Академгородок, 1965. Пост 8 (дополненный). Музыкальная школа
нужна ли детям музыка
В детстве после войны пару лет я учился в музыкальной щколе в Ленинграде. Это была мечта моей мамы. Она очень хотела, чтобы я стал пианистом, но, вряд ли это было выполнимо: когда война закончилась и мы вернулись из эвакуации в Ленинград, мне было уже без малого одиннадцать лет. И мама, и я понимали, что профессиональным пианистом, да еще выдающимся, мне уже не стать. Для мамы же в любом деле, которому я себя посвящу, я должен был стать обязательно выдающимся, если не великим. Но и мне хотелось научиться играть именно на фортепиано, - я любил музыку.
В музыкальную школу на улице Короленко меня приняли, проверив, есть ли у меня слух и чувство ритма. Потом, когда я стал заниматься сольфеджио, я через какое-то время столкнулся с тем, что я знаю, какую ноту я должен спеть, но не всегда могу ее спеть, а из горла вылетает нота совсем другой высоты. Я мог назвать правильную ноту, я мог безошибочно указать ее на клавиатуре, а воспроизвести голосом не мог. Но вскоре это прошло. И я подумал тогда:
- Хорошо, что на вступительном экзамене я не пел, а находил на клавиатуре правильную клавишу.
Всё это запало мне в память, и когда какая-то из знакомых женщин рассказала мне, что ее ребенка не приняли в Музыкальную школу № 10 Академгородка из-за плохого слуха, я эту ситуацию вспомнил.
Действительно, оказалось, что в Музыкальную школу Областного отдела культуры принимают только «одарённых» детей, хотя музыкальные школы такого уровня должны просто давать музыкальное образование, научить игре на одном из инструментов как музыканта-любителя. Подготовка музыкантов-профессионалов - это уже совсем другое дело - это уже задача специализированных музыкальных школ, где дети изучают все предметы, а не только музыкальные, а также музыкальных училищ, а впоследствии особо одарённые дети заканчивают Консерваторию. Тем не менее, музыкальные школы стремятся работать с одаренными детьми, которые бы побеждали в конкурсах, - именно это являлось, да, наверное, и теперь является показателем уровня музыкальной школы.
Когда я услышал такие печальные повести уже от нескольких опечаленных родителей, я подумал:
- А почему бы профсоюзному комитету не создать свою музыкальную школу, куда принимали бы всех детей, а не только "одарённых". Я, кроме того, догадывался, что и музыкальный слух, и ритм у ребенка можно развить, по крайней мере, у большинства.
что нужно для создания профсоюзной школы
К весне 1965 года у меня уже было четкое представление, что нужно сделать для открытия школы. Нужно было иметь помещения для классов, музыкальные инструменты, преподавателей, деньги для их оплаты и так называемый фонд заработной платы, который нам планировался Обкомом профсоюза.
Помещения в этот момент освободились в доме на ул. Жемчужной, где раньше располагался ОКП, - целый подъезд. ОКП размещался в двух квартирах на 2-м этаже. А из четырех квартир на 3-ем и 4-ом этажах только что выехали в построенные корпуса лаборатории каких-то институтов. В семи освободившихся квартирах - 18 комнат и 7 кухонь - 25 изолированных помещений. Более чем достаточно для организации музыкальной школы. Правда, без зала. Но мы решили использовать для концертов детей зал нашего Дома Культуры, а через полгода сделали маленький зальчик в трехкомнатной квартире на 1-м этаже, сняв перегородки между комнатами. Оставалось «только» получить решение Президиума СО АН о предоставлении нам этих квартир, что представлялось довольно трудной задачей.
Посоветовавшись с музыкантами, мы посчитали возможным учить детей игре на фортепиано, скрипке, виолончели, деревянных, духовых и ударных инструментах, а также на гитаре? баяне и русских народных инструментах. Покупать нам надо было только несколько фортепиано, остальное могли приобрести сами родители.
Подбор преподавателей был несложен, поскольку у нас уже действовали симфонический оркестр и оркестр струнных народных инструментов. И там, и там были энтузиасты, готовые заниматься с детьми.
А вот денег на оплату труда преподавателей и пресловутого фонда заработной платы у нас не было. Переговоры с Обкомом профсоюза и Облсовпрофом к положительному результату не привели.
Казалось, в этой ситуации ничего нельзя сделать. Меня многие и вначале отговаривали от этой затеи, а теперь их голоса стали еще громче:
- И зачем браться за это дело? Ведь есть же Музыкальная школа? Обучение музыке - прерогатива Отделов народного образования.
Но я представлял себе маленьких мальчиков и девочек, которые хотели играть кто на рояле, кто на скрипочке, а кто на гитаре. Представлял себе и родителей, которые не могли удовлетворить их (и свои) желания.
Я был уверен в том, что музыкальное воспитание - очень важная часть эстетического воспитания детей. Мы должны научить детей играть на каком-либо инструменте, научить слушать музыку и понимать ее. Без музыки душа человека беднее... А музыкальное образование, так, как это понимает РОНО, - им совсем не обязательно. Если впоследствии захотят, получат в другом месте.
Удивительно, но, как говорят, всё срослось.
Квартиры нам Президиум выделил без больших проблем. Оказалось, что дома с полнометражными квартирами, которые давали в основном докторам и кандидатам наук, больше строить не будут, и Президиум решил оставить их в резерве на будущее (это было сделано Президиумом СО АН по подсказке Л.Г. Лаврова). А под что пока их занять, - им было все-равно. Я вздохнул с облегчением. Можно было двигаться дальше.
самая большая проблема с фондом заработной платы
Затем я всё просчитал по деньгам. Родителям предстояло платить за обучение детей, и мне говорили, что они на это не пойдут. Я возражал: Городская Музыкальная школа была тоже не бесплатной для родителей. Учитывая, что профсоюз не платит ни за аренду помещения, ни за коммунальные услуги (всё это по положению о профсоюзах обеспечивало Сибирское отделение АН), выходило, что родители не должны вносить больше денег за своих детей, чем в Городской Музыкальной школе. Той суммы, которую родитеди платят за своих детей в Городской Музыкальной школе, вполне должно было хватить на зарплату преподавателям и директору с завучем. Более того, мы решили снизить размер платы за обучение для родителей с низким заработком, а некоторых детей даже обучать бесплатно. Самоокупаемость школы была обеспечена.
Теперь о самом главном. Создавая музыкальную школу, я знал, что в одном из недавних Постановлений ВЦСПС (Всесоюзный Центральный Совет Профессиональных Союзов) есть пункт, который давал нам возможность истратить полученные наличные деньги на выплату зарплаты. Этот пункт разрешал местным комитетам профсоюза создавать разного рода кружки, курсы, учебные группы и школы на самоокупаемости, при условии, что вносимые в оплату деньги будут наличными.
Получив деньги в кассу, местком был обязан сдать их в банк, но на эту сумму Обком профсоюза давал разрешение банку выдать заработную плату преподавателям и руклвлдителям школы в соответствии с их почасовой нагрузкой по действующим ставкам преподавателей и административного персонала.
Я принес все расчеты, сметы и подготовленные документы об открытии Музыкальной школы при ОКП в Обком профсоюза. Те пошли выяснять в Облсовпроф, а Облсовпроф начал советоваться с ВЦСПС. Насколько мне известно, ВЦСПС консультировался с Государственным Комитетом при Совете министров СССР по вопросам труда и заработной платы. Думаю, что без консультаций с соответствующими отделами ЦК КПСС тоже не обошлось. Все страховались и перестраховывались. Потом меня вызвали в ВЦСПС и там долго выясняли, зачем нам это надо и тщательно проверили все наши расчеты. Дело оказалось для ВЦСПС новым, - до этого таких музыкальных школ никто в стране не создавал.
В конце концов, ВЦСПС вынес свой вердикт. Он был отрицательным, поскольку профсоюзный комитет СО АН был не “местным”, а “объединенным”.
было ОКП, - стало МКП
С такими трудностями я умел бороться. Мы быстро переименовали свой комитет в «местный» (благо смену названия утверждал только Обком профсоюза) и стали называться не ОКП, а МКП. Такое переименование, к счастью, больше ни на что не повлияло. Таким образом, последнее препятствие к созданию Музыкальной школы было снято. И не только к музыкальной школе. Решение, которое вскоре мы получили, открыло нам путь к созданию кружков, школ и даже спортивных секций на самоокупаемости.
Я был весьма горд, что мы сделали все в точном соответствии с существующим законодательством. Работать только в соответствии с действующими законами - было нашим кредо. А как могло быть иначе: профсоюз следил за соблюдением администрацией законодательства в области труда и заработной платы, премиальных положений и отпусков, охраны труда и техники безопасности, и нам самим нарушать законы, даже если бы никто не заметил, было не с руки. А нарушать в области расходования фонда заработной платы нам бы все-равно не позволил банк и Обком профсоюза.
В те времена, если бы руководитель любого предприятия или учреждения каким-либо образом нарушил установленную смету на оплату труда и штатное расписание, - ему бы не поздоровилось. У нас же теперь всё было сделано в полном соответствии с действующим законодательством, и никто к нам придраться не мог.
профсоюзная музыкальная школа открылась
К осени Музыкальная школа открылась. Мы все успели сделать: и отремонтировать помещения, и оборудовать школу мебелью и купить множество мелочей, без которых не обходится ни одно хозяйство. А вскоре по указанию Льва Георгиевича Лаврова для школы купили пять фортепиано.
К моему (и к всеобщему) удивлению желающих поступить в музыкальную школу оказалось очень много, я даже не ожидал такого наплыва заявлений. Было принято около 300 детей. Никаких экзаменов мы не проводили. Никому не отказывали. С каждым ребенком и его родителями проводилось лишь краткое собеседование. Все остались довольны: и дети, и родители, и мы. Появилось расписание занятий, начал работать педсовет, а банк беспрепятственно выдавал зарплату. Теперь важно было обеспечить высокое качество обучения. С этим в школе быстро справились, и никаких нареканий на наших педагогов не было.
профсоюзная музыкальная школа живет и работает
Школа жила года три. Все эти годы директором ее был молодой энтузиаст музыкант Сергей Иванович Кручинин. Именно ему пришлось руководить школой в трудное время становления школы в жилых квартирах. Подбирать преподавателей музыки, создавать коллектив, Крутиться как белка в колесе при нехватке преподавателей, помещений и инструментов. Всё бывало. Но ему помогал родительский комитет школы, сразу после создания взявший курс на помощь школьному коллективу.
Но поступили, наконец, и купленные нами несколько фортепиано и разного рода музыкальные инструменты. И штат преподавателей был укомплектован.
Коллектив начал работать. И как! В школе почти сразу был создан хор и своя опера. К весне 1967 года была поставлена первая опера «Теремок».
Очень активно работали баянисты. Они предложили собрать ансамбль баянистов и ОКП купил для ансамбля набор баянов от самых больших до пикколо. Тут я вспомнил оркестр губных гармошек, который видел в небольшом городке недалеко от Дрездена в ГДР. Там тоже была линейка губных гармошек всех размеров. Самая большая была длиной метра 2-2.5, и стояла она на специальной подставке.
Эти подробности я вначале не помнил, и первый вариант моего рассказа о музыкальной школе был без них. Но тут помог случай. Случай помогает мне уже не раз и не два. Как я благодарен «его величеству», случаю.
Директор музыкальной школы Сергей Иванович Кручинин
В блоге Живого журнала появился рассказ киножурналиста А.Г. Раппопорта о Сергее Ивановиче Кручинине, который написал и издал книгу о дирижере Симфонического оркестра Новосибирской консерватории Арнольде Михайловиче Каце, в оркестре которого Сергей Иванович мграл на алье в течение 41 года.
Вот, что было написано Александром Григорьевичем:
«Когда-то - кажется, что совсем недавно - я часто встречал героя этой книги, а один раз даже взял у него большое телеинтервью. Это был Народный артист СССР, основатель, руководитель и дирижёр академического симфонического оркестра Новосибирской филармонии Арнольд Михайлович Кац.
Собственно говоря, герой "озорной поэмы", или, как справедливо уточнил автор предисловия к книге Владимир Калужский,- "плутовского романа" "Дирижёр из провинции" - отнюдь не реальное, а вымышленное лицо - некий Марк Гор, но роман не зря имеет посвящение, звучащее так "Приношение Арнольду Кацу - Народному артисту СССР".
Автор романа - писатель с немалым уже стажем, автор многих книг, в том числе и документальной повести о А.М. Каце "Наедине с оркестром". Автор многих сценариев для кино и телевидения. Мой очень давний уже друг. О себе он пишет нв страницах "Прозы.ру" так: "Всё это время я ухитрялся играть на альте в симфоническом оркестре под руководством А.М. Каца. Несколько раз порывался уйти на телевидение, но личность Арнольда Михайловича, его музыкальный фанатизм меня останавливали. И так 41 год."
Работа над романом продолжилась и тогда, когда Сергей совершенно ослеп, заболев осложнённой диабетом глаукомой. Роман был им завершён вслепую на компьютере, озвучивающем каждое нажатие клавиши. А затем им была написана и театральная повесть "Танго для кошки", сейчас он пишет очередной рассказ...
Позавчера мы с Сергеем сходили на авторский вечер нашего общего знакомого - композитора Юрия Юкечева, проходивший в Большом зале Новосибирской консерватории.
Пообещал зайти к Сергею ещё раз, чтобы приобщить его к ЖЖ. Возможно, что восстановим связь с другим нашим общим товарищем - тоже пишущим альтистом из оркестра А.М.Каца, живущим сейчас в Германии - Евгением Кержнером».
А когда я откликнулся на этот рассказ, пожелав Сергею Ивановичу Кручинину
Получил такую реплику:
«Взаимный от него привет - он был какое-то время директором одной из двух музыкальных школ в Академгородке (той, которая была профсоюзной, как он выразился) и очень тепло Вас вспоминает.
Дальнейшее было делом техники. Через несколько дней Александр Григорьевич Раппопорт уже организовал нам с Сергеем Ивановичем разговор по скайпу.
Ну как не порадоваться, во-первых тому, что на свете есть такие люди, а, во-вторых, что дожил я до века невиданной техники коммуникаций.
И вот теперь я могу более подробно рассказать и о школе, и о некоторых деталях ее жизни, и о ее конце со слов директора нашей профсоюзной музыкальной школы.
профсоюзная музыкальная школа закрылась
Вот, что я написал о закрытии музыкальной школы вначале.
Кто-то впоследствии убедил профсоюзный комитет, что не надо ему заниматься такими «несвойственными» ему делами. Много «лишних» хлопот. Это дело областного отдела культуры. А он, кстати, с самого начала плохо относился к нашему начинанию, хотя методически мы замкнули школу на него. Руководители же городской музыкальной школы в Академгородке, находившейся в пристройке к 130-й школе, относились к профсоюзной школе свысока, - «...мол, кого там учат? Дети без слуха. Преподаватели туда идут второсортные, потому что какой им там интерес».
Теперь я знаю историю закрытия школы более подробно, хотя некоторые моменты остаются непрояснёнными.
Прежде всего, неясна причина, по которой активно работающая школа была закрыта. Могу только догадываться, что одной из причин могло быть нежелание нового состава Объединенного профсоюзного комитета СОАН заниматься этой школой, само существование которой было необычным. Ведь она тогда существовала на родительские взносы, и этих денег было буквально тик-в-тик. Но большую плату за обучение взимать было невозможно. Зарплаты у людей были очень маленькие. Мне приходилось «подбрасывать» школе деньги, под разного рода предлогами, перекладывать хозяйственную деятельность на службы Управления делами, за счет ОКП приобретать и ремонтировать музыкальные инструменты. Новый состав ОКП мог не захотеть всё это делать.
Наверное, была и другая причина для закрытия школы: квартиры могли понадобиться Президиуму СО АН, а профсоюзный комитет не сумел противостоять его давлению. Или не нашлось помещений, куда можно было школу перевести. Или не было желания этим заниматься. В этом случае я бы стал искать (и непременно бы нашел) другие помещения, пригодные для занятий. В конце концов, я полагал, что мы сумеем в будущем построить для нее отдельное здание. Для новых руководителей ОКП поиск помещений стал бы неодолимым препятствием.
А время, между тем менялось, - в 1968 году до музыкальной школы и детей никому уже дела не было - власти расправлялись с «подписантами», ликвидировали в зародыше инакомыслие, закрывая дискуссионные клубы, ломали «Интеграл», гасили «Факел». Общественность тогда попритихла, и закрыть музыкальную школу было проще простого. Это и сделали одним росчерком пера, кажется, именно в 1968 году.
Так или иначе, но школу попросили закрыться. Представляю себе, какой это был удар для преподавателей школы, родителей учащихся и самих юных музыкантов. Но заместитель Председателя ОКП Владимир Францевич Хутко (в прошлом один из секретарей райкома КПСС), видимо, был озабочен только одним, - закрыть школу и освободить квартиры.
В этой ситуации Сергей Иванович Кручинин (на фото справа), на мой взгляд, сделал невозможное. Как я понимаю, он стучался во все двери. Достучался только в самую последнюю - к заведующему Областным Новосибирским Управлением культуры Николаю Романовичу Чернову. Сергей Иванович предложил ему присоединить профсоюзную школу к Музыкальной школе №10. Ему удалось также убедить Н.Р. Чернова изыскать для этого необходимые средства. И, что удивительно, для того времени, средства нашлись. Здесь следуют сказать добрые слова в адрес Н.Р. Чернова. Надо было очень сильно захотеть достать деньги на расширение музыкальной школы № 10, а потом уговорить директора этой школы принять детей, которых она считала бесперспективными, в школу, а преподавателей на работу. Несколько лет преподаватели нашей школы чувствовали себя в школе людьми второго сорта. Но все проходит. Прошло и это.
А Сергей Иванович Кручинин, еще будучи директором школы, играл на Альте у Каца. Там и остался на сорок с лишним лет.
А что касается бесперспективных детей…
Я до сих пор помню счастливые лица детей в этой школе. Я слышал их хор на концерте, который они дали в конце учебного года в следующем году. Честное слово, этот хор совсем не фальшивил. Я помню, как родители благодарили меня за возможность учить детей музыке, - другой возможности у них не было... И я до сих пор уверен, что был прав, создавая школу для ВСЕХ детей, а не только музыкально одаренных. Думаю, что читая эти строки десятки, а, может быть, и сотни детей обучавшихся в этой школе, вспомнят ее с благодарностью, вспомнят и поблагодарят своих учителей.
Как? Кто? Я не знаю, пусть расскажут об этом «доблестном» событии профсоюзные деятели тех лет, если кто помнит и соберется с духом. Впрочем, председателя ОКП Алексея Андреевича Жирнова, который сменил меня на должности председателя ОКП, уже нет, - он скончался несколько лет назад в Хьюстоне (Техас), где до последних дней своей жизни занимался научной работой на выделенные Военно-морскими силами США гранты. А в декабре прошлого (2010) года ушел из жизни и его первый заместитель Анатолий Герасимович Трофимович, сменивший Гария Григорьевича Платонова. А.Г. Трофимович, наверное, лет двадцать проработал на этой должности. Мир их праху.
А мне жаль, что профсоюзная Музыкальная школа существовала недолго. Жаль тех сотен, а, может быть, и тысяч детей, которые могли бы приобщиться к музыке. Жизнь этих детей стала беднее. Беднее стало и общество.