Милован Джилас. Земля без справедливости. Глава 1
Был в истории бывшей Югославии такой весьма известный политический деятель, литератор и даже идеолог Милован Джилас. Те, кто постарше, его имя наверняка слышали или читали нем что--нибудь, хотя бы некую ругань в советских газетах. Ну как же, в прошлом видный коммунист, видный коммунист, один из руководителей КПЮ, в годы Второй мировой войны один из организаторов партизанского движения в Югославии. Генерал-лейтенант. Кавалер советского ордена Кутузова. После войны на всяких ответственных постах, с 1953 г. - один из вице-президентов Югославии и, позднее, председатель Союзной народной скупщины Югославии.
А вот потом... Потом многие свои взгляды пересмотрел, с Тито и его окружением разругался по самым разным вопросам, стал разрабатывать всякие ЧУЖДЫЕ КОНЦЕПЦИИ, публиковаться где не надо, ну и, естественно, побывал несколько раз в тюрьмах и под всякими домашними арестами. Именно он был автором знаменитой книги "Новый класс", в которой обосновывал тезис о возникновении в СССР, Югославии и других социалистических странах нового правящего класса привилегированной партийной бюрократической верхушки, эксплуатирующей общество. Короче, человек был заслуженный и славный (хотя и сложный временами).
А вот несколько дней назад я наткнулся в Сети на англоязычный вариант его сравнительно ранней мемуарной книги "Земля без справедливости". Время от времени я буду публиковать здесь главы из этой книги в своем личном переводе. Надеюсь, это будет интересно не только мне.
Итак, начинаем.
--------------------------------------------------
Источник: Milovan Djilas Land without justice. - New York: HARCOURT, BRACE AND COMPANY. 381 р. 1958.
Милован Джилас
ЗЕМЛЯ БЕЗ СПРАВЕДЛИВОСТИ
************************************
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Кровь и пушка
----------------------
-1-
История семьи может также отобразить душу земли. Особенно это касается Черногории, где люди
делятся на кланы и племена, с которыми неразрывно связана каждая семья. Жизнь семьи отражает жизнь
более широкой родственной общности, а через нее и всей земли.
История любой черногорской семьи состоит из преданий о жизни предков, которые отличились
себя каким-то особым образом, чаще всего благодаря своему героизму. Эти традиции, духовно близкие друг другу,
позволяют вернуться в далекое прошлое, к легендарным основателям рода и племени. А так как нет негероических племен и кланов, особенно в глазах их членов, то нет и семьи без ее известных героев и лидеров.
слава о таких людях выходит за пределы клана и племени, и через них говорит душа земли. Потому что
эта история семьи может быть портретом в миниатюре земли.
В случе моей семьи это было не совсем так. В ее прошлом, в незапамятные времена, не было ни лидеров, ни героев. Ее история вряд ли могла быть характерной даже для
округа Никшич, в котором с незапамятных времен лежало ее ядро, то есть с тех пор, как легендарный Ниша основал
город и племя, носящие его имя. От его рода произошли племена Жупа, Ровчи и другие. Войновичи, от которых произошла моя семья,хотя и были большим кланом в Жупе, все же были менее выдающимися, чем остальные -
потому что им не хватало правителей и героев. Правда, они тоже были мятежными, но в то же время и покорными райями - немусульманскими подданными турецкого султана Османской империи - вплоть до середины XIX века, когда Жупа была вырвана из-под турецкого правления.
В стране, которая превыше всего ценила героизм и лидерство, быть без того и другого было досадно и постыдно. Это
было похоже на бедность или даже на грех, которому другие не были подвержены.
Где-то в середине девятнадцатого века меньший клан Джилас стал отличаться от более широкой
общины Войновичей благодаря своей фамилии, образу жизни и своим жестоким и неудержимым наклонностям. Тем не менее, до недавнего времени кровные и родственные узы сохранялись с самими Войиновичами, с остальной частью округа и даже с отдельным племенем Ровчанин, хотя единственной связью между ними была лишь легенда об общем основателе.
Но именно такие басни составляют то реальное существование, в котором человек живет и мыслит. Время стирает и
выжимает из сказок все неважное, всю повседневную рутину, и оставляет только существенное, то, что придает
форму, выражение и смысл жизни на протяжении поколений. Так начинается человеческая жизнь. Человек живет с этим от колыбели до могилы. Своим существованием мы забываем основу какой-то новой истины, в которой наше собственное существование будет едва заметно.
Каждый клан был вынужден, хоть он и отстал уже от остальных, сплетать легенду о своем происхождении, легенду, в которую он бы тогда твердо поверил. Вот как Войновичи пришли к убеждению, что они произошли от герцога Войина Косовского, того самого, который фигурирует в народном эпосе о свадьбе царя Душана.* Басня была написана так недавно, что у них не было достаточно времени, чтобы прожить эту роль. Чтобы опровергнуть это, и была выдвинута древняя и, следовательно, неопровержимая легенда о том, что они были всего лишь еще одним
кланом племени Жупа и не имели никакого отношения к герцогу Косовскому.
---------------------------------------------------------------------------------------------
Примечание
* Царь Стефан Душан (1308-55) был великим завоевателем из династии Неманья, который в 1346 году расширил свое сербское королевство до Левантийской империи. Сербская держава была сломлена турками в Битве при Косово, в 1389 г.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------
Басня моего собственного более мелкого клана о его отдельном происхождении и фамилии возникла аналогичным образом. Каждая такая выдумка основана на какой-то правде, на фактах, настолько разумных и легко
постигаемых, что даже их создатель начинает в них верить. Но были рассказчики правды в других кланах и даже отступники в моем собственном клане, которые злонамеренно помнили менее приятную правду.
Легенда повествовала о том, как некий предок якобы был прыгуном, который однажды превзошел других огромным прыжком - джиласнуо, то есть прыгнул. Это прозвище прикрепилось к нему и затем оно дало фамилию Джилас меньшему
клану. Вообще регион Никшич лишь незначительно отличается по речи и обычаям от Герцеговины, и это слово также существует в этом регионе. Оно есть даже в лексиконе Вука Караджича*. Многие фамилии в Герцеговине, часто довольно неприятные, происходят от прозвищ. Наша легенда возникла из чего-то, что на первый взгляд было реальным и разумным.
Реальность, как обычно, была несколько иной.
В клане Войновичей рассказывают историю о резвой вдове, которая однажды довольно безудержно приставала к
мельнику. Она прыгнула на него - джиласнула. И это или что-то в этом роде привело к прозвищу Джисна - Прыгун.
Никто в моей семье, даже мой отец, который более активно, чем остальные, распространял другую легенду, никогда
не отрицал существования старухи Джисны, ибо каждый должен был гордиться ее стойкостью и решимостью.
Тем не менее, все избегали рассказывать, как она получила это имя, от которого столь очевидно произошло наше собственное. История о мельнике не обязательно должна была быть правдой; старуха Джисна могла
бы прыгнуть по-другому.
Разрушать легенды больно, но это необходимо.
---------------------------------------------------------------------
Примечание
* Вук Стефанович Караджич (1787-1864), сербский филолог, чей
словарь и грамматика сделали сербский народный язык литературным
языком.
-----------------------------------------------------------------------
Эту неугомонную вдову звали Диана, и ее сыновей назвали в ее честь. Сначала они разозлились, и
из-за этого прозвища даже пролилась кровь, но, тем не менее, оно сохранилось, как и в
случае со многими другими. Мой дедушка Алекса наконец принял эту фамилию как свою собственную. Он мог себе это
позволить, потому что был настолько знаменит, что его героизм отрицал всякий
стыд. Так было и в других кланах. Они разделились бы через какого-нибудь более выдающегося предка, который был
способен навязать новую фамилию, даже если она означала что-то постыдное.
Моих предков вдалбливали мне в голову с самого раннего детства, как и всем моим соотечественникам. Я могу
перечислить десять поколений, не зная о них ничего конкретного. В этом длинном ряду я всего лишь звено,
вставленное только для того, чтобы я мог сформировать другое, чтобы сохранить
преемственность семьи, народа и человеческой расы. Иначе земля превратилась бы в безлюдную пустыню, о которой некому было бы рассказать. Человек достигает постоянства только через тех, кого он создал жить после него.
Таким образом, я, как и многие другие, вышел из древнего племени крестьян и пастухов. Племя и клан живут
рассказами о первобытном самосознании. Я тоже вырос в неразрывной духовной связи с ними.
Мое рождение произошло в неуютный полдень в начале весны 1911 года. Этот день мог иметь особое значение только для моей матери. Ей пришлось рожать в укрытии, так как считалось позорным рожать
в стенах недостроенного дома, а наш старый уже был заброшен. Для моего отца этот день был важен только потому, что много позже он придумал историю о том, что накануне этого дня ему приснился сон, в котором
предсказывалось, что новорожденный ребенок может быть более важным для семьи, чем другие дети. Может быть, он действительно мечтал о таком. У крестьян есть способность видеть видения во время важных событий. Как раз перед войной бывают видны кровавые знамена, а струящиеся по небу мутные воды, поглощающие
людей, предвещают эпидемию. Тот день был для меня, как и для других, нереальным. Жизнь начиналась только с осознания себя, с воспоминания об этом, с бесформенного ощущения, что я
был частью окружающего мира, что я жил во всех его творениях, а они во мне, пробужденные жизнью далеких
предков.
Это была неуловимая азартная игра. Материя оживает, в какой-то степени осознавая себя и мир. Пылинка внезапно проникается своей собственной мыслью, в одиночку передавая постоянство из своего собственного времени
в будущее. Смысл каждой отдельной жизни и даже этих написанных строк приобрел бы значение, если бы эта передача была более правдивой и, следовательно, более полной и ощутимой для
тех, кто придет. Непрерывное существование человека на этой крошечной планете, в пугающей бесконечности космоса, может обрести славу только в характере и могуществе человеческого духа.
(Продолжение следует.)
А вот потом... Потом многие свои взгляды пересмотрел, с Тито и его окружением разругался по самым разным вопросам, стал разрабатывать всякие ЧУЖДЫЕ КОНЦЕПЦИИ, публиковаться где не надо, ну и, естественно, побывал несколько раз в тюрьмах и под всякими домашними арестами. Именно он был автором знаменитой книги "Новый класс", в которой обосновывал тезис о возникновении в СССР, Югославии и других социалистических странах нового правящего класса привилегированной партийной бюрократической верхушки, эксплуатирующей общество. Короче, человек был заслуженный и славный (хотя и сложный временами).
А вот несколько дней назад я наткнулся в Сети на англоязычный вариант его сравнительно ранней мемуарной книги "Земля без справедливости". Время от времени я буду публиковать здесь главы из этой книги в своем личном переводе. Надеюсь, это будет интересно не только мне.
Итак, начинаем.
--------------------------------------------------
Источник: Milovan Djilas Land without justice. - New York: HARCOURT, BRACE AND COMPANY. 381 р. 1958.
Милован Джилас
ЗЕМЛЯ БЕЗ СПРАВЕДЛИВОСТИ
************************************
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Кровь и пушка
----------------------
-1-
История семьи может также отобразить душу земли. Особенно это касается Черногории, где люди
делятся на кланы и племена, с которыми неразрывно связана каждая семья. Жизнь семьи отражает жизнь
более широкой родственной общности, а через нее и всей земли.
История любой черногорской семьи состоит из преданий о жизни предков, которые отличились
себя каким-то особым образом, чаще всего благодаря своему героизму. Эти традиции, духовно близкие друг другу,
позволяют вернуться в далекое прошлое, к легендарным основателям рода и племени. А так как нет негероических племен и кланов, особенно в глазах их членов, то нет и семьи без ее известных героев и лидеров.
слава о таких людях выходит за пределы клана и племени, и через них говорит душа земли. Потому что
эта история семьи может быть портретом в миниатюре земли.
В случе моей семьи это было не совсем так. В ее прошлом, в незапамятные времена, не было ни лидеров, ни героев. Ее история вряд ли могла быть характерной даже для
округа Никшич, в котором с незапамятных времен лежало ее ядро, то есть с тех пор, как легендарный Ниша основал
город и племя, носящие его имя. От его рода произошли племена Жупа, Ровчи и другие. Войновичи, от которых произошла моя семья,хотя и были большим кланом в Жупе, все же были менее выдающимися, чем остальные -
потому что им не хватало правителей и героев. Правда, они тоже были мятежными, но в то же время и покорными райями - немусульманскими подданными турецкого султана Османской империи - вплоть до середины XIX века, когда Жупа была вырвана из-под турецкого правления.
В стране, которая превыше всего ценила героизм и лидерство, быть без того и другого было досадно и постыдно. Это
было похоже на бедность или даже на грех, которому другие не были подвержены.
Где-то в середине девятнадцатого века меньший клан Джилас стал отличаться от более широкой
общины Войновичей благодаря своей фамилии, образу жизни и своим жестоким и неудержимым наклонностям. Тем не менее, до недавнего времени кровные и родственные узы сохранялись с самими Войиновичами, с остальной частью округа и даже с отдельным племенем Ровчанин, хотя единственной связью между ними была лишь легенда об общем основателе.
Но именно такие басни составляют то реальное существование, в котором человек живет и мыслит. Время стирает и
выжимает из сказок все неважное, всю повседневную рутину, и оставляет только существенное, то, что придает
форму, выражение и смысл жизни на протяжении поколений. Так начинается человеческая жизнь. Человек живет с этим от колыбели до могилы. Своим существованием мы забываем основу какой-то новой истины, в которой наше собственное существование будет едва заметно.
Каждый клан был вынужден, хоть он и отстал уже от остальных, сплетать легенду о своем происхождении, легенду, в которую он бы тогда твердо поверил. Вот как Войновичи пришли к убеждению, что они произошли от герцога Войина Косовского, того самого, который фигурирует в народном эпосе о свадьбе царя Душана.* Басня была написана так недавно, что у них не было достаточно времени, чтобы прожить эту роль. Чтобы опровергнуть это, и была выдвинута древняя и, следовательно, неопровержимая легенда о том, что они были всего лишь еще одним
кланом племени Жупа и не имели никакого отношения к герцогу Косовскому.
---------------------------------------------------------------------------------------------
Примечание
* Царь Стефан Душан (1308-55) был великим завоевателем из династии Неманья, который в 1346 году расширил свое сербское королевство до Левантийской империи. Сербская держава была сломлена турками в Битве при Косово, в 1389 г.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------
Басня моего собственного более мелкого клана о его отдельном происхождении и фамилии возникла аналогичным образом. Каждая такая выдумка основана на какой-то правде, на фактах, настолько разумных и легко
постигаемых, что даже их создатель начинает в них верить. Но были рассказчики правды в других кланах и даже отступники в моем собственном клане, которые злонамеренно помнили менее приятную правду.
Легенда повествовала о том, как некий предок якобы был прыгуном, который однажды превзошел других огромным прыжком - джиласнуо, то есть прыгнул. Это прозвище прикрепилось к нему и затем оно дало фамилию Джилас меньшему
клану. Вообще регион Никшич лишь незначительно отличается по речи и обычаям от Герцеговины, и это слово также существует в этом регионе. Оно есть даже в лексиконе Вука Караджича*. Многие фамилии в Герцеговине, часто довольно неприятные, происходят от прозвищ. Наша легенда возникла из чего-то, что на первый взгляд было реальным и разумным.
Реальность, как обычно, была несколько иной.
В клане Войновичей рассказывают историю о резвой вдове, которая однажды довольно безудержно приставала к
мельнику. Она прыгнула на него - джиласнула. И это или что-то в этом роде привело к прозвищу Джисна - Прыгун.
Никто в моей семье, даже мой отец, который более активно, чем остальные, распространял другую легенду, никогда
не отрицал существования старухи Джисны, ибо каждый должен был гордиться ее стойкостью и решимостью.
Тем не менее, все избегали рассказывать, как она получила это имя, от которого столь очевидно произошло наше собственное. История о мельнике не обязательно должна была быть правдой; старуха Джисна могла
бы прыгнуть по-другому.
Разрушать легенды больно, но это необходимо.
---------------------------------------------------------------------
Примечание
* Вук Стефанович Караджич (1787-1864), сербский филолог, чей
словарь и грамматика сделали сербский народный язык литературным
языком.
-----------------------------------------------------------------------
Эту неугомонную вдову звали Диана, и ее сыновей назвали в ее честь. Сначала они разозлились, и
из-за этого прозвища даже пролилась кровь, но, тем не менее, оно сохранилось, как и в
случае со многими другими. Мой дедушка Алекса наконец принял эту фамилию как свою собственную. Он мог себе это
позволить, потому что был настолько знаменит, что его героизм отрицал всякий
стыд. Так было и в других кланах. Они разделились бы через какого-нибудь более выдающегося предка, который был
способен навязать новую фамилию, даже если она означала что-то постыдное.
Моих предков вдалбливали мне в голову с самого раннего детства, как и всем моим соотечественникам. Я могу
перечислить десять поколений, не зная о них ничего конкретного. В этом длинном ряду я всего лишь звено,
вставленное только для того, чтобы я мог сформировать другое, чтобы сохранить
преемственность семьи, народа и человеческой расы. Иначе земля превратилась бы в безлюдную пустыню, о которой некому было бы рассказать. Человек достигает постоянства только через тех, кого он создал жить после него.
Таким образом, я, как и многие другие, вышел из древнего племени крестьян и пастухов. Племя и клан живут
рассказами о первобытном самосознании. Я тоже вырос в неразрывной духовной связи с ними.
Мое рождение произошло в неуютный полдень в начале весны 1911 года. Этот день мог иметь особое значение только для моей матери. Ей пришлось рожать в укрытии, так как считалось позорным рожать
в стенах недостроенного дома, а наш старый уже был заброшен. Для моего отца этот день был важен только потому, что много позже он придумал историю о том, что накануне этого дня ему приснился сон, в котором
предсказывалось, что новорожденный ребенок может быть более важным для семьи, чем другие дети. Может быть, он действительно мечтал о таком. У крестьян есть способность видеть видения во время важных событий. Как раз перед войной бывают видны кровавые знамена, а струящиеся по небу мутные воды, поглощающие
людей, предвещают эпидемию. Тот день был для меня, как и для других, нереальным. Жизнь начиналась только с осознания себя, с воспоминания об этом, с бесформенного ощущения, что я
был частью окружающего мира, что я жил во всех его творениях, а они во мне, пробужденные жизнью далеких
предков.
Это была неуловимая азартная игра. Материя оживает, в какой-то степени осознавая себя и мир. Пылинка внезапно проникается своей собственной мыслью, в одиночку передавая постоянство из своего собственного времени
в будущее. Смысл каждой отдельной жизни и даже этих написанных строк приобрел бы значение, если бы эта передача была более правдивой и, следовательно, более полной и ощутимой для
тех, кто придет. Непрерывное существование человека на этой крошечной планете, в пугающей бесконечности космоса, может обрести славу только в характере и могуществе человеческого духа.
(Продолжение следует.)