Из львовской кофейной хроники. 1917 - 1939 гг. Часть 1
Ближе к концу Первой мировой войны спекуляция продуктами приобрела такой размах, что для защиты населения от спекулянтов в 1917 году были установлены на кофейные сурогаты: кофе с солодом незапакованный - 1.40 крон;
кофе с солодом запакованный - 1.60 крон; кофе с ячменем - 1.10 крон за кг.
24 декабря 1918 года Городское правительство ввело правило, чтобы порции мясных блюд в ресторанах были истинными, а во-вторых не меньше 100 граммов. За нарушения - суровые наказания. Но одновременно с этим были приудительно введены вегетарианские дни, а также запрещены буфеты в ресторанах, ибо какой же буфет без закуски? А какая закуска без грудинки или без сальца или без шиночки с колбаской? Эти ограничения глубоко ранили сердца владельцев ресторанов, какое-то время они терпели и мирились, но 18 марта 1921 года обратились к президенту города пану Юзефу Нойману с нижайшей просьбой отменить все ограничения. Президент пообещал сделать все возможное.
Фальсификация напитков стала в годы войны способом выживания для многих львовян. Шинки охотно брали на продажу этот самопал, и наконец Дирекция львовской полиции выпустила следующее постановление: "Значительная часть владельцев питейных заведений подает гостям спиртные напитки, что неоднократно приводило к недостойным последствиям. В интересах общественного порядка и безопасности всем без исключения владельцам львовских и уездных шинков с 13 мая 1920 года запрещается изготавливать и продавать самодельные спиртные напитки, а также вино и мед. Против нарушителей этого распоряжения Дирекция львовской полиции постановила применять самые строгие наказания".
А уже 30 июля Министерство внутренних дел запретило все публичные балы и закрыло все кабаре, танцевальные залы и тому подобные заведения на всей территории бывшего Королевства Польского. "Газета Львовска" сообщала в то время, что владельцы краковских кафе и ресторанов приветствовали запрет музыки в кафе. Однако Львов не был бы Львовом, если бы его жители не смогли найти выход. Увеселительные мероприятия, фестивали, танцевальные вечера продолжались, но уже под вывеской благотворительности.
25 января 1921 г. забастовали кельнеры. Они потребовали от работодателей новых уступок. "Владельцы кофеен и ресторанов согласились на повышение процента с дохода "нетто" (то есть с выручки от продаж), - писала "Газета Львовска", - но никак не с дохода "брутто" (то есть с общего дохода кнайпа), что, по их мнению, было бы первым шагом к национализации. Представитель шинкарско-ресторанной корпорации, то есть представитель владельцев, встретился с представителем "Окружной комиссии профессиональных союзов", в которую входил Союз кельнеров. Последний оказался махровым социалистом, вел себя дерзко и заявил, что если собственники не одумаются в течение 48 часов, то "поднимется весь пролетариат Восточной Малопольши". Делегат работодателей высказал сомнение, действительно ли "пойдет обездоленный и бедный рабочий защищать кельнера, который весьма неплохо обеспечен питанием и достойной оплатой". И основания для таких сомнений действительно были, ибо когда 16 декабря 1921 г. Магистрат начал собирать с владельцев кофеен и ресторанов "сильвестровый" (новогодний) сбор в три раза больший, чем в минувшем году, то общественность приветствовала такой шаг.
15 апреля Львовский союз кельнеров начал давно обещанную забастовку, так и не прийдя к согласию с шинкарско-ресторанной корпорацией. Напомним, что члены Союза требовали организации Бюро трудовых посредников из представителей Союза, а также очередного повышения процента за обслуживание. До той поры при выписке счета к цене заказанных блюд добавлялось 10 %. Теперь же кельнеры стали требовать еще 10% от общей суммы. Владельцы воспротивились этому нововедению. Многие заведения были вынуждены закрыться, а к бастующим кельнерам присоединились работники кухни. Они требовали, чтобы их работа не контролировалась, заявляя, что "на кухне должен властвовать сам повар".
До поры до времени владельцы так и не пошли на уступки. Постепенно большинство кнайпов вновь начали работу. Вот только места бастующих заняли штрейкбрехеры, по большей части молодые девушки из сел.
Тогда кельнеры стали вести себя агрессивно. Они даже попытались устроить штурм отеля "Жорж", но были разогнаны полицией. Тогда кельнеры собрались поблизости в количестве около 200 человек и до позднего вечера ходили по окрестным кнайпам под видом "гостей" и устраивали разные безобразия: били посуду, переворачивали тарелки с едой, пытались поджигать папиросами занавески и даже оскорбляли и наносили легкие побои девушкам, временно занявшим их места. В ответ полиция приняла меры по защите кофеен и ресторанов, а также их персонала. Рядом с заведениями, а также пекарнями были выставлены полицейские посты. Вечером кельнеры провели демонстрационное шествие по центру города, прошедшее более-менее спокойно.
26 апреля 1922 года на общем собрании шинкарско-ресторанной корпорации все львовские кнайпы были поделены на четыре класса. Членские взносы кельнеров составляли соответственно 80, 60, 40 и 20 тысяч марок, в зависимости от класса заведения.
Но вскоре конфликт между кельнерами и владельцами заведений вышел на новый виток - кельнеры стали требовать очередной доплаты, на этот раз процента с алкогольных напитков в счетах.
А 4 октября 1922 года городские газеты забеспокоились: "Вскоре в крупных городах Польши, в том числе и у нас, могут появиться первые кабаре-рестораны, где артистическое действо будет происходить прямо между столиков, под звуки чавкания и прихлебывания посетителей." Собрание головного Союза артистов польских сцен осудило эту идею и признало ее аморальной. Ведь "встреча искусства с рестораном, кабаком и пивной - это обнищание вкуса и культуры. Члены Союза не будут выступать в театре при столиках".
Но никуда господа актеры от этого не делись, ибо в послевоенные годы они, как и большая часть интеллигенции, вели полуголодный образ жизни. И затею с ресторанными кабаре польские власти как раз и задумали для того, чтобы хоть как-то поддержать актеров.
Постепенно криминальная ситуация во Львове начала стабилизироваться и с 14 октября 1922 года Дирекция полиции разрешила некоторым кофейням и ресторанам работать до трех часов ночи: отелям "Краковский", "Жорж", "Империал", кофейням "Рома", "Ренессанс" и "Варшава".
А уже 21 октября Магистрат установил для заведений питания часы работы с 8 до 18 часов, а для аптек, отелей и кнайпов - без ограничений.
(Продолжение следует.)
Автор - Юрий Винничук.
Источник: Винничук Ю. Кнайпы Львова. - Львов: ЛА "Пирамида", 2005.
Перевод с украинского - наш собственный!!!
кофе с солодом запакованный - 1.60 крон; кофе с ячменем - 1.10 крон за кг.
24 декабря 1918 года Городское правительство ввело правило, чтобы порции мясных блюд в ресторанах были истинными, а во-вторых не меньше 100 граммов. За нарушения - суровые наказания. Но одновременно с этим были приудительно введены вегетарианские дни, а также запрещены буфеты в ресторанах, ибо какой же буфет без закуски? А какая закуска без грудинки или без сальца или без шиночки с колбаской? Эти ограничения глубоко ранили сердца владельцев ресторанов, какое-то время они терпели и мирились, но 18 марта 1921 года обратились к президенту города пану Юзефу Нойману с нижайшей просьбой отменить все ограничения. Президент пообещал сделать все возможное.
Фальсификация напитков стала в годы войны способом выживания для многих львовян. Шинки охотно брали на продажу этот самопал, и наконец Дирекция львовской полиции выпустила следующее постановление: "Значительная часть владельцев питейных заведений подает гостям спиртные напитки, что неоднократно приводило к недостойным последствиям. В интересах общественного порядка и безопасности всем без исключения владельцам львовских и уездных шинков с 13 мая 1920 года запрещается изготавливать и продавать самодельные спиртные напитки, а также вино и мед. Против нарушителей этого распоряжения Дирекция львовской полиции постановила применять самые строгие наказания".
А уже 30 июля Министерство внутренних дел запретило все публичные балы и закрыло все кабаре, танцевальные залы и тому подобные заведения на всей территории бывшего Королевства Польского. "Газета Львовска" сообщала в то время, что владельцы краковских кафе и ресторанов приветствовали запрет музыки в кафе. Однако Львов не был бы Львовом, если бы его жители не смогли найти выход. Увеселительные мероприятия, фестивали, танцевальные вечера продолжались, но уже под вывеской благотворительности.
25 января 1921 г. забастовали кельнеры. Они потребовали от работодателей новых уступок. "Владельцы кофеен и ресторанов согласились на повышение процента с дохода "нетто" (то есть с выручки от продаж), - писала "Газета Львовска", - но никак не с дохода "брутто" (то есть с общего дохода кнайпа), что, по их мнению, было бы первым шагом к национализации. Представитель шинкарско-ресторанной корпорации, то есть представитель владельцев, встретился с представителем "Окружной комиссии профессиональных союзов", в которую входил Союз кельнеров. Последний оказался махровым социалистом, вел себя дерзко и заявил, что если собственники не одумаются в течение 48 часов, то "поднимется весь пролетариат Восточной Малопольши". Делегат работодателей высказал сомнение, действительно ли "пойдет обездоленный и бедный рабочий защищать кельнера, который весьма неплохо обеспечен питанием и достойной оплатой". И основания для таких сомнений действительно были, ибо когда 16 декабря 1921 г. Магистрат начал собирать с владельцев кофеен и ресторанов "сильвестровый" (новогодний) сбор в три раза больший, чем в минувшем году, то общественность приветствовала такой шаг.
15 апреля Львовский союз кельнеров начал давно обещанную забастовку, так и не прийдя к согласию с шинкарско-ресторанной корпорацией. Напомним, что члены Союза требовали организации Бюро трудовых посредников из представителей Союза, а также очередного повышения процента за обслуживание. До той поры при выписке счета к цене заказанных блюд добавлялось 10 %. Теперь же кельнеры стали требовать еще 10% от общей суммы. Владельцы воспротивились этому нововедению. Многие заведения были вынуждены закрыться, а к бастующим кельнерам присоединились работники кухни. Они требовали, чтобы их работа не контролировалась, заявляя, что "на кухне должен властвовать сам повар".
До поры до времени владельцы так и не пошли на уступки. Постепенно большинство кнайпов вновь начали работу. Вот только места бастующих заняли штрейкбрехеры, по большей части молодые девушки из сел.
Тогда кельнеры стали вести себя агрессивно. Они даже попытались устроить штурм отеля "Жорж", но были разогнаны полицией. Тогда кельнеры собрались поблизости в количестве около 200 человек и до позднего вечера ходили по окрестным кнайпам под видом "гостей" и устраивали разные безобразия: били посуду, переворачивали тарелки с едой, пытались поджигать папиросами занавески и даже оскорбляли и наносили легкие побои девушкам, временно занявшим их места. В ответ полиция приняла меры по защите кофеен и ресторанов, а также их персонала. Рядом с заведениями, а также пекарнями были выставлены полицейские посты. Вечером кельнеры провели демонстрационное шествие по центру города, прошедшее более-менее спокойно.
26 апреля 1922 года на общем собрании шинкарско-ресторанной корпорации все львовские кнайпы были поделены на четыре класса. Членские взносы кельнеров составляли соответственно 80, 60, 40 и 20 тысяч марок, в зависимости от класса заведения.
Но вскоре конфликт между кельнерами и владельцами заведений вышел на новый виток - кельнеры стали требовать очередной доплаты, на этот раз процента с алкогольных напитков в счетах.
А 4 октября 1922 года городские газеты забеспокоились: "Вскоре в крупных городах Польши, в том числе и у нас, могут появиться первые кабаре-рестораны, где артистическое действо будет происходить прямо между столиков, под звуки чавкания и прихлебывания посетителей." Собрание головного Союза артистов польских сцен осудило эту идею и признало ее аморальной. Ведь "встреча искусства с рестораном, кабаком и пивной - это обнищание вкуса и культуры. Члены Союза не будут выступать в театре при столиках".
Но никуда господа актеры от этого не делись, ибо в послевоенные годы они, как и большая часть интеллигенции, вели полуголодный образ жизни. И затею с ресторанными кабаре польские власти как раз и задумали для того, чтобы хоть как-то поддержать актеров.
Постепенно криминальная ситуация во Львове начала стабилизироваться и с 14 октября 1922 года Дирекция полиции разрешила некоторым кофейням и ресторанам работать до трех часов ночи: отелям "Краковский", "Жорж", "Империал", кофейням "Рома", "Ренессанс" и "Варшава".
А уже 21 октября Магистрат установил для заведений питания часы работы с 8 до 18 часов, а для аптек, отелей и кнайпов - без ограничений.
(Продолжение следует.)
Автор - Юрий Винничук.
Источник: Винничук Ю. Кнайпы Львова. - Львов: ЛА "Пирамида", 2005.
Перевод с украинского - наш собственный!!!