Рублевский тупик
Ситуацию с передачей "Троицы" Рублева во временное ведение РПЦ многие восприняли как часть давнего спора музейщиков с Церковью о принадлежности памятников искусства. И напрасно. Церковь имеет право ставить вопрос о доступе верующих к предметам культа. Но музейные работники - это люди, поставленные государством охранять национальное достояние. Если реставраторы сказали "нет", это значит только одно - "нет". Они могут быть трижды неправы - это не страшно, страшно, что государственные службы, в нашем случае - Министерство культуры, начинают выполнять не функции, находящиеся в их компетенции, а любые приказы не руководства, нет, а "власть имущих".
Я много раз говорил об отличиях управленческой "пирамиды" от "вертикали", но не знал, что жизнь подсунет настолько яркий в своем похабстве пример. Любое нормальное государственное устройство пирамидально. Руководство отводит подчиненным зоны компетенции, в которые не вмешивается. Мэр не может указывать врачу, как оперировать. Министр здравоохранения не должен отдавать приказы комбату, а спикер думы - сотрудникам ГАИ. Листая "Корею сегодня", мы смеялись над обоими Кимами, которые лично руководили комбайнерами и оперными певцами. Смеялись потому, что даже в СССР такое было немыслимо. История (многие считают ее мифом) с сервизом, позаимствованным из Эрмитажа, фактически пресекла карьеру первого секретаря Ленинградского обкома Григория Романова. Эту историю помнят до сих пор - спустя 34 года.
Сейчас происходит катастрофическое обрушение профессионализма. Зоны компетенций специалистов, экспертов и чиновников осыпаются на глазах. Единственной компетенцией при "вертикали власти" становится удовлетворение разнообразных желаний более высокого начальства. Вряд ли патриарх и его высокопоставленные друзья хотят повредить икону, давно ставшую ни много ни мало символом России. Но люди, которые обязаны по долгу службы предупредить их об этой опасности, стыдливо промолчат. Время теперь такое. Перечить Сталину было гораздо опаснее, но ему перечили. Рублевским - нет. Не может быть будущего у государства, в котором поставленного на пост солдата легко прогонит любое влиятельное лицо. Управление начинает напоминать времена Романова, только не Григория, а другого.
Музейщик, врач, любой профессионал на госслужбе, даже министр культуры, не должны уступать никакому давлению. Это единственное условие сохранения миропорядка. Патриотизм человека, поставленного на пост - в России, в Америке или в Новой Зеландии - заключается только в том, чтобы стоять намертво. Понятно - тяжело, и обстоятельства бывают разные. Но профессия солдата - умирать за родину. Жестко, но вариантов нет.
Есть линия, дальше которой государственным служащим прогибаться нельзя. Это один из ключевых параметров государственности, и ситуация по нему, к сожалению, заметно ухудшилась даже по сравнению с советскими временами. Рублев - это только первый звонок, сигнал о том, что в сфере государственных решений скоро может начаться все что угодно. Я не хочу прогнозировать, что именно может случиться - всё.
Возвращаясь к ситуации с "Троицей". Тот максимум, который я могу сделать, используя свои небогатые возможности, я сделаю. В четверг разговаривал с Нерсесяном, с директором Грабаревского центра и еще кое с кем. О деталях пока не сообщаю.
Я много раз говорил об отличиях управленческой "пирамиды" от "вертикали", но не знал, что жизнь подсунет настолько яркий в своем похабстве пример. Любое нормальное государственное устройство пирамидально. Руководство отводит подчиненным зоны компетенции, в которые не вмешивается. Мэр не может указывать врачу, как оперировать. Министр здравоохранения не должен отдавать приказы комбату, а спикер думы - сотрудникам ГАИ. Листая "Корею сегодня", мы смеялись над обоими Кимами, которые лично руководили комбайнерами и оперными певцами. Смеялись потому, что даже в СССР такое было немыслимо. История (многие считают ее мифом) с сервизом, позаимствованным из Эрмитажа, фактически пресекла карьеру первого секретаря Ленинградского обкома Григория Романова. Эту историю помнят до сих пор - спустя 34 года.
Сейчас происходит катастрофическое обрушение профессионализма. Зоны компетенций специалистов, экспертов и чиновников осыпаются на глазах. Единственной компетенцией при "вертикали власти" становится удовлетворение разнообразных желаний более высокого начальства. Вряд ли патриарх и его высокопоставленные друзья хотят повредить икону, давно ставшую ни много ни мало символом России. Но люди, которые обязаны по долгу службы предупредить их об этой опасности, стыдливо промолчат. Время теперь такое. Перечить Сталину было гораздо опаснее, но ему перечили. Рублевским - нет. Не может быть будущего у государства, в котором поставленного на пост солдата легко прогонит любое влиятельное лицо. Управление начинает напоминать времена Романова, только не Григория, а другого.
Музейщик, врач, любой профессионал на госслужбе, даже министр культуры, не должны уступать никакому давлению. Это единственное условие сохранения миропорядка. Патриотизм человека, поставленного на пост - в России, в Америке или в Новой Зеландии - заключается только в том, чтобы стоять намертво. Понятно - тяжело, и обстоятельства бывают разные. Но профессия солдата - умирать за родину. Жестко, но вариантов нет.
Есть линия, дальше которой государственным служащим прогибаться нельзя. Это один из ключевых параметров государственности, и ситуация по нему, к сожалению, заметно ухудшилась даже по сравнению с советскими временами. Рублев - это только первый звонок, сигнал о том, что в сфере государственных решений скоро может начаться все что угодно. Я не хочу прогнозировать, что именно может случиться - всё.
Возвращаясь к ситуации с "Троицей". Тот максимум, который я могу сделать, используя свои небогатые возможности, я сделаю. В четверг разговаривал с Нерсесяном, с директором Грабаревского центра и еще кое с кем. О деталях пока не сообщаю.