Вступление, которое можно прочитать в конце
Темы в публицистике подобны оперным ариям - аргументы расписаны как ноты, ничего нового обычно не услышишь, поэтому наслаждаться остается только мастерством исполнителя. Одна из самых распространенных арий, т.н. "aria libertaria" поется как аргумент против любого популярного запрета или ограничения.
Идет ли речь о возвращении к смертной казни для особо опасных преступников, о дополнительных мерах по контролю за оборотом наркотиков или, как теперь, а запрете казино - неважно. На любое из этих событий следует реагировать строго определенной последовательностью действий. Сначала надо признать (и горе тому, кто об этом забудет!), что зло, которое планируется ограничить популярным (подчеркиваю) законом - это такое же зло для тебя, как и для всего популюса. Дальше, уже как бы "от имени и по поручению", следует рассказать, что запрет этого зла нанесет делу борьбы с ним же такой урон, который даже сложно представить. Затем следует перечислить (обязательно общим списком!) как препятствия на пути внедрения запрета, так и побочные эффекты от этого внедрения. Эту ноту следует тянуть сколько хватит дыхания, после чего перейти к самой сложной и коварной части - так называемой "альтернативе". Сложность ее, которую обычно не учитывают начинающие певцы, заключается в том, что запрет по определению начинает обсуждаться от безысходности, от отсутствия альтернативы. Поэтому концовку надо пропевать одновременно решительно и невнятно, что требует если не мастерства, то определенного опыта. Опорной нотой должна быть нота физически не берущаяся (свист рака на горе), причем взять ее исполнитель должен предложить своим оппонентам. Например, можно потребовать, чтобы разговор о смерти для насильника не велся прежде чем Кремль сделает каждую россиянку царицей ми-и-и-ра, как спел однажды в театре "На барьерах" бесподобный тенор Буровой. Может быть я и путаю слова, но само сочетание убедительности с невнятностью - этого забыть нельзя.
Есть и несколько других важных тонкостей. Впрочем, к чему рассказы? Я лучше покажу. Легкая импровизация по чужим нотам. Тема произвольная, да хотя бы и эта, так… La, Li, гхм! Do, Re, Mi…
***
Запрет ограблений и убийств - беспроигрышная популистская мера. Вся кампания была построена не на логике, а на самых примитивных чувствах: каждый день в течение полугода по телевизору показывали вдов и сирот и вот итог - президент распорядился, депутаты послушно проголосовали, вдовы возликовали, бандиты крякнув ушли в тень. Но что дальше? Станет ли грабежей меньше? Откажутся ли любители пощекотать пером наши ребра от привычных развлечений? Да, "малины" закрылись, но бандиты в тот же день перекочевали в подворотни - что там происходит темными ночами, думаю, пояснять не надо. И ведь, что интересно: ни один закон не регулирует сколько метров должно быть от ближайшей школы до таких подворотен, никто не запрещает заходить туда детям. В общем, полная слава России.
Да, никто бы не расстроился, если бы закрыли "малины за углом", с непонятным контингентом, состоящим из пацанов с района и пьяных забулдыг. Но они живее всех живых: основный удар нанесен именно по крупным заведениям, которым тяжело сменить вывеску или уйти в подполье.
Очевидно, что ближайшим следствием запрета станет существование огромного и целиком криминального бандитского бизнеса, в котором все денежные потоки полностью контролируются несколькими главарями организованной преступности в стране (в российских условиях их место, очевидно, готовятся привычно занять силовики).
Послушные президентскому окрику законодатели стыдливо отворачиваются, когда речь заходит об экономической стороне вопроса. А ведь "малины" давали работу десяткам тысяч людей, и не только работникам ножа и топора, как уверяли нас любители делать свой гешефт на ограничении чужих свобод! С воровских общаков кормились официанты, охранники, водители, турагенты и журналисты. За счет "малин" существовали находившиеся рядом с ними рестораны, бары, ночные клубы. В конце концов, "малины" давали неплохие налоговые поступления.
Что же касается тех душераздирающих человеческих историй, которыми сторонники запрета мотивируют его общественную пользу, то во всех странах их предостаточно, невзирая на запрет.
Самый знаменитый скандал разразился в 2002 году, когда Али Атон, программист каирского Торгового банка и отец троих детей, сознался в убийстве 15 посетителей интернет-салона оптической компьютерной мышью. Даже во время суда он постоянно прищелкивал указательным пальцем правой руки…
Здравый смысл подсказывает, что разнообразные людские трагедии, связанные с внезапной утратой крупных сумм, а иной раз - жизни, вообще никак не зависят от легального или запретного статуса ограблений и убийств в стране. Люди, страдающие патологической склонностью к насилию, способны с одинаковым успехом ограбить и убить случайного попутчика в купе поезда, прохожего в темном переулке или мирного жителя в рамках суперлегальной, белой и пушистой государственной контртеррористической операции.
Загоняя преступность в подполье, мы не решаем проблему, а по-страусиному прячем голову в песок. Нужно развивать медицинскую помощь преступно-зависимым, подключаться к международным базам паспортных данных, программам социального развития. Запретить - всегда дешевле. Но последствия могут обойтись стране слишком дорого.
При написании материала использованы на грани плагиата фрагменты статей
Александра Антошина и
Антона Носика.