков рассказал, что о. Павел, как это присуще настоящим аристократам, был необыкновенно прост в общении, при этом у него всегда была экзистенциальная глубина мысли, слова, действия. Со всеми, даже с сотрудниками КГБ, которые приходили к нему каждый месяц после его освобождения и вплоть до этого года, он говорил как с людьми - и они становились его прихожанами. По словам о. Георгия, о. Павел был «носителем еще одного редчайшего дара - веры в Церковь и в человека, в его способность к возрождению, независимо от его прошлого. Он верил в каждого человека, включая и того, кто стал его убийцей».
«Как вы думаете - победил ли о. Павел или не победил?» - обратился о. Георгий к залу. Из зала послышалось: «Да, победил!». - «Я тоже так думаю. Как и Христос победил, несмотря на Крест и муки смерти. О. Павел был носителем такого духа, который люди готовы принять, как готовы принять и церковь, которую они узнали через о. Павла. Мы свидетели победы, которую не может преодолеть даже физическая смерть человека, тем более такая славная смерть. Очень хочется, чтобы и те, кто общался с о. Павлом лично, и те, кто его не видел при жизни, почувствовали, почему надо верить в Бога и в человека. Чтобы во всех людях была надежда, доверие и уверенность в том, что Жизнь может победить в каждом, без исключения», - сказал о. Георгий.
Пришедший на встречу протоиерей Георгий Митрофанов, более двадцати лет трудившийся в синодальной комиссии по канонизации, признался, что жизнь о. Павла дала ответ на давно мучивший его вопрос - почему у нас нет широкого и глубокого почитания новомучеников: потому что среди них было много таких, как о. Павел Адельгейм. По тому, как относились к нему свои же братья во Христе, можно судить о том, что, по сути, в нашей церковной жизни сонм новомучеников остается чем-то чуждым, а временами - враждебным. Их дух чужд не только гонителям церкви, но и многим ее «служителям», потому что он противостоит и всегда противостоял инерции и расслабленности, сгубившей церковь до революции и разрушающей ее сейчас. О. Павел не был политическим диссидентом, он лишь попытался созидать свою общину - но даже это ему помешали делать, и вполне осознанно, потому что понимали, что речь идет об иной перспективе развития церковной жизни.
- да! вот он настоящий христианин! тот, у которого горит внутри огонь Духа Пятидесятницы! - сказал про себя я.
И мне понятны и близки слова прот. Георгия Митрофанова:
...вопрос - почему у нас нет широкого и глубокого почитания новомучеников: потому что среди них было много таких, как о. Павел Адельгейм. По тому, как относились к нему свои же братья во Христе, можно судить о том, что, по сути, в нашей церковной жизни сонм новомучеников остается чем-то чуждым, а временами - враждебным. Их дух чужд не только гонителям церкви, но и многим ее «служителям», потому что он противостоит и всегда противостоял инерции и расслабленности, сгубившей церковь до революции и разрушающей ее сейчас.
Такую церковь люди готовы принять
3 октября в Санкт-Петербурге вспоминали протоиерея Павла Адельгейма
Священник Георгий Кочетков рассказал, что о. Павел, как это присуще настоящим аристократам, был необыкновенно прост в общении, при этом у него всегда была экзистенциальная глубина мысли, слова, действия. Со всеми, даже с сотрудниками КГБ, которые приходили к нему каждый месяц после его освобождения и вплоть до этого года, он говорил как с людьми - и они становились его прихожанами. По словам о. Георгия, о. Павел был «носителем еще одного редчайшего дара - веры в Церковь и в человека, в его способность к возрождению, независимо от его прошлого. Он верил в каждого человека, включая и того, кто стал его убийцей».
«Как вы думаете - победил ли о. Павел или не победил?» - обратился о. Георгий к залу. Из зала послышалось: «Да, победил!». - «Я тоже так думаю. Как и Христос победил, несмотря на Крест и муки смерти. О. Павел был носителем такого духа, который люди готовы принять, как готовы принять и церковь, которую они узнали через о. Павла. Мы свидетели победы, которую не может преодолеть даже физическая смерть человека, тем более такая славная смерть. Очень хочется, чтобы и те, кто общался с о. Павлом лично, и те, кто его не видел при жизни, почувствовали, почему надо верить в Бога и в человека. Чтобы во всех людях была надежда, доверие и уверенность в том, что Жизнь может победить в каждом, без исключения», - сказал о. Георгий.
Пришедший на встречу протоиерей Георгий Митрофанов, более двадцати лет трудившийся в синодальной комиссии по канонизации, признался, что жизнь о. Павла дала ответ на давно мучивший его вопрос - почему у нас нет широкого и глубокого почитания новомучеников: потому что среди них было много таких, как о. Павел Адельгейм. По тому, как относились к нему свои же братья во Христе, можно судить о том, что, по сути, в нашей церковной жизни сонм новомучеников остается чем-то чуждым, а временами - враждебным. Их дух чужд не только гонителям церкви, но и многим ее «служителям», потому что он противостоит и всегда противостоял инерции и расслабленности, сгубившей церковь до революции и разрушающей ее сейчас. О. Павел не был политическим диссидентом, он лишь попытался созидать свою общину - но даже это ему помешали делать, и вполне осознанно, потому что понимали, что речь идет об иной перспективе развития церковной жизни.