Пасхальный сон
Саратов оккупирован какими-то тёмными силами. Небо сумрачно, в кровавых солнечных отсветах. Людей кругом убивают, исчезают целые семьи, но так как это везде, то воспринимается будто само собой разумеющееся (также, как в реальности будто само собой разумеющиеся воспринимаются аналогичные вещи: когда центр города заполнен манекенами в дорогих шмотках, в то время как вокруг бродят городские жители, лишённые жилья, коррупция, дорогие машины и элитное жильё, на которое ни у кого из горожан никогда не хватит денег - чем не оккупация?).
Итак, в этот вечер я еду в автобусе по Московской на некое фестивальное мероприятие (назовём это условно "Дебют-Саратов" - 2015). Автобус полон понурыми людьми, многие из которых - участники фестиваля, переезжающие из предыдушего места в следующее. И тут мне на плечо ложится рука - и я сразу узаню её. Это - рука Бориса Глубокова. Как обычно, он подтаскивает ко мне свое лицо и начинает без предупреждения дышать в затылок очередную новость:
- А ты слышал, что в Храме на Горького, где теперь католики эти обосновались, ночью сегодня убили пять православных священников? И ещё двадцать ожидают свою участь?
Я, уставший во время фестиваля от мероприятий, отвечаю ему, глядя при этом в окно:
- Да, - хотя я ничего такого не слышал, - это ужасно и банально.
Пауза.
- Банально? Банально?! Банально! - он начинает кричать на весь автобус, - Вы слышали: убили пятерых священников, эка банальность! Конечно, куда нам до ихних поэтических событий!
При этом, следует учесть, Глубоков не пропустил ещё ни одного и сейчас тоже собирается исполнять свои вирши.
Горожане испуганно поворачиваются в нашу сторону. Я отвечаю Глубокову совершенно спокойно:
- Банально - это когда ты говоришь новость, лишь для того, чтобы было что сказать, а на священников убитых и живых тебе плевать на деле, - я помню, что на Пятом фестивале Глубоков сказал, что будет читать, только если не будет "всей это православной херни", - Банально, это когда люди настолько придавлены ужасом и говорят слово "ужасно", но уже не могут вместить этого слова. Банально - это когда мы не вмещаем нами же сказанного. Ты перепостил смерть мне сейчас и думаешь, что выполнил свой журналистский долг. Это - банально, если учесть, что никто не сможет воспользоваться твоей информацией никак.
Я говорю довольно громко и люди в автобусе испуганно отворачиваются - повсюду агенты Оккупации. Мне уже настолько плевать, что пусть делают что хотят: Глубоков достал и все они, обоснующие своими никчёмными шептаниями оккупационный режим, достали. Глубоков оторопевает от моих слов (впервые я сказал то, что думал, вместо обычного принятия к сведению его "новостей"), но оправляется и начинает говорить ещё громче (привлекая народ в автобусе в форме: "люди добрые, смотрите что делается-то!", при этом - популиста из него не получается, потому что он не премянул блестнуть никому не нужной теперь эрудицией):
- А то мы не знаем, разъясняет он! Это называется обликвус! (см.в конце рассказа пояснение термина, я его не помню, но он приснился именно из его уст). Банально в твоих словах - это наш обычный обликвус! - с ужасом в этот момент думаю кто такие эти "наши" Глубокова, и понимаю, что это - филологи, однако помню, что Глубоков - не филолог; может быть - во времена Оккупации он придумал свою полезность властям выдав себя за филолога?
При этом он аппелирует не к простым людям в автобусе, а к поэтам и критикам, которые едут со мной. Они сочувственно смотрят на него и на меня, ничего не говоря. Он продолжает тараторить:
- Обликвус, обликвус! А то я не знаю! Обликвус!
И тут я разворачиваюсь, хватаю его за ворот пиджака, и кричу:
- Я не филолог! Я не филолог! Я философ! И поэтому при мне говори прямо и называй вещи своими именами! Говори, блядь, со мною по-русски!
Я просыпаюсь.
Проснувшись, полез в словарь. Obliquo, avi, atum, are имеет такое семейство значений: поворачивать вбок, направлять в сторону, скашивать, зачёсывать на сторону, произносить мягче, смягчать, косвенно выражать. Прилагательное obliquus, a, um - направленный в сторону, боковой, косвенный, косой, наносимый сбоку, наклонный, косящийся, завистливый, кривой, изогнутый, извилистый, побочный, неединоутробный, иносказательный, двусмысленный, относящийся к другому слову, косвенный, непрямой.
"Банальный" в моём значении, когда мы недовольны текущим положением дел, но ничего не можем сделать, Глубоков истолковал как недовольство текущим положением дел, которое уже потому и есть некоторое дело. Однако, я не считаю недовольство и увёртки каким-то делом. Нам не сойтись.
В эту смутную эпоху Оккупации каждый должен быть обликвус (он кричал об этом для тех, кто понимает), но я не хочу быть обликвус. Я просто ехал на своё мероприятие, собираясь делать то, что делаю до тех пор, пока меня просто не вытеснят. Но прямота - необходима для дела. В модусе обликвус действуют конформистски настроенные оккупируемые. Оккупанты им предоставляют словарь для косвенных псевдодействий. Я не хочу прибегать к услугам такого словаря.
И ещё: прошу прощения у Глубокова за то, что он мне приснился. И - Христос Воскресе!
Итак, в этот вечер я еду в автобусе по Московской на некое фестивальное мероприятие (назовём это условно "Дебют-Саратов" - 2015). Автобус полон понурыми людьми, многие из которых - участники фестиваля, переезжающие из предыдушего места в следующее. И тут мне на плечо ложится рука - и я сразу узаню её. Это - рука Бориса Глубокова. Как обычно, он подтаскивает ко мне свое лицо и начинает без предупреждения дышать в затылок очередную новость:
- А ты слышал, что в Храме на Горького, где теперь католики эти обосновались, ночью сегодня убили пять православных священников? И ещё двадцать ожидают свою участь?
Я, уставший во время фестиваля от мероприятий, отвечаю ему, глядя при этом в окно:
- Да, - хотя я ничего такого не слышал, - это ужасно и банально.
Пауза.
- Банально? Банально?! Банально! - он начинает кричать на весь автобус, - Вы слышали: убили пятерых священников, эка банальность! Конечно, куда нам до ихних поэтических событий!
При этом, следует учесть, Глубоков не пропустил ещё ни одного и сейчас тоже собирается исполнять свои вирши.
Горожане испуганно поворачиваются в нашу сторону. Я отвечаю Глубокову совершенно спокойно:
- Банально - это когда ты говоришь новость, лишь для того, чтобы было что сказать, а на священников убитых и живых тебе плевать на деле, - я помню, что на Пятом фестивале Глубоков сказал, что будет читать, только если не будет "всей это православной херни", - Банально, это когда люди настолько придавлены ужасом и говорят слово "ужасно", но уже не могут вместить этого слова. Банально - это когда мы не вмещаем нами же сказанного. Ты перепостил смерть мне сейчас и думаешь, что выполнил свой журналистский долг. Это - банально, если учесть, что никто не сможет воспользоваться твоей информацией никак.
Я говорю довольно громко и люди в автобусе испуганно отворачиваются - повсюду агенты Оккупации. Мне уже настолько плевать, что пусть делают что хотят: Глубоков достал и все они, обоснующие своими никчёмными шептаниями оккупационный режим, достали. Глубоков оторопевает от моих слов (впервые я сказал то, что думал, вместо обычного принятия к сведению его "новостей"), но оправляется и начинает говорить ещё громче (привлекая народ в автобусе в форме: "люди добрые, смотрите что делается-то!", при этом - популиста из него не получается, потому что он не премянул блестнуть никому не нужной теперь эрудицией):
- А то мы не знаем, разъясняет он! Это называется обликвус! (см.в конце рассказа пояснение термина, я его не помню, но он приснился именно из его уст). Банально в твоих словах - это наш обычный обликвус! - с ужасом в этот момент думаю кто такие эти "наши" Глубокова, и понимаю, что это - филологи, однако помню, что Глубоков - не филолог; может быть - во времена Оккупации он придумал свою полезность властям выдав себя за филолога?
При этом он аппелирует не к простым людям в автобусе, а к поэтам и критикам, которые едут со мной. Они сочувственно смотрят на него и на меня, ничего не говоря. Он продолжает тараторить:
- Обликвус, обликвус! А то я не знаю! Обликвус!
И тут я разворачиваюсь, хватаю его за ворот пиджака, и кричу:
- Я не филолог! Я не филолог! Я философ! И поэтому при мне говори прямо и называй вещи своими именами! Говори, блядь, со мною по-русски!
Я просыпаюсь.
Проснувшись, полез в словарь. Obliquo, avi, atum, are имеет такое семейство значений: поворачивать вбок, направлять в сторону, скашивать, зачёсывать на сторону, произносить мягче, смягчать, косвенно выражать. Прилагательное obliquus, a, um - направленный в сторону, боковой, косвенный, косой, наносимый сбоку, наклонный, косящийся, завистливый, кривой, изогнутый, извилистый, побочный, неединоутробный, иносказательный, двусмысленный, относящийся к другому слову, косвенный, непрямой.
"Банальный" в моём значении, когда мы недовольны текущим положением дел, но ничего не можем сделать, Глубоков истолковал как недовольство текущим положением дел, которое уже потому и есть некоторое дело. Однако, я не считаю недовольство и увёртки каким-то делом. Нам не сойтись.
В эту смутную эпоху Оккупации каждый должен быть обликвус (он кричал об этом для тех, кто понимает), но я не хочу быть обликвус. Я просто ехал на своё мероприятие, собираясь делать то, что делаю до тех пор, пока меня просто не вытеснят. Но прямота - необходима для дела. В модусе обликвус действуют конформистски настроенные оккупируемые. Оккупанты им предоставляют словарь для косвенных псевдодействий. Я не хочу прибегать к услугам такого словаря.
И ещё: прошу прощения у Глубокова за то, что он мне приснился. И - Христос Воскресе!