Зря начал вчера есть
Зря начал вчера есть, уже к ночи почувствовал. Определённо, желудок предупреждал: заурлыкал, разомкнулся, ага, расклеился и говорит, теперь вот и начнём с тобой жить по-новому. И перед сном такой лежишь, от тяжести небывалой млеешь, думаешь: а почему бы и нет, ведь живут же люди, и я так смогу, что я не человек, что ли. Да и то: родители подкинули холодца с острой горчицей, и то, и другое приготовления домашнего, а тут ещё и салат наметился. Жизнь, в общем, питательная началась. Холодец, правда, кончился в тот же вечер, а салат так и не начался, но зато на завтрак ранний тортика кусочек ничтожный, кофе и сигарета, рай да и только. Зарплату надо бы с карточки снять, из дому выходишь пораньше на полчаса, до банкомата доходишь, а он тебе: выкуси-ка, пин-код неверный, говорит. И ещё, падлюка, говорит ведь в самом конце: когда ты уж вознамерился снять денег, сумму выбрал поскромнее, но зато запахи доносятся из Сабвея ближайшего, желудок разошедшийся требует еды. Пин-код неверный, хоть убейся. Три раза очередь позанимал, чуешь уже: даже если денег снимешь, всё равно до работы поесть не успеется. Ладно, на перерыве схожу. Нет, снова неверный пин-код. Ладно, на перерыве в банк схожу. Работа под ноющий желудок, состояние ума неудовлетворительное: какая к чёрту работа, если хотел как люди пожить, а пин-код неверный? Не беда, после работы в банк, в банке говорят: заблокировал ты голубок свою карточку сам, жди сутки, разблокируется. А то, что ты её заблокировал набирая верный пин-код, а тебе неверный говорят всё равно, их не колышет. Тогда завтра, если не получится, иди новую карточку заказывай. Хорошо, схожу, но деньги-то зарплатные на ней есть? А это мы мигом, сейчас глянем: да, девятого числа перевели тебе сто восемнадцать рублей. Вспоминаешь: так ты ж, скотина, в прошлом месяце в отпуске был, какая ж тебе зарплата? Выходишь так из банка, голодный, но голод уже не важно, важно, что денег нет, а тут поездка в Питер намечается, на конференцию, сто восемнадцать рублей маловато на билеты и проживание. Идёшь к декану (голодный и отчаявшийся), говоришь: в Питер вот еду, а он: надо же, и откуда у тебя денег-то столько? А ты такой: вот насчёт них-то и хотелось поговорить, а он такой: а денег-то нет. Ладно, чёрт с ними, в неизвестность отписываешь заявление на командировку за собственный счёт (это за какой же такой счёт, позвольте узнать), несёшь на подпись. А декан такой, обращаясь к завкабинетом: вот, видишь, богатые у нас тут люди работают, спонсируют их. А ты такой голодный и даже улыбнуться не можешь. Она: а кто ж спонсирует его, он же не в секте какой? Киваешь, что ты не в секте, а декан: ну мало ли, корпорации такие. Отвечаешь: Стив Джобс с того света переводит - за каждое укушенное яблоко в мире по центу. Не смешно самому, а им смешно или нет, не важно нисколько. Идёшь обратно к банку, снимаешь с кредитной карточки (а завтра срок платежа, обычно под зарплату выгадывался, обойдётся сбербанк на сей раз) пятьсот рублей, покупаешь пива и сигарет. Заходишь домой подавленный такой весь, и говоришь: прости желудок, но давно уже выяснено, что спиваться дешевле выходит. Особенно, если Стив Джобс не спонсирует. И что же получается, продолжаешь монолог бессильной нюни, вот поездка в Питер тебе нужна? Ну почему бы нет, ведь там конференция, тебя пригласили. Хорошо, но готов ли теперь туда поехать не зная на что, готов ведь, заявление написал. Чудненько, на хер она уже не нужна никому эта поездка, есть охота. Отлично-отлично, а в каких условиях она бы тебе нужна была? Ну, например, там учёный ты, наукой занимаешься, организация заинтересована в твоих успехах, ты же от её имени обучаешь людей, не правда ли. Пиво открывается пока, продолжаешь, а почему тогда подвигом так быстро поездка делается, почему всё нормальное подвигом, блядь, оборачивается? Упрекаешь так себя за пустословие, полез в раскольниковщину. Привет тебе, Фёдор Михайлович, чокаешься с пустотой дома, за здравие, говоришь, и какой тебе в жопу Питер, если здесь вот желудок твой собственный даже - орган для подвига, какая наука? Готовясь пасть жертвой низменных инстинктов, открываешь книгу, читаешь. Так оно бесплатно, благо книга куплена прежде была. И желудок, что как у людей, снова в беспамятство отступает, средь органов других пусть тусует, поглубже, людские органы подвигам чужды. Горчица осталась со вчерашнего, но куда ж её? На жопу себе разве что намазать, поближе к Питеру чтоб, о еде меньше думать будешь, о науке там, Питере. Между строчек мысль ходит: зря начал вчера есть, ей богу зря, но и она пусть во мраке сгинет. Лучше не думать, не думать.
