Зодчий мрачной крепости
Бобруйская крепость, санаторий в Друскининкае, археологический музей в Вильно. У их истоков стоял один человек - Теодор Нарбут.
Он родился в 1784 году в имении Шавры бывшего Лидского уезда, сейчас это Вороновский район Гродненской области. Сегодня уже нет того имения. Хотя были там и красивый усадебный дом, и въездные ворота, украшенные раритетами, добытыми хозяином усадьбы во время раскопок, и уникальная библиотека.
Род Нарбутов древний и славный. По легенде, три линии - Радзивиллы, Остики и Нарбуты - ведутся от жреца Лиздейки, сына князя Наримонта. Сам Теодор Нарбут в эту версию верил и любил писать свою фамилию так: Остик-Нарбут.
Возможно, с легенды о родословной и началось увлечение маленького Теодора историей. Впрочем, это не помешало ему поначалу выбрать профессию самую что ни на есть техническую - военного инженера. В 1803 году Теодор Нарбут закончил петербургский кадетский корпус, ему присвоилось странное на современный слух звание "кондуктор первого класса" и началась первая работа - исследование Немана в группе гидрографа Энтельвейна.
А дальше - войны.
Вначале Теодор участвовал в войне России и Пруссии против Франции, потом - в русско-шведской. В перерывах военный инженер занимался возведением крепостных сооружений, но и в боях побывал нешуточных. Получил несколько серьезных ранений. Видимо, этого с Нарбута хватило. Больше в боях он не участвовал.
Зато начался один из крупнейших проектов его жизни - Бобруйская крепость. Российское командование понимало, что нужно укреплять западные рубежи. Для этого было решено построить пять крепостей. Для одной из них присмотрел место Теодор Нарбут - на развалинах древнего замка в Бобруйске, над рекой Березиной, и его проект был одобрен.
Бобруйская крепость считалась самой неприступной, самой оснащенной в Российской империи. Думал ли Теодор Нарбут, участвуя в ее строительстве, что строит и одну из самых страшных в империи тюрем? Именно в Бобруйскую крепость были брошены некоторые декабристы, а во время восстаний, бушевавших на территории Беларуси, грозная крепость становилась темницей для инсургентов.
Но и российский царь Александр I, который подписывал проект, вряд ли подозревал, что зодчий впоследствии будет строить планы по захвату этой крепости. А пока он ее строил и делал раскопки. Это сейчас каждый школьник знает, что попавшийся на глаза курган - древняя могила... А во время Теодора Нарбута об этом нужно было кому-то догадаться и научно доказать. Нарбут увлекся раскопками. Знакомство с доктором Генертом из Быхова, книгособирателем, стало еще одним стимулом. В собрании Генерта находилась уникальная рукопись XIV века. Молодой инженер читал ее, как увлекательнейший роман. И, выйдя в отставку и поселившись в своем имении Шавры, всерьез занялся историческими исследованиями. Публикация "О курганах" положила начало научным работам. Правда, многие ученые обвиняли Нарбута в том, что он выдумывает первоисточники и много фантазирует. Похоже, не без того - Теодор очень увлекался легендами и преданиями да и специального образованиято не получил. Но все же его заслуги перед исторической наукой несомненны: он - автор девятитомной "Древней истории литовского народа", первого столь фундаментального исследования о совместной истории белорусского и литовского народов, о Великом княжестве Литовском.
Нарбут создал в Вильно археологический музей и археографическую комиссию. Параллельно не забывал и о хозяйстве, экономистом был неплохим. А еще в Друскининкае основал водолечебницу. Именно там теперь действует известный санаторий. И еще одна из его заслуг перед наукой - он опубликовал "Хронику Быховца".
Вот только вскоре вокруг нее разгорелся скандал. Рукопись была найдена учителем виленской гимназии Ипполитом Климашевским в библиотеке помещика Быховца из усадьбы Могилевцы Волковысского уезда. Впоследствии Быховец переслал ее Нарбуту, и тот ее опубликовал. Описываются в хронике события до 1506 года, в том числе Грюнвальдская битва. Причем на хорошем белорусском разговорном языке и с позиций патриота Великого Княжества Литовского. Например, там утверждается, что под Грюнвальдом Тевтонский орден был разгромлен силами только княжества, а поляки "и сабли не вынимали", рассказывается, как жители Вильно не хотели принимать "латинскую веру", и что Витовт, как и Ягайло, вначале был православным. Сразу пошли слухи, что "хроника" фальсифицирована Теодором Нарбутом: он прекрасно владел белорусским языком, занимался литературными переводами. К тому же рукопись таинственным образом исчезла сразу после опубликования, Ипполит Климашевский тоже пропал: он участвовал в восстании 1831 года и после уехал в эмиграцию. Но сегодняшние исследователи сходятся все же на том, что рукопись подлинная и написана в середине XVI века.
А как же «лирическая линия» сюжета? Любовь? Семья?
Хозяйство в Шаврах вела сирота, бедная шляхтянка, а по некоторым сведениям, и вообще крестьянка, Кристина. В одних исследованиях ее девичья фамилия называется как Пайздерская, в других - Садовская. Ее отец служил солдатом в армии Тадеуша Костюшко. Была Кристина младше хозяина почти на 20 лет. Именно она и стала его избранницей. Подарила ему девять (кое-где говорится - 11) детей... Причем трое первых, Михал, Атон и Альдона, умерли в детстве.
Много лет Кристина пребывала в статусе сожительницы, дети, которые рождались, считались незаконными. Женился Теодор на Кристине только в 56-летнем возрасте.
Отношение Теодора Нарбута к восстанию 1830-31 гг. - дело довольно темное. Вроде бы Нарбуту предложили присоединиться к инсургентам, но он отказался, опять-таки сославшись на контузию, из-за которой потерял слух. И есть гипотеза, что на самом деле он не самоустранился, а просто занялся тайной подготовкой к захвату возведенной им Бобруйской крепости. Во всяком случае, позицию свою он обозначил - за пасквиль на Россию в 1831 году Теодор Нарбут был арестован, но, поскольку доказательств его связей с восстанием не нашли, отделался штрафом.
А вот следующее восстание, 1863-1864 годов, стало для семьи роковым. Сам Теодор Нарбут был уже в преклонном возрасте, но его дети как раз выросли. Один из сыновей погиб в бою. Другой сын, Болеслав, командовал отрядом, был арестован, приговорен к смерти, но ввиду юного возраста смертный приговор заменили каторгой. Еще один сын после поражения восстания эмигрировал в Европу. Самый младший сын, Станислав, в свои одиннадцать лет был у повстанцев дозорным. Впоследствии он окончил Мюнхенский университет, стал врачом, много лет работал в Браславе, оставив о себе добрую память. Еще один сын, Алоиз Александр, оказался "по другую сторону баррикад": когда началось восстание, он служил поручиком гренадерского полка в Петербурге. Но в 1864-м подал в отставку, что неудивительно. Принимала участие в событиях и дочь, Теодора Нарбут. Когда над ней нависла угроза ареста, ее матери Кристине удалось организовать дочери побег. Теодора уехала в Париж, долго жила там, поскольку была заочно приговорена к каторге, а умерла в Кракове в 20-х годах прошлого века, в доме престарелых. На родовом древе Нарбутов значатся еще дочери Амелия и Иоанна, но об их судьбе точных данных нет.
Кристина и Теодор Нарбуты также были признаны врагами империи. Только Теодора уже не получилось наказать: когда пришли его арестовывать, он был парализован, и 26 ноября 1864 года, на восьмидесятом году своей жизни, умер. Его похоронили рядом с костелом в Наче, неподалеку от Шавров. А вот Кристине снисхождения не полагалось, хотя и она уже была немолода. Ее выслали в Пензенскую губернию.
Вернулась Кристина Нарбут в Шавры только в 1871 году (хотя часто пишут, что она пробыла в ссылке 20 лет). Добиралась где пешком, где на телеге... В разоренное гнездо приехал и сын Болеслав: на каторге он заболел чахоткой и был отпущен домой умирать. В 1889 году его похоронили на кладбище в Шаврах. Через десять лет рядом появилась могила Кристины Нарбут.
Усадьбу в Шаврах сровняли с землей. Сегодня там возле кладбища стоит валун с надписью: "Нарбутам - участникам восстания 1863 года. Потомки".
Автор: Людмила Рублевская.
Источник: книга Людмилы Рублевской "Рыцари и дамы Беларуси" (Минск, 2013 г.).
Он родился в 1784 году в имении Шавры бывшего Лидского уезда, сейчас это Вороновский район Гродненской области. Сегодня уже нет того имения. Хотя были там и красивый усадебный дом, и въездные ворота, украшенные раритетами, добытыми хозяином усадьбы во время раскопок, и уникальная библиотека.
Род Нарбутов древний и славный. По легенде, три линии - Радзивиллы, Остики и Нарбуты - ведутся от жреца Лиздейки, сына князя Наримонта. Сам Теодор Нарбут в эту версию верил и любил писать свою фамилию так: Остик-Нарбут.
Возможно, с легенды о родословной и началось увлечение маленького Теодора историей. Впрочем, это не помешало ему поначалу выбрать профессию самую что ни на есть техническую - военного инженера. В 1803 году Теодор Нарбут закончил петербургский кадетский корпус, ему присвоилось странное на современный слух звание "кондуктор первого класса" и началась первая работа - исследование Немана в группе гидрографа Энтельвейна.
А дальше - войны.
Вначале Теодор участвовал в войне России и Пруссии против Франции, потом - в русско-шведской. В перерывах военный инженер занимался возведением крепостных сооружений, но и в боях побывал нешуточных. Получил несколько серьезных ранений. Видимо, этого с Нарбута хватило. Больше в боях он не участвовал.
Зато начался один из крупнейших проектов его жизни - Бобруйская крепость. Российское командование понимало, что нужно укреплять западные рубежи. Для этого было решено построить пять крепостей. Для одной из них присмотрел место Теодор Нарбут - на развалинах древнего замка в Бобруйске, над рекой Березиной, и его проект был одобрен.
Бобруйская крепость считалась самой неприступной, самой оснащенной в Российской империи. Думал ли Теодор Нарбут, участвуя в ее строительстве, что строит и одну из самых страшных в империи тюрем? Именно в Бобруйскую крепость были брошены некоторые декабристы, а во время восстаний, бушевавших на территории Беларуси, грозная крепость становилась темницей для инсургентов.
Но и российский царь Александр I, который подписывал проект, вряд ли подозревал, что зодчий впоследствии будет строить планы по захвату этой крепости. А пока он ее строил и делал раскопки. Это сейчас каждый школьник знает, что попавшийся на глаза курган - древняя могила... А во время Теодора Нарбута об этом нужно было кому-то догадаться и научно доказать. Нарбут увлекся раскопками. Знакомство с доктором Генертом из Быхова, книгособирателем, стало еще одним стимулом. В собрании Генерта находилась уникальная рукопись XIV века. Молодой инженер читал ее, как увлекательнейший роман. И, выйдя в отставку и поселившись в своем имении Шавры, всерьез занялся историческими исследованиями. Публикация "О курганах" положила начало научным работам. Правда, многие ученые обвиняли Нарбута в том, что он выдумывает первоисточники и много фантазирует. Похоже, не без того - Теодор очень увлекался легендами и преданиями да и специального образованиято не получил. Но все же его заслуги перед исторической наукой несомненны: он - автор девятитомной "Древней истории литовского народа", первого столь фундаментального исследования о совместной истории белорусского и литовского народов, о Великом княжестве Литовском.
Нарбут создал в Вильно археологический музей и археографическую комиссию. Параллельно не забывал и о хозяйстве, экономистом был неплохим. А еще в Друскининкае основал водолечебницу. Именно там теперь действует известный санаторий. И еще одна из его заслуг перед наукой - он опубликовал "Хронику Быховца".
Вот только вскоре вокруг нее разгорелся скандал. Рукопись была найдена учителем виленской гимназии Ипполитом Климашевским в библиотеке помещика Быховца из усадьбы Могилевцы Волковысского уезда. Впоследствии Быховец переслал ее Нарбуту, и тот ее опубликовал. Описываются в хронике события до 1506 года, в том числе Грюнвальдская битва. Причем на хорошем белорусском разговорном языке и с позиций патриота Великого Княжества Литовского. Например, там утверждается, что под Грюнвальдом Тевтонский орден был разгромлен силами только княжества, а поляки "и сабли не вынимали", рассказывается, как жители Вильно не хотели принимать "латинскую веру", и что Витовт, как и Ягайло, вначале был православным. Сразу пошли слухи, что "хроника" фальсифицирована Теодором Нарбутом: он прекрасно владел белорусским языком, занимался литературными переводами. К тому же рукопись таинственным образом исчезла сразу после опубликования, Ипполит Климашевский тоже пропал: он участвовал в восстании 1831 года и после уехал в эмиграцию. Но сегодняшние исследователи сходятся все же на том, что рукопись подлинная и написана в середине XVI века.
А как же «лирическая линия» сюжета? Любовь? Семья?
Хозяйство в Шаврах вела сирота, бедная шляхтянка, а по некоторым сведениям, и вообще крестьянка, Кристина. В одних исследованиях ее девичья фамилия называется как Пайздерская, в других - Садовская. Ее отец служил солдатом в армии Тадеуша Костюшко. Была Кристина младше хозяина почти на 20 лет. Именно она и стала его избранницей. Подарила ему девять (кое-где говорится - 11) детей... Причем трое первых, Михал, Атон и Альдона, умерли в детстве.
Много лет Кристина пребывала в статусе сожительницы, дети, которые рождались, считались незаконными. Женился Теодор на Кристине только в 56-летнем возрасте.
Отношение Теодора Нарбута к восстанию 1830-31 гг. - дело довольно темное. Вроде бы Нарбуту предложили присоединиться к инсургентам, но он отказался, опять-таки сославшись на контузию, из-за которой потерял слух. И есть гипотеза, что на самом деле он не самоустранился, а просто занялся тайной подготовкой к захвату возведенной им Бобруйской крепости. Во всяком случае, позицию свою он обозначил - за пасквиль на Россию в 1831 году Теодор Нарбут был арестован, но, поскольку доказательств его связей с восстанием не нашли, отделался штрафом.
А вот следующее восстание, 1863-1864 годов, стало для семьи роковым. Сам Теодор Нарбут был уже в преклонном возрасте, но его дети как раз выросли. Один из сыновей погиб в бою. Другой сын, Болеслав, командовал отрядом, был арестован, приговорен к смерти, но ввиду юного возраста смертный приговор заменили каторгой. Еще один сын после поражения восстания эмигрировал в Европу. Самый младший сын, Станислав, в свои одиннадцать лет был у повстанцев дозорным. Впоследствии он окончил Мюнхенский университет, стал врачом, много лет работал в Браславе, оставив о себе добрую память. Еще один сын, Алоиз Александр, оказался "по другую сторону баррикад": когда началось восстание, он служил поручиком гренадерского полка в Петербурге. Но в 1864-м подал в отставку, что неудивительно. Принимала участие в событиях и дочь, Теодора Нарбут. Когда над ней нависла угроза ареста, ее матери Кристине удалось организовать дочери побег. Теодора уехала в Париж, долго жила там, поскольку была заочно приговорена к каторге, а умерла в Кракове в 20-х годах прошлого века, в доме престарелых. На родовом древе Нарбутов значатся еще дочери Амелия и Иоанна, но об их судьбе точных данных нет.
Кристина и Теодор Нарбуты также были признаны врагами империи. Только Теодора уже не получилось наказать: когда пришли его арестовывать, он был парализован, и 26 ноября 1864 года, на восьмидесятом году своей жизни, умер. Его похоронили рядом с костелом в Наче, неподалеку от Шавров. А вот Кристине снисхождения не полагалось, хотя и она уже была немолода. Ее выслали в Пензенскую губернию.
Вернулась Кристина Нарбут в Шавры только в 1871 году (хотя часто пишут, что она пробыла в ссылке 20 лет). Добиралась где пешком, где на телеге... В разоренное гнездо приехал и сын Болеслав: на каторге он заболел чахоткой и был отпущен домой умирать. В 1889 году его похоронили на кладбище в Шаврах. Через десять лет рядом появилась могила Кристины Нарбут.
Усадьбу в Шаврах сровняли с землей. Сегодня там возле кладбища стоит валун с надписью: "Нарбутам - участникам восстания 1863 года. Потомки".
Автор: Людмила Рублевская.
Источник: книга Людмилы Рублевской "Рыцари и дамы Беларуси" (Минск, 2013 г.).