День Победы
О Дне Победы в этом году говорить особенно тяжело. Почитал блоги: одни пишут, что цивилизованные люди отмечают 8-го, а не 9-го, другие вспоминают об изнасилованных немках, третьи - о фальсификации знаменитого снимка знамени над Рейхстагом, четвертые прославляют союзников. Любые доводы - лишь бы не произнести это слово "Победа". Много этого, страшно много. Даже по телевизору - ура-патриотический фильм... "Спасти рядового Райана".
Ни француз, ни американец не услышат от меня, что я думаю о 14 июля или Дне благодарения. А уж сказать гадость в тот день, когда одни смотрят на салют, а другие готовят индейку было бы запредельной низостью. Это настолько очевидно, что француз и американец тоже не рвутся портить чужой праздник. Этим, к сожалению, занимаются свои.
Цивилизованное отношение к национальным праздникам завязано вокруг гражданских добродетелей, вокруг союза человека с государством. Этот комплекс добродетелей был хорошо разработан еще в Римской империи - согласие, мужество, свобода, справедливость, верность, долг перед обществом и т.д. Наша победа не переводится на язык этих понятий. В посланиях будущего патриарха Сергия говорилось о борьбе с неправдой, о служении, о любви к Родине. Невозможно уподобить панфиловцев спартанцам, с их щеголеватым презрением к смерти, с их "мы будем сражаться в тени". Зато они полностью соответствуют лермонтовскому "и умереть мы обещали и клятву верности сдержали". Это свадьба со смертью, когда дается обещание не победить, а умереть, и эта свадьба шла через всю русскую культуру до "мы выбираем деревянные костюмы" Высоцкого. Отсюда и "слеза несбывшихся надежд" Исаковского и "радость со слезами на глазах" Харитонова. Скорбь не сопутствует нашей победе, она не отделима от нее, поэтому Победа не может быть трансформирована в день скорби, день памяти и т.п.
Именно на войне произошло причудливое смешение нации, и даже теперь, говоря о русской победе, я с удивлением обнаруживаю, что имею в виду не только своих родственников, но и дедов грузина cyxymu. Назвать их грузинами или советскими я не могу, потому что те русские, которые откликнулись на народное "умремте ж под Москвой", включали в себя и русских, и украинцев, и грузин, и евреев.
Русская война в отличие от войны, которую вели союзники, ни в коей мере не была агоном, она нарушала все рамки. Противники и союзники так и воспринимали ее - как беспредел. Самый известный упрек: "русские воюют не по правилам" жив до сих пор, только теперь его относят не к солдатам и офицерам, которые "не стояли за ценой", а к маршалам, которые действовали точно так же. Эта война не имела меры, она была народной и священной, именно поэтому пелось "одна на всех" и "за ценой не постоим".
Если слово "совок", как определение для человека, вообще имеет какой-то смысл, то оно - о людях, которые стремятся забыть Победу. Нигде больше нет людей, которые с такой страстью стремятся выдавить из себя свою историю, свое прошлое, свою национальность. Наша Победа, в нашем смысле, со слезами, с "умереть обещали" слишком тяжела. Далеко не всякому по силам, как митрополиту Сергию, говорить о любви к Родине, после того как государство расстреляло и пересажало твоих друзей и соратников - и не 70 лет назад, а на твоих глазах. В тот раз народу по плечу оказалась ноша. Но и те, кто сейчас отказывается от нее - тоже свои и в каком-то смысле - тоже наш крест.
Ни француз, ни американец не услышат от меня, что я думаю о 14 июля или Дне благодарения. А уж сказать гадость в тот день, когда одни смотрят на салют, а другие готовят индейку было бы запредельной низостью. Это настолько очевидно, что француз и американец тоже не рвутся портить чужой праздник. Этим, к сожалению, занимаются свои.
Цивилизованное отношение к национальным праздникам завязано вокруг гражданских добродетелей, вокруг союза человека с государством. Этот комплекс добродетелей был хорошо разработан еще в Римской империи - согласие, мужество, свобода, справедливость, верность, долг перед обществом и т.д. Наша победа не переводится на язык этих понятий. В посланиях будущего патриарха Сергия говорилось о борьбе с неправдой, о служении, о любви к Родине. Невозможно уподобить панфиловцев спартанцам, с их щеголеватым презрением к смерти, с их "мы будем сражаться в тени". Зато они полностью соответствуют лермонтовскому "и умереть мы обещали и клятву верности сдержали". Это свадьба со смертью, когда дается обещание не победить, а умереть, и эта свадьба шла через всю русскую культуру до "мы выбираем деревянные костюмы" Высоцкого. Отсюда и "слеза несбывшихся надежд" Исаковского и "радость со слезами на глазах" Харитонова. Скорбь не сопутствует нашей победе, она не отделима от нее, поэтому Победа не может быть трансформирована в день скорби, день памяти и т.п.
Именно на войне произошло причудливое смешение нации, и даже теперь, говоря о русской победе, я с удивлением обнаруживаю, что имею в виду не только своих родственников, но и дедов грузина cyxymu. Назвать их грузинами или советскими я не могу, потому что те русские, которые откликнулись на народное "умремте ж под Москвой", включали в себя и русских, и украинцев, и грузин, и евреев.
Русская война в отличие от войны, которую вели союзники, ни в коей мере не была агоном, она нарушала все рамки. Противники и союзники так и воспринимали ее - как беспредел. Самый известный упрек: "русские воюют не по правилам" жив до сих пор, только теперь его относят не к солдатам и офицерам, которые "не стояли за ценой", а к маршалам, которые действовали точно так же. Эта война не имела меры, она была народной и священной, именно поэтому пелось "одна на всех" и "за ценой не постоим".
Если слово "совок", как определение для человека, вообще имеет какой-то смысл, то оно - о людях, которые стремятся забыть Победу. Нигде больше нет людей, которые с такой страстью стремятся выдавить из себя свою историю, свое прошлое, свою национальность. Наша Победа, в нашем смысле, со слезами, с "умереть обещали" слишком тяжела. Далеко не всякому по силам, как митрополиту Сергию, говорить о любви к Родине, после того как государство расстреляло и пересажало твоих друзей и соратников - и не 70 лет назад, а на твоих глазах. В тот раз народу по плечу оказалась ноша. Но и те, кто сейчас отказывается от нее - тоже свои и в каком-то смысле - тоже наш крест.