Как украинский магистрат не сумел прокормить российского боярина. Часть 1
(Историческая быль второй половины XVII века)
Всем, наверное, хорошо известный литературный сюжет талантливого русского писателя второй половины XIX в. Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина о том, как один русский мужик двух генералов прокормил. А возможно ли было такое на самом деле? Действительно ли российские генералы столь легко насыщали свои желудки? Документальные материалы по истории украинской-российских отношений второй половины XVII в. убеждают в том, что не так-то уж легко было хотя бы одного генерала, или же боярина, накормить досыта ...
Смоленский наместник, боярин Петр Васильевич Шереметев прибыл на воеводство в Киев в самом начале 1666 года. Сразу же по прибытии в "мать городов русских" воевода сообщил в Москву о факте своей исключительной неподкупности: киевские мещане собрали деньги, чтобы задобрить его и склонить к эвакукации российских рейтаров из домов местных жителей, а он те средства не присвоил, а отдал на строительство в Киеве жилья для царских ратников.
Впоследствии это воеводское донесение вошло в уникальный сборник исторических документов
- "Акты, относящиеся к истории Юго-Западной России", и вследствие этого за Петром Васильевичем прочно закрепилась слава одного из самых неподкупных и справедливых царских наместников в
Украине. Однако на самом деле был ли он таким справедливым? Документы,
отражающие характер взаимоотношений киевского воеводы с нежинской городской общиной, дают достаточно оснований для того, чтобы начать сомневаться в этом.
Будучи киевским воеводой, Петр Васильевич был начальником всей сети военной службы России, разветвленной на украинских землях. И не прошло и года с момента его назначения в Киев, как в
Москву прибыли нежинский бургомистр Яков Жданович Бутенко и член городского совета Гавриил Тимофеевич Подкупный с жалобой на нового киевского воеводу, который отобрал у нежинцев 220 рублей денег и вытребовал
немало разного рода "подарков". Правда, к тому времени в Москве не очень интересовались челобитной на влиятельного царского сановника и рассмотрение дела так и не было начато. Искатели правды приезжали
в "Белокаменную" еще раз, но также безрезультатно.
К лучшему для них ситуация изменилась лишь в начале 1669 года. Как известно, годом ранее в Украине вспыхнуло антимосковское восстание, которое Москве хоть и удалось в конце концов утихомирить, но казачество
твердо стояло на том, чтобы ликвидировать присутствие царских воевод в украинских городах. Доброжелатели царя из Украины, как, например, нежинский протопоп Симеон Адамович, информировали правительство Алексея
Михайловича о том, что это только для казаков "воевода вот настоящая невзгода", а горожане и обыватели ничего против их присутствия в Украина иметь не будут.
Дьяки Посольского приказа поверили этим уверением и для заключения нового русско-украинского соглашения (так
называемых гетманских статей) пригласили в столицу не только представителей Войска Запорожского, но и украинских горожан. Вот тогда-то нежинцы уже в который раз направили свою челобитную в Посольский приказ и, принимая во внимание тогдашние заигрывания царского правительства с неказацким населением Украины, дело, в конце концов, дождалось своего рассмотрения.
От имени царя Алексея Михайловича П.В. Шереметеву в Киев был отправлен приказ немедленно послать все документы и объяснения относительно этого малоприятного дела. Воевода был вынужден подчиниться
царской воле и вскоре в Москву была направлена целая гора бумаг, после ознакомления с которыми вырисовалась вот какая картина.
В соответствии с версией Шереметева, в 1667 г. нежинский бурмистр Яков Бутенко и член совета нежинского магистрата Гавриил Подкупный заявили нежинскому воеводе о том, что нежинский
мещанин Петр Сасимов говорил "неприличные слова" по адресу "указных статей великого государя", то есть договора гетмана И. Брюховецкого с правительством Алексея Михайловича в 1665 г. Реагируя
на этот тревожный сигнал, воевода И.И. Ржевский вызывал к себе упомянутого в заявлении члена нежинского магистрата Петра Сасимова, который на допросе показал, что Бутенко и Подкупный сознательно возвели на
него поклеп, к чему их подговорил городской писарь Филипп Костантинов. Последний приходился Сасимову тестем, но "был с ним в недружбе" и уже давно искал способа, как бы ему насолить. Вызванные на
допрос свидетели, в том числе и упомянутый выше нежинский протопоп Симеон Адамович, якобы подтвердили истинность слов "невинно обвиненного" Сасимова.
На основании как свидетельских показаний, так и слов самого обвиняемого, Ржевский освободил последнего из-под стражи. Однако дело на том не закончилось. Не удовлетворившись приговором русского воеводы
Филипп Костантинов обратился к нежинскому войту Александру Петровичу Цурковскому с просьбой бросить его зятя в городскую тюрьму. Принимая во внимание приятельские отношения войта и городского писаря
Цурковский выполнил просьбу своего подчиненного и взял Сасимова под стражу, сообщив ему, что он не выйдет оттуда до тех пор, пока не помирится со своим тестем и не заплатит ему тысячу рублей. Совершенно
естественно, как отмечал воевода, Петр Сасимов не согласился на такие кабальные условия, а кроме того, нашел возможность переправить жалобу на неправомочные действия руководства нежинского городского самоуправления
в Киев, к тамошнему главе русской администрации в Украине боярину П .В . Шереметьеву. В своей жалобе, детально изобразив суть этого, по его словам, "притворного" дела, которое на
него пытались "повесить" Бутенко и Подкупный, он выдвинул встречное обвинение по поводу обиды его собственного достоинства и достоинства его жены, которых высокие должностные лица нежинского магистрата обзывали соответственно "вором" и "курвой".
И хотя киевский воевода как председатель лишь военной администрации царя на украинских землях не имел права вмешиваться в городское судопроизводство, но, принимая во внимание тот факт, что дело касалось обвинений
в непристойности в адрес "указных статей большого государя" (по крайней мере именно этот пассаж стал поводом для судебного разбирательства), Петр Васильевич все же решил принять иск Сасимова. Согласно его распоряжению, воевода Ржевский под стражей препроводил нежинских бурмистра и члена совета в Киев, куда в качестве свидетеля был вызван и сам истец.
Рассмотрев это достаточно запутанное дело, Шереметев пришел к выводу, что Бутенко и Подкупный выдвинули лживые обвинения против Сасимова и за это, согласно нормам "Соборного Уложения 1649 года", их надо наказать битьем батогами. Правда, учитывая их "иноземчество", бить кнутами осужденных не стали, а лишь
продержали немногим более трех месяцев в "приказной избе" и после этого отпустили на волю. А ввиду того, что Сасимов подал воеводе иск по поводу обиды его чести и достоинства со стороны членов нежинского
магистрату, Петр Васильевич присудил: последним оплатить истцу 220 рублей, из расчета 100 рублей за нанесенный позор и 120 - "проезженных и проетых". К судебному делу приобщалась расписка Сасимова о получении указанной суммы. Таким было объяснение всего того, что случилось с членами нежинского магистрата, по версии
царского боярина.
Зато нежинский войт Александр Цурковский представил в Посольский приказ документы, которые рисовали совсем другую картину того, что происходило в течение последних лет в Нежине и Киеве. Он показал неправдивость информации Шереметева, пренебрежения им в описании событий деталями, достаточно важными для понимания сути всего происходящего. Согласно его версии, события развивались таким образом.
Вызванные в Киев "на ковер" к русскому воеводе, члены нежинского магистрата вполне резонно заявили о том, что председатель русской военной администрации в Украине согласно изданным царем указам не имеет никакого права вмешиваться в судопроизводство местных городских общин, которые к тому же обладают правами магдебургии. А поскольку русская власть заинтересовалась этим судебным делом, то нежинцы потребовали перенести его рассмотрение в Москву, в "царский суд". Понятно, что подобного рода дискуссии вокруг этой
правовой коллизии никоим образом не входили в планы царского воеводы, и для того, чтобы посильнее проучить этих "доморощенных юристов" Шереметев прибег к достаточно элементарному средству - приказал посадить городских должностных лиц... на цепь! И уже после этого начал "справедливое" разбирательство их дела.
Понятно, что после такой прелюдии и Я. Бутенко, и Г. Подкупного Шереметев признал виновными.
И за их освобождение из-под стражи боярин требовал от них оплатить выкуп в размере уже упомянутых выше 220 рублей. Но, по информации нежинского войта, эти деньги "судья" не передал истцу,
а положил в собственный карман. Такой, напоминаем, была версия событий в изложении войта.
(Продолжение следует.)
Источник: Горобец Виктор, Чухлиб Тарас НЕЗНАЙОМА КЛІО. Таємниці, казуси і курйози української історії.
Козацька доба. - Київ, видавництво "Наукова думка", 2004. 311 с.
Перевод с украинского - наш собственный.
Всем, наверное, хорошо известный литературный сюжет талантливого русского писателя второй половины XIX в. Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина о том, как один русский мужик двух генералов прокормил. А возможно ли было такое на самом деле? Действительно ли российские генералы столь легко насыщали свои желудки? Документальные материалы по истории украинской-российских отношений второй половины XVII в. убеждают в том, что не так-то уж легко было хотя бы одного генерала, или же боярина, накормить досыта ...
Смоленский наместник, боярин Петр Васильевич Шереметев прибыл на воеводство в Киев в самом начале 1666 года. Сразу же по прибытии в "мать городов русских" воевода сообщил в Москву о факте своей исключительной неподкупности: киевские мещане собрали деньги, чтобы задобрить его и склонить к эвакукации российских рейтаров из домов местных жителей, а он те средства не присвоил, а отдал на строительство в Киеве жилья для царских ратников.
Впоследствии это воеводское донесение вошло в уникальный сборник исторических документов
- "Акты, относящиеся к истории Юго-Западной России", и вследствие этого за Петром Васильевичем прочно закрепилась слава одного из самых неподкупных и справедливых царских наместников в
Украине. Однако на самом деле был ли он таким справедливым? Документы,
отражающие характер взаимоотношений киевского воеводы с нежинской городской общиной, дают достаточно оснований для того, чтобы начать сомневаться в этом.
Будучи киевским воеводой, Петр Васильевич был начальником всей сети военной службы России, разветвленной на украинских землях. И не прошло и года с момента его назначения в Киев, как в
Москву прибыли нежинский бургомистр Яков Жданович Бутенко и член городского совета Гавриил Тимофеевич Подкупный с жалобой на нового киевского воеводу, который отобрал у нежинцев 220 рублей денег и вытребовал
немало разного рода "подарков". Правда, к тому времени в Москве не очень интересовались челобитной на влиятельного царского сановника и рассмотрение дела так и не было начато. Искатели правды приезжали
в "Белокаменную" еще раз, но также безрезультатно.
К лучшему для них ситуация изменилась лишь в начале 1669 года. Как известно, годом ранее в Украине вспыхнуло антимосковское восстание, которое Москве хоть и удалось в конце концов утихомирить, но казачество
твердо стояло на том, чтобы ликвидировать присутствие царских воевод в украинских городах. Доброжелатели царя из Украины, как, например, нежинский протопоп Симеон Адамович, информировали правительство Алексея
Михайловича о том, что это только для казаков "воевода вот настоящая невзгода", а горожане и обыватели ничего против их присутствия в Украина иметь не будут.
Дьяки Посольского приказа поверили этим уверением и для заключения нового русско-украинского соглашения (так
называемых гетманских статей) пригласили в столицу не только представителей Войска Запорожского, но и украинских горожан. Вот тогда-то нежинцы уже в который раз направили свою челобитную в Посольский приказ и, принимая во внимание тогдашние заигрывания царского правительства с неказацким населением Украины, дело, в конце концов, дождалось своего рассмотрения.
От имени царя Алексея Михайловича П.В. Шереметеву в Киев был отправлен приказ немедленно послать все документы и объяснения относительно этого малоприятного дела. Воевода был вынужден подчиниться
царской воле и вскоре в Москву была направлена целая гора бумаг, после ознакомления с которыми вырисовалась вот какая картина.
В соответствии с версией Шереметева, в 1667 г. нежинский бурмистр Яков Бутенко и член совета нежинского магистрата Гавриил Подкупный заявили нежинскому воеводе о том, что нежинский
мещанин Петр Сасимов говорил "неприличные слова" по адресу "указных статей великого государя", то есть договора гетмана И. Брюховецкого с правительством Алексея Михайловича в 1665 г. Реагируя
на этот тревожный сигнал, воевода И.И. Ржевский вызывал к себе упомянутого в заявлении члена нежинского магистрата Петра Сасимова, который на допросе показал, что Бутенко и Подкупный сознательно возвели на
него поклеп, к чему их подговорил городской писарь Филипп Костантинов. Последний приходился Сасимову тестем, но "был с ним в недружбе" и уже давно искал способа, как бы ему насолить. Вызванные на
допрос свидетели, в том числе и упомянутый выше нежинский протопоп Симеон Адамович, якобы подтвердили истинность слов "невинно обвиненного" Сасимова.
На основании как свидетельских показаний, так и слов самого обвиняемого, Ржевский освободил последнего из-под стражи. Однако дело на том не закончилось. Не удовлетворившись приговором русского воеводы
Филипп Костантинов обратился к нежинскому войту Александру Петровичу Цурковскому с просьбой бросить его зятя в городскую тюрьму. Принимая во внимание приятельские отношения войта и городского писаря
Цурковский выполнил просьбу своего подчиненного и взял Сасимова под стражу, сообщив ему, что он не выйдет оттуда до тех пор, пока не помирится со своим тестем и не заплатит ему тысячу рублей. Совершенно
естественно, как отмечал воевода, Петр Сасимов не согласился на такие кабальные условия, а кроме того, нашел возможность переправить жалобу на неправомочные действия руководства нежинского городского самоуправления
в Киев, к тамошнему главе русской администрации в Украине боярину П .В . Шереметьеву. В своей жалобе, детально изобразив суть этого, по его словам, "притворного" дела, которое на
него пытались "повесить" Бутенко и Подкупный, он выдвинул встречное обвинение по поводу обиды его собственного достоинства и достоинства его жены, которых высокие должностные лица нежинского магистрата обзывали соответственно "вором" и "курвой".
И хотя киевский воевода как председатель лишь военной администрации царя на украинских землях не имел права вмешиваться в городское судопроизводство, но, принимая во внимание тот факт, что дело касалось обвинений
в непристойности в адрес "указных статей большого государя" (по крайней мере именно этот пассаж стал поводом для судебного разбирательства), Петр Васильевич все же решил принять иск Сасимова. Согласно его распоряжению, воевода Ржевский под стражей препроводил нежинских бурмистра и члена совета в Киев, куда в качестве свидетеля был вызван и сам истец.
Рассмотрев это достаточно запутанное дело, Шереметев пришел к выводу, что Бутенко и Подкупный выдвинули лживые обвинения против Сасимова и за это, согласно нормам "Соборного Уложения 1649 года", их надо наказать битьем батогами. Правда, учитывая их "иноземчество", бить кнутами осужденных не стали, а лишь
продержали немногим более трех месяцев в "приказной избе" и после этого отпустили на волю. А ввиду того, что Сасимов подал воеводе иск по поводу обиды его чести и достоинства со стороны членов нежинского
магистрату, Петр Васильевич присудил: последним оплатить истцу 220 рублей, из расчета 100 рублей за нанесенный позор и 120 - "проезженных и проетых". К судебному делу приобщалась расписка Сасимова о получении указанной суммы. Таким было объяснение всего того, что случилось с членами нежинского магистрата, по версии
царского боярина.
Зато нежинский войт Александр Цурковский представил в Посольский приказ документы, которые рисовали совсем другую картину того, что происходило в течение последних лет в Нежине и Киеве. Он показал неправдивость информации Шереметева, пренебрежения им в описании событий деталями, достаточно важными для понимания сути всего происходящего. Согласно его версии, события развивались таким образом.
Вызванные в Киев "на ковер" к русскому воеводе, члены нежинского магистрата вполне резонно заявили о том, что председатель русской военной администрации в Украине согласно изданным царем указам не имеет никакого права вмешиваться в судопроизводство местных городских общин, которые к тому же обладают правами магдебургии. А поскольку русская власть заинтересовалась этим судебным делом, то нежинцы потребовали перенести его рассмотрение в Москву, в "царский суд". Понятно, что подобного рода дискуссии вокруг этой
правовой коллизии никоим образом не входили в планы царского воеводы, и для того, чтобы посильнее проучить этих "доморощенных юристов" Шереметев прибег к достаточно элементарному средству - приказал посадить городских должностных лиц... на цепь! И уже после этого начал "справедливое" разбирательство их дела.
Понятно, что после такой прелюдии и Я. Бутенко, и Г. Подкупного Шереметев признал виновными.
И за их освобождение из-под стражи боярин требовал от них оплатить выкуп в размере уже упомянутых выше 220 рублей. Но, по информации нежинского войта, эти деньги "судья" не передал истцу,
а положил в собственный карман. Такой, напоминаем, была версия событий в изложении войта.
(Продолжение следует.)
Источник: Горобец Виктор, Чухлиб Тарас НЕЗНАЙОМА КЛІО. Таємниці, казуси і курйози української історії.
Козацька доба. - Київ, видавництво "Наукова думка", 2004. 311 с.
Перевод с украинского - наш собственный.