Первые цукерни во Львове. Часть 3
В 1894 г. прибыл во Львов из Перемышля известный кондитер Дезидерий Шольц и открыл при Краевой Выставке на территории Стрыйского парка кофейню. "Павильон Шольца" был мгновенно оккупирован сливками львовского общества и в пять пополудни производил впечатление изысканного "файф о’клок" в одном из его салонов.
Неизвестно только, кто в той кофейне был важнее - владелец или кассирша. Звали ее Элля Денстль, и стала она первостепенной достопримечательностью не только той кофейни, но и Выставки в целом. За ее благосклонность - хоть и напрасно - боролось немало поклонников, а среди них двое известных и важных сановников. Один с длинной седой бородой, как святой Николай, а второй с мощной, как у тура, шеей. Однако эти декоративные аксессуары ни на что не годились. Польза от всего была только Шольцу, потому что в кофейне гости аж роились. А поскольку Шольц был по специальности кондитером, и хорошим, не обошлось без заказа пирожных и мороженого домой и на пиры, которых в период Выставки было очень много. Нечего удивляться, что после закрытия Выставки Шольц, имея уже постоянных клиентов, переселился в центр города и устроил здесь цукерню на лучшей и самой элегантной в те времена улице Третьего Мая, 5, где впоследствии будет Земский крединый банк. Этот участок считался многообещающим, так как жили здесь люди состоятельные.
Но хотя сам Шольц и бывал там целыми сутками, чтоб удовлетворить все желания своих клиентов, цукерня уже не была такой, как во время Выставки. А главное - не было уже в ней Элли. Панночка создала собственную ресторацию "Под соловейком" на площади Бернардинской. А за шольцевским буфетом хозяйничала чуть усталая и постоянно чем-то неудовлетворенная жена либо прел толстый сонный начальник. Но, в конце концов, место, выбранное Шольцем, подвело его, потому что не было людным, на ту пору там не было ни одного магазина. В результате и сама цукерня начала засыпать, пока не заснула навеки.
В доме № 5 на Марийской площади разместилось несколько магазинов и цукерня, которая переходила из рук в руки - Чуджак, Сочек, а в межвоенный период - Эдвард Дудек.
В соседнем доме под № 6 известная варшавская фирма "Э. Ведель" торговала сахаром, конфетами и шоколадом. А над домом № 7 горела неоновая реклама шоколада "Милка".
На ул. Рутовского, 8, в 80-90-х годах разместилась цукерня Мыхайля Моннэ, племянница которого Ванда Моннэ так успешно вскружила голову художнику Артуру Гроттгеру. Но эта улица не славилась слишком многочисленными прохожими, и в 1896 г. Моннэ перебрался на ул. Лычаковскую, 9, где в те времена бурлила очень оживленная торговля. Еще в начале века над входом виднелась фамилия владельца.
Кто имел скромные требования и считался с деньгами, посещал маленькие цукерни, а было их во Львове без счета. К ним относились, между прочим, две цукерни, которые славились многочисленной клиентурой, потому что пирожное там стоило 4 цента, а не 5-6, как в других местах. Одна из них, Циммера, находилась на ул. Академической между отелем "Жорж" и Хорунщиной, вторая, Литвинского, - на ул. Крутой (впоследствии ул. Сенкевича), 11. Со временем эту цукерню перекупил Казимир Левандовский, который уже имел цукерню неподалеку под № 7.
В конце XIX века начал создаваться новый тип цукернь, так называемая "сладкая дырка". Это были преимущественно маленькие магазинчики, в которых часть помещения занимал стол, а вторую часть - маленькие столики и такие же маленькие табуретки. Иногда столики стояли также во втором помещении, в который заходили со стороны магазина. Клиентами этих заведений, имевших характер самообслуживания, были обычно школьники, которые наведывались сюда во время перерыва. Посетители подходили к буфету и здесь выбирали желанные вкусности.
Известной и любимой, в частности детьми, была также цукерня Вонсовича на ул. Ягеллонского, 16, потому что там можно было в любое время дня получить "окрушки". Это были кусочки пирожных, тортов, которые выбирали из форм и с подносов и затем продавали в бумажных пакетиках за один-два цента. Спиннетер на пл. Рынок (в начале Краковской) держал цукерню, в которой выпекались самые большие пампушки по 4 цента. Такой пампух не помещался в ладони, и было чем насытиться. Поэтому сюда чаще всего забегали студенты.
Определенной пикантной таинственностью была окружена цукерня пани Анели Курнаховой. Сначала она находилась на углу площадей Бернардинской и Галицкой, где позже были поставлены новые дома с аптекой "Под венгерской короной", позже ее цукерня появилась на пл. Рынок, 33, и в конце концов - на ул. Доминиканской, 9.
Наведывались туда не только на толстые пампушки, но и на толстые остроты. Владелица сама напоминала пампушку, была кругленькая, с рубенсовскими формами и фиглярной улыбкой. Ей нравилось, когда на ее формы обращали внимание, она любила кокетничать, а порой и с головой нырять в какую-то любовную историю.
В 80-х годах XIX века городское гражданство получил чешский еврей Франтишек Стафф, отец двух львовских поэтов - Леопольда и Людвика Стаффов. Он открыл цукерню на ул. Скарбковской, 11, а когда в 1914 г. умер, его жена перенесла цукерню на ул. Пекарскую, 1. В юности Леопольд Стафф даже подменял своего отца за прилавком, что вызывало среди гимназистов небольшой ажиотаж, потому что уже читали его стихи в журналах, а также первый поэтический сборник "Сны о мощи".
На ул. Ягайлонского, 5, открыл в 80-х г. цукерню Каэтан Крушинский вместе с Д. Кнаппом, в 1890 г. он отделился и уже сам вел свой локаль до 1910 г.
Только на одной ул. Городоцкой, кроме Дезидерия Шольца, имели цукерни Марьян Левандовский и Руперталь (№ 9), Эдвард Рога (№ 10), Марцелий Грамски (№ 17), Казимир Пьётровский (Городоцкая, 52, 60). Эта последняя цукерня была соединена с покоями для завтраков и славилась пирожными, лирниками (медовиками) на липовом меду, десертными сахарами, печеньем, подавали там также кофе, чай, шоколад и мороженое. А еще - горячие закуски, ликеры, коньяки, вина, пиво. "Должен сообщить, - обещал в рекламе владелец, - что организовал музыку, которой в целой Галиции не слышно было и не видано".
Львовские цукерни не выветрились и из детских воспоминаний известного писателя-фантаста Станислава Лема: «Я любил халву Пясецкого и Ведля (в маленьких коробочках), а впоследствии открыл вблизи Большого театра цукерню «"Югославия", где были самые вкусные во Львове сладкие деликатесы Востока: разнообразные рахат-лукумы, макагиги, экзотические нугаты, хлебный квас и много других вкусных вещей, ведь не зря я весил тогда на несколько килограммов больше, чем сейчас». С особой ностальгией Лем и другие авторы упоминают халву Жоржа Кавураса, которая продавалась в киоске возле "Венской" кофейни.
Источник: Винничук Ю. Кнайпы Львова. - Харьков: Фолио, 2015. - 530 с.
Перевод с украинского: Е. А. Концевич.
Неизвестно только, кто в той кофейне был важнее - владелец или кассирша. Звали ее Элля Денстль, и стала она первостепенной достопримечательностью не только той кофейни, но и Выставки в целом. За ее благосклонность - хоть и напрасно - боролось немало поклонников, а среди них двое известных и важных сановников. Один с длинной седой бородой, как святой Николай, а второй с мощной, как у тура, шеей. Однако эти декоративные аксессуары ни на что не годились. Польза от всего была только Шольцу, потому что в кофейне гости аж роились. А поскольку Шольц был по специальности кондитером, и хорошим, не обошлось без заказа пирожных и мороженого домой и на пиры, которых в период Выставки было очень много. Нечего удивляться, что после закрытия Выставки Шольц, имея уже постоянных клиентов, переселился в центр города и устроил здесь цукерню на лучшей и самой элегантной в те времена улице Третьего Мая, 5, где впоследствии будет Земский крединый банк. Этот участок считался многообещающим, так как жили здесь люди состоятельные.
Но хотя сам Шольц и бывал там целыми сутками, чтоб удовлетворить все желания своих клиентов, цукерня уже не была такой, как во время Выставки. А главное - не было уже в ней Элли. Панночка создала собственную ресторацию "Под соловейком" на площади Бернардинской. А за шольцевским буфетом хозяйничала чуть усталая и постоянно чем-то неудовлетворенная жена либо прел толстый сонный начальник. Но, в конце концов, место, выбранное Шольцем, подвело его, потому что не было людным, на ту пору там не было ни одного магазина. В результате и сама цукерня начала засыпать, пока не заснула навеки.
В доме № 5 на Марийской площади разместилось несколько магазинов и цукерня, которая переходила из рук в руки - Чуджак, Сочек, а в межвоенный период - Эдвард Дудек.
В соседнем доме под № 6 известная варшавская фирма "Э. Ведель" торговала сахаром, конфетами и шоколадом. А над домом № 7 горела неоновая реклама шоколада "Милка".
На ул. Рутовского, 8, в 80-90-х годах разместилась цукерня Мыхайля Моннэ, племянница которого Ванда Моннэ так успешно вскружила голову художнику Артуру Гроттгеру. Но эта улица не славилась слишком многочисленными прохожими, и в 1896 г. Моннэ перебрался на ул. Лычаковскую, 9, где в те времена бурлила очень оживленная торговля. Еще в начале века над входом виднелась фамилия владельца.
Кто имел скромные требования и считался с деньгами, посещал маленькие цукерни, а было их во Львове без счета. К ним относились, между прочим, две цукерни, которые славились многочисленной клиентурой, потому что пирожное там стоило 4 цента, а не 5-6, как в других местах. Одна из них, Циммера, находилась на ул. Академической между отелем "Жорж" и Хорунщиной, вторая, Литвинского, - на ул. Крутой (впоследствии ул. Сенкевича), 11. Со временем эту цукерню перекупил Казимир Левандовский, который уже имел цукерню неподалеку под № 7.
В конце XIX века начал создаваться новый тип цукернь, так называемая "сладкая дырка". Это были преимущественно маленькие магазинчики, в которых часть помещения занимал стол, а вторую часть - маленькие столики и такие же маленькие табуретки. Иногда столики стояли также во втором помещении, в который заходили со стороны магазина. Клиентами этих заведений, имевших характер самообслуживания, были обычно школьники, которые наведывались сюда во время перерыва. Посетители подходили к буфету и здесь выбирали желанные вкусности.
Известной и любимой, в частности детьми, была также цукерня Вонсовича на ул. Ягеллонского, 16, потому что там можно было в любое время дня получить "окрушки". Это были кусочки пирожных, тортов, которые выбирали из форм и с подносов и затем продавали в бумажных пакетиках за один-два цента. Спиннетер на пл. Рынок (в начале Краковской) держал цукерню, в которой выпекались самые большие пампушки по 4 цента. Такой пампух не помещался в ладони, и было чем насытиться. Поэтому сюда чаще всего забегали студенты.
Определенной пикантной таинственностью была окружена цукерня пани Анели Курнаховой. Сначала она находилась на углу площадей Бернардинской и Галицкой, где позже были поставлены новые дома с аптекой "Под венгерской короной", позже ее цукерня появилась на пл. Рынок, 33, и в конце концов - на ул. Доминиканской, 9.
Наведывались туда не только на толстые пампушки, но и на толстые остроты. Владелица сама напоминала пампушку, была кругленькая, с рубенсовскими формами и фиглярной улыбкой. Ей нравилось, когда на ее формы обращали внимание, она любила кокетничать, а порой и с головой нырять в какую-то любовную историю.
В 80-х годах XIX века городское гражданство получил чешский еврей Франтишек Стафф, отец двух львовских поэтов - Леопольда и Людвика Стаффов. Он открыл цукерню на ул. Скарбковской, 11, а когда в 1914 г. умер, его жена перенесла цукерню на ул. Пекарскую, 1. В юности Леопольд Стафф даже подменял своего отца за прилавком, что вызывало среди гимназистов небольшой ажиотаж, потому что уже читали его стихи в журналах, а также первый поэтический сборник "Сны о мощи".
На ул. Ягайлонского, 5, открыл в 80-х г. цукерню Каэтан Крушинский вместе с Д. Кнаппом, в 1890 г. он отделился и уже сам вел свой локаль до 1910 г.
Только на одной ул. Городоцкой, кроме Дезидерия Шольца, имели цукерни Марьян Левандовский и Руперталь (№ 9), Эдвард Рога (№ 10), Марцелий Грамски (№ 17), Казимир Пьётровский (Городоцкая, 52, 60). Эта последняя цукерня была соединена с покоями для завтраков и славилась пирожными, лирниками (медовиками) на липовом меду, десертными сахарами, печеньем, подавали там также кофе, чай, шоколад и мороженое. А еще - горячие закуски, ликеры, коньяки, вина, пиво. "Должен сообщить, - обещал в рекламе владелец, - что организовал музыку, которой в целой Галиции не слышно было и не видано".
Львовские цукерни не выветрились и из детских воспоминаний известного писателя-фантаста Станислава Лема: «Я любил халву Пясецкого и Ведля (в маленьких коробочках), а впоследствии открыл вблизи Большого театра цукерню «"Югославия", где были самые вкусные во Львове сладкие деликатесы Востока: разнообразные рахат-лукумы, макагиги, экзотические нугаты, хлебный квас и много других вкусных вещей, ведь не зря я весил тогда на несколько килограммов больше, чем сейчас». С особой ностальгией Лем и другие авторы упоминают халву Жоржа Кавураса, которая продавалась в киоске возле "Венской" кофейни.
Источник: Винничук Ю. Кнайпы Львова. - Харьков: Фолио, 2015. - 530 с.
Перевод с украинского: Е. А. Концевич.