Эффект Платона Каратаева
Каратаев - это персонаж "Войны и мира", крестьянин, с которым Безухов сидел в плену, и который потряс его сложной позой собирательного образа русского народа.
Вкратце: мужик говорит разговор, не имея темы, не включаясь в процесс беседы. Журчит как река. На реплики барина отстраненно отвечает крестьянскиими шаблонами уровня "бог дал / бог взял", "отдай богу богово" - все это приводит Безухова в восхищение, причины которого довольно просты:
- во-первых барин, наверное впервые в жизни, поговорил с крестьянином достаточно долго: раньше недосуг было, а тут плен, так кстати подвернулся;
- во-вторых, Безухов впервые оказался в трудной и опасной жизненной ситуации и затрепетал от того , насколько его сосед опытен в трудностях. Каратаев сверхопытен, он не тревожится, а спокойно ждет разрешения своей участи, между делом изрекая великие истины.
Спокойствие Каратаева это в общем не заслуга его, а привычка. Он крепостной и контроля за свой судьбой никогда не имел, так что не считает нужным рыпаться.
А Безухов, выросший балованным барчуком, и всегда имевший свободу действий, потрясенный, внимает великой мудрости народа, которая так обыденна для крестьянина, но становится откровением для графа.
Толстой писал для господ. Он хотел показать им русский народ, который живет рядом с ними, но который они совсем не знают и не интересуются, а только жалуются, что русские мужики не таковы как французы. Причем из французов имея виду парижан.
Кроме того во время написания романа началось повальное увлечение господ "японщиной", сопровождаемое ахами и вздохами о восточной мудрости и философии. (да, да Фандорин был бы в тренде), и Толстой через Безухова говорит - оглянитесь, все это вокруг вас в натуральном виде ходит, русский народ ничуть не менее интересен и мудр.
Так вот к чему я это. Эффект Платона Каратаева - это когда незамутненная наивность выглядит как великая премудрость, вызывает восторг, потом поиск глубинного смысла, нахождение оного, а потом новый виток восторга, и так до замыкания мыслительного цикла. Законченный цикл порождает убеждение в гениальности источника.
На самом деле это потрясение от контраста между мыслями источника и пластами убеждений, установок и опыта смотрящего. Т.е. дело не в Платоне, дело в Безухове.
И это все имеет отношение к воспитанию детей. А также к великой мудрости индийских йогов. Да много к чему.
Вкратце: мужик говорит разговор, не имея темы, не включаясь в процесс беседы. Журчит как река. На реплики барина отстраненно отвечает крестьянскиими шаблонами уровня "бог дал / бог взял", "отдай богу богово" - все это приводит Безухова в восхищение, причины которого довольно просты:
- во-первых барин, наверное впервые в жизни, поговорил с крестьянином достаточно долго: раньше недосуг было, а тут плен, так кстати подвернулся;
- во-вторых, Безухов впервые оказался в трудной и опасной жизненной ситуации и затрепетал от того , насколько его сосед опытен в трудностях. Каратаев сверхопытен, он не тревожится, а спокойно ждет разрешения своей участи, между делом изрекая великие истины.
Спокойствие Каратаева это в общем не заслуга его, а привычка. Он крепостной и контроля за свой судьбой никогда не имел, так что не считает нужным рыпаться.
А Безухов, выросший балованным барчуком, и всегда имевший свободу действий, потрясенный, внимает великой мудрости народа, которая так обыденна для крестьянина, но становится откровением для графа.
Толстой писал для господ. Он хотел показать им русский народ, который живет рядом с ними, но который они совсем не знают и не интересуются, а только жалуются, что русские мужики не таковы как французы. Причем из французов имея виду парижан.
Кроме того во время написания романа началось повальное увлечение господ "японщиной", сопровождаемое ахами и вздохами о восточной мудрости и философии. (да, да Фандорин был бы в тренде), и Толстой через Безухова говорит - оглянитесь, все это вокруг вас в натуральном виде ходит, русский народ ничуть не менее интересен и мудр.
Так вот к чему я это. Эффект Платона Каратаева - это когда незамутненная наивность выглядит как великая премудрость, вызывает восторг, потом поиск глубинного смысла, нахождение оного, а потом новый виток восторга, и так до замыкания мыслительного цикла. Законченный цикл порождает убеждение в гениальности источника.
На самом деле это потрясение от контраста между мыслями источника и пластами убеждений, установок и опыта смотрящего. Т.е. дело не в Платоне, дело в Безухове.
И это все имеет отношение к воспитанию детей. А также к великой мудрости индийских йогов. Да много к чему.